И каждый раз держит в тонусе, что ты скажешь или сделаешь в следующий раз.
— Не понимаю, — озвучиваю то, что реально ощущаю.
Руслан говорит загадками, но выглядит при этом довольным, сытым котом развалившимся у полупустой миски со сметаной.
— И играть ты не умеешь, — продолжает говорить непонятности. — Что в голове, то и на языке. Открытая, искренняя. Что же касается твоего вопроса... Нет, Арина, я не считаю тебя плохой, потому что твои эмоции были всего лишь зеркальным отражением поведения твоего пока еще мужа.
Не знаю, то ли это кривая улыбка появляется на порочных губах Арбатова, то ли ухмылка, его вечная спутница, но в ответ хочется сиять и радоваться.
И я сияю, и радуюсь.
Я услышала, то, что мечтала услышать.
Мне это было важно: знать, что он.
— Спасибо.
Благодарность буквально распирает. А затем я поддаюсь безудержному порыву, привстаю на носочки и целую колючую щеку.
И пусть смущение не стоит в сторонке, а так и пытается меня атаковать, не поддаюсь. Я сделала ровно то, что хотела сделать.
А вот Руслан... ну, туг не знаю. Конечно, не краснеет, но то, как быстро разрастается зрачок, затемняя серую радужку, кажется удивительным. И слишком личным.
— Кхм, а мы не опаздываем? — наморщив нос, решительно меняю тему и, наклонив голову вбок, заглядываю ему за спину.
Там, в десяти метрах от нас стоит Сергей и уверенно изображает глухонемого истукана. И я почти верю, что он такой и есть, но уж слишком заинтересованно он разглядывает пустую стену.
— Да нет, можем еще что-нибудь обсудить, — подкалывает Сатана и, удерживая мой взгляд своим, медленно увлажняет нижнюю губу языком.
Вот уж кто никуда не торопится и всячески это демонстрирует.
Ситуацию разряжает звонок мобильного. Всё меняется прямо на глазах. Не знаю, о чем докладывают Арбатову, но его лицо преображается. Ленивое и расслабленное довольство перетекает в азартное предвкушение.
— Арина, там парни говорят, что к твоему пока еще мужу его пока еще любовница рвется с боем. Знаю, что вы с ней не ладите, — на этих словах у мужчины прямо-таки бульдожий оскал расцветает, — но я тебя очень прошу, давай ее пропустим.
35.
— В реанимацию же не пускают, — озвучиваю всем известный факт — Или ты и за эту любовницу замолвишь словечко перед главным врачом?
Отступаю на шаг и прищуриваюсь. Не избегаю попытки вернуть себе свою конечность, но Арбатов не позволяет. Перехватывает ладонь крепче, запирая в тиски.
Внутри все ноет. И это не только ушибленные ребра дают о себе знать, но и нервы.
Меня от одной фамилии «Измайловы» трясет и подкидывает, а Сатана очередные проверки устраивать собирается.
Тоже мне, нашел время!
— Я не хочу.
— Тш-ш-ш... — мужчина не позволяет договорить. Свободной рукой накрывает мой рот и, дождавшись правильной реакции, то есть тишины, уверенно продолжает. —Арина, давай ты поревнуешь и зубки покажешь попозже. У тебя это очень вкусно получается. Я впечатлен. Честно. Но сейчас нам надо проверить один важный момент, тем более, что время для этого самое подходящее.
— И кто на этот раз будет твоим подопытным кроликом? Опять я?
Крепче сжимаю зубы, чтобы не показать нарастающую головную боль. А еще почему-то хочется плакать.
Эмоциональные качели в купе с сотрясением — тот еще коктейль Молотова. Какой уж тут покой, который прописал доктор. Сплошные американские горки.
Кстати, я как то упустила из виду возможность поплакать на широком плече Арбатова в день аварии. Когда он, молчаливый и напряженный, вошел в палату —совершенно забыла, что хотела жалеть себя, и полностью сосредоточилась на его нестабильном состоянии.
Зато сейчас вот накрывает.
Прикусываю губу и отвожу взгляд в сторону. Еще не хватало выдавать свою слабость. Нет, я сильная. Справлюсь.
— Кроликом будет Кира. А ты будешь охотником.
Сатана костяшками пальцев очерчивает линию скул и подбородка, возвращая внимание на себя, а затем большим пальцем поглаживает мою нижнюю губу и оттягивает ее вниз, вызволяя из плена зубов.
— Давай, Арина, соберись и помоги мне.
Ровный увещевающий тон и серьезный взгляд, который ловит мой и не отпускает.
Почти невесомая ласка и крепкое рукопожатие; холодный цитрусовый аромат и аура властности.
Нет, Руслану Германовичу не нужны угрозы, чтобы подчинять себе других. Вот и я прогибаюсь, сдаваясь его воле без боя.
— Рассказывай. Что делать?
И Сатана рассказывает. Недолго. Сухо.
Озвучивает лишь факты, но так, что я проникаюсь и его изощренной логикой, и его умением просчитывать детали, и его способностью разыгрывать запутанные многоходовки.
Если же вкратце.
— Авария — не несчастный случай. Экспертиза по машине и видеосъемка с трассы уже есть. Возбуждено уголовное дело. Следователь к тебе еще придет, но позже.
Завтра или послезавтра. Решим. Но главное, вчера по всем вечерним новостным каналам показывали вашу с Зотовым аварию. Разбитую в хлам машину крупным планом и работу бригад скорой помощи, которые боролись за жизни обоих пассажиров, находящихся в критическом состоянии.
Хмурюсь, ловя неточность.
— Но я же почти здорова.
Арбатов дьявольски усмехается.
— Это знаешь ты, это знаю я и мои люди, это знает ограниченный круг медперсонала, который будет молчать. Полиция, тем более.
И такая непоколебимая уверенность светится в его глазах, что все вопросы о раздутом самомнении так и остаются неозвученными. Если говорит, значит, отвечает за каждое слово.
— А вот тот, кто тебя заказал — нет. Он не в курсе, — продолжает между тем великий стратег — Так давай устроим ему сюрприз. Воспользуйся фактором внезапности.
Ариш. Продемонстрируй себя Измайловой. Спровоцируй ее.
Натурально осоловело хлопаю ресницами
— Думаешь, это она? — понижаю голос до шепота.
Женщина, беременная, которая должна жить и радоваться будущему материнству, заказывает смерть другого человека? Лезет в криминал, рискуя провести годы за решеткой?
В голове не укладывается.
НУ, не может такого быть…
Нет, с памятью у меня все в порядке. Я хорошо помню ее угрозы. Но слова и дело —это не одно и то же. Это небо и земля.
— Почти не сомневаюсь, что Измайлова — заказчик. А исполнителя мы скоро найдем, не переживай на его счет.
Киваю.
Верю.
— И что мне тогда делать? — сглатываю вязкую слюну и внимательно вглядываюсь в суровое лицо, ожидая инструкций. — Как себя вести?
Мне страшно, потому что если Руслан прав, то любовница Зотова — реально дурная на голову. Но также знаю, что не отступлю. Пора заканчивать этот бред с ненормальной семейкой.
— Будь собой и не волнуйся. Я с парнями тебя подстрахую.
Еще несколько заполошных ударов сердца тону в графитовом взгляде, а затем, не сговариваясь, по-прежнему за руку мы спешим в сторону бокса Романа.
— Макс, сделай так, чтобы в палате Зотова находился телефон с включенными звуком и видеозаписью, — отдает распоряжение Сатана невидимому подчиненному.
— Да, прямо сейчас. Действуй.
Не успеваю переварить услышанное и понять, для чего это нужно, как Руслан уже набирает другого.
— Кирилл, пропустите Измайлову и проводите к реанимации, чтобы не затерялась.
Да, ждем... Медсестра ее встретит.
И вновь очередной звонок.
— Сергей Иосифович, мы будем через две минуты. У нас появились некоторые коррективы. Ну, конечно, решим.
Пока идем, Арбатов обсуждает с врачом предстоящие события, а я все больше поражаюсь его могуществу.
Кто из нас не смотрел фильмы и не видел всегда одну и ту же сцену, как у дверей реанимации разворачивали всех до единого? И родственников, и полицейских, и министров.
— Вам туда нельзя, — и на этом всё сказано.
Уверена, хоть раз видел каждый.
А тут звонит Арбатов, и в святую-святых стерильности собираются пропустить не только меня, но и Киру.
