Её нельзя (СИ) - Асхадова Амина
Оставалось только порвать на мне белье и подтянуть меня ближе к краю, чтобы удобнее было брать.
И все бы повторилось снова.
Ощущения в низу живота, к которым я не привыкла, ненасытные поцелуи, боль в бедрах от его крепких пальцев… и что-то очень приятное в конце. Я не знала, как это описать — не было чуткого опыта, а Эмиль ведь совершенно другой. Не чуткий, а скорее жесткий.
Эмиль не рассказывает.
Он показывает, а я должна запомнить.
Запомнить, как приятно. Понять, под каким углом он хочет входить в меня, и подстраиваться под него, иначе он подстроит сам. В такие моменты я чувствовала себя пластилином, из которого все пытаются что-то слепить, но лепят не для конечной фигуры, а для удовольствия. Своего удовольствия.
Эмиль дернул резинку штанов, приспуская их.
— Ты собираешься… — я подняла голову и охнула, встретив его голодный взгляд.
— Я уже, — он ухмыльнулся мне в губы.
Я тихо вскрикнула — Эмиль схватился за мои бедра и дернул меня вниз, буквально натягивая меня на свое тело. Толчок был резким, и я зажмурилась.
Искры в глазах стали последним приятным моментом, который я успела почувствовать. В следующую секунду Эмиль вышел из меня, успев одеть меня и самому натянуть штаны прежде, чем его уронили лицом в пол.
— Всем лежать! Лицом в пол!
Я не уверена, что я услышала первым.
Как выломали дверь или как заорали эти слова.
Но вместе с этим я больше не чувствовала Эмиля на себе. Его схватили люди в черном, скрутили и уложили на пол, а я будто все еще чувствовала его член в своем теле. Не могла отойти от ощущения Эмиля в себе.
— Что вы делаете?! — закричала я.
Меня не слышали — бойцы делали свою работу.
Я бросилась к Эмилю, но тут же получила толчок в плечо — меня отбросили на кровать и больше не трогали, только ныло плечо и на щеках стало мокро.
Когда Эмиля потащили вниз, я дернулась вновь, чтобы ринуться следом, но услышала шаги отца.
Вообще-то такие шаги я научилась различать. Шаги Мурада вызывали во мне неконтролируемый страх и почти всегда — безысходность. Шаги отца — порой сладость, а порой горечь.
Сейчас была горечь.
— Папа… — я тихо выдохнула, почувствовав его очень близко.
Отец стоял возле кровати.
Я тут же запахнула края пижамы, но уже успела заметить его взгляд…
В темных глазах мелькнуло короткое непонимание, затем — свирепая ярость. Конечно, я не о том мечтала, чтобы отец вламывался в спальню, которую я делю с другим мужчиной.
Очнувшись от шока, я схватилась за края отцовской рубашки:
— Папа, что ты наделал?! Умоляю, никого не трогай! Немедленно прекрати… я все тебе объясню!
Отец не хотел слушать, его волновало другое.
Крепкие пальцы остро впились в подбородок и дернули голову выше. В глазах собралась влага.
— Он взял тебя силой?
Отец коротко кивнул на постель и дал понять, что все видел и все понял. По взъерошенным волосам понял, по полураскрытой пижаме и по запахам понял, что у нас с Эмилем был секс. Что я женщиной стала.
Щеки загорелись огнем.
Ответить согласием означало подписать смертный приговор Эмилю.
Опровергнуть — подписать приговор себе.
— Нет…
Непонимание, ярость…
Теперь ко взгляду отца добавилось презрение.
— Он не насиловал меня, — заверила я.
Отец отшатнулся от моего тела, стиснул зубы покрепче и крутанул рукой, роняя меня обратно на постель. Голова закружилось, я упала на простыни.
Правда была такова: Эмину Шаху было легче принять, что его дочь изнасиловали, чем что она добровольно легла под семью врага.
— Чтобы оделась и спустилась. Не сделаешь, как я сказал, тебя вытащат из этого дома голышом.
В его голосе сквозило презрением.
Я тихо всхлипнула, а когда отец ушел, то увидела в дверях Эльмана. Он стоял чуть поодаль и было видно — только подошел. Увидел меня в постели Эмиля вот такой — жалкой и сломленной после прихода отца.
И все трактовал по-своему.
Я опустила голову, не в силах смотреть на него. Так не должно было случиться: братья и отцы не застают своих сестер и дочерей в постели другого мужчины, пусть и мужа по закону.
Внизу было шумно.
Тогда, после похищения, Эмиль защитил мою честь, теперь любой ценой я должна защитить его семью. И его самого.
Я подняла голову. Эльман двинулся в совершенно противоположную сторону.
Я вскочила с постели, набросив на себя один лишь халат, и вылетела из спальни. Брат приблизился к двери Ясмин и схватился за ручку.
— Эльман! Что ты делаешь?!
Вид у старшего брата был мрачный.
Сердце забилось в дурном предчувствии.
Бах-бах.
— Там комната Ясмин! Куда ты идешь?! — не понимала я.
Эльман не ответил на мой вопрос. Шагая четко — так, словно ему дали приказ, он даже не остановился.
Только предупредил, чуть шевельнув губами:
— Сестра, отец приехал за тобой. Все остальное не должно тебя беспокоить.
Внизу раздался крик.
Там шла борьба — страшная, я отсюда слышала.
Разрываясь между Эльманом и мужем, я выбрала второе, но обещала вернуться. Сейчас только скажу всем, что я здесь добровольно, Эльман ведь не причинит сестре Эмиля вред, я была уверена.
— Тварь! — орал отец. — Я обещал тебе, итальянское отродье, что ты пожалеешь, что в тюрьме не сдох!
Я не верила своим глазам.
Будто я не знала отца своего. До этого момента никогда не знала.
А сейчас передо мной стоял настоящий Эмин Шах, который с подачи своих бойцов безнаказанно избивал Давида ребром пистолета.
— Папа, хватит! — закричала я.
Мой крик перехлестнулся с рычанием Эмиля. Мужа тащил десяток здоровых бойцов, а он все вырывался… помочь отцу вырывался, но не смог.
— Я убью тебя, Шах! Я прикончу тебя, если ты хоть пальцем тронешь моего отца!
В конце Эмиль перешел на итальянский. От эмоций перешел.
Я закричала: Эмиля ударили в живот, сложив напополам, и, наконец, вытащили из дома.
Я закрыла рот руками, понимая: после этой ночи между нашими семьями воскреснет ад на Земле. Если с отцом Эмиля что-то случится, Эмиль этот ад сам выстроит и по его тропинке всю мою семью проведет.
Я бросилась к отцу, фактически повиснув на его руке.
Он уже делал замах.
А я вцепилась так, что ни за что и никогда не отпущу. Не позволю! Давид ни в чем здесь не виноват.
— Давид не виноват! Не виноват, папа! — заорала я.
Отец скинул меня на пол как надоевшую моль.
На полу была кровь, и я в ней ворочалась.
Давиду даже шанса не дали не оборону. Его крепко держали. Мой отец пользовался полной безнаказанностью и силой своих бойцов, а точнее — силой закона, ведь только с помощью закона он пробрался в дом Эмиля.
Значит, дела были плохи. На Эмиля что-то нашли, что позволило отцу испытывать полную вседозволенность.
Я больше не видела Эмиля.
Но в памяти стояли его глаза. Они были в крови. В будущей крови моего отца, моей семьи. Эмиль никого не пощадит, только меня, возможно, оставит себе… как трофей, который будет напоминать о горечи конца.
Я поползла на четвереньках и после очередного удара вцепилась в ногу отца.
Привлечь внимание.
Ничего больше не хотела.
И мне это удалось. Сверху я встретила нечеловеческий взгляд отца.
— Давид ни в чем не виноват! — процедила я, дрожа всем телом. — Это я села к Эмилю в машину!
Отец сделал движение — хотел скинуть меня со своей ноги, но я вцепилась в его ботинок и не отпускала.
Он даже не услышал, что я сказала.
В глазах очевидно читалось бешенство, что его дочь подложили под сына его злейшего врага.
— Это все я! — заорала я. — Я села в машину Эмиля перед новогодней ночью! Я не знала, кто он, а он не знал меня!
Нечеловеческий взгляд отца, наконец, устремился прямо на меня.
— Я провела с Эмилем четыре ночи, папа! Я с ним тогда сбежала! Добровольно…
Глава 38
Похожие книги на "Её нельзя (СИ)", Асхадова Амина
Асхадова Амина читать все книги автора по порядку
Асхадова Амина - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.