Доезжаем до складов за двадцать минут, последние два километра едем в темноте, чтобы не сдать себя светом фар. Паркуемся в двухсот метрах от места назначения.
Выходим из машины, и тут слово по заказу поступает звонок от Серова.
Все-таки он. Как только догадался, тварь? Кто дал наводку?
Снимаю трубку и грубым голосом отвечаю:
— Слушаю.
— Дмитрий Горский, как ваши дела? — елейным голосом протягивает сволочь.
Не может нарадоваться своему счастью. Ничего. Не долго ему и его счастью осталось длиться. Закапаю как паршивого пса прямо здесь возле какого-то гаража.
— Вполне сносно, — сухо отрезаю. — А ваши? Документы уже подготовили?
— О, не сомневайтесь, Дмитрий, — слышу в голосе едкую ухмылку. — Только взять в толк не могу… На кого переоформлять-то будем? На Дмитрия Горского или на Дамира Бахметова?
Докопался-таки. Сдала какая-то падла. И, кажется, даже догадываюсь какая. Зря тогда смалодушничал и не добил урода. Пожалел. Не его, а психику своей девочки. Не стоило ей этого видеть.
— Надо же, какой информацией обладаете. Проверенная?
— Еще какая! Со стопроцентной гарантией, и одним сюрпризом с удивительным прекрасным личиком и красивыми голубыми глазами.
Рука непроизвольно сжимается в кулак. В тюрьме я многое повидал. Не скрою — многое прошел, кровью харкал, но так как сейчас никогда не кипел огонь в моей крови. Разве что когда узнал, что у Нюты рецидив.
— Занятно, — невозмутимо хмыкаю, и, видит бог, с каким усилием дается мне эта невозмутимость.
Ломаю себя. Рвет на части. Зверь внутри требует выхода, но я держу его на поводке. Его время ещё не пришло.
— Да, думаю отдать своим парням. Вы, Дмитрий, как на это смотрите? — с чувством превосходства заявляет. — Или поговорим по делу? — сразу же переходит на деловой тон.
— Поговорим, — цежу сквозь плотно сжатые зубы. — Когда?
— Завтра. Мой секретарь свяжется с вашим юристом и назначит время.
— Понял, — холодно чеканю. — Но предупреждаю, случится что-то с девчонкой… Меня тюрягой не напугать. Я свое отсижу, но закопаю тебя в землю живьем.
Даже сквозь трубку слышу как тяжело Серов сглатывает. Он трус. И знает, что я не шутки шучу. Я там был. Это не пустые угрозы.
— Секретарь позвонит, — бормочет, почему-то мне кажется встревоженным голосом, после чего сбрасывает.
Трус. Был им. И остался. Только и может прикрываться всякими шавками и бабками, но скоро у него не будет ни одного, ни другого.
Сунув телефон в карман штанов, с шумом втягиваю в себя воздух, призывая себя к спокойствию. Нужно действовать четко и слаженно. Эмоции сейчас только все испортят.
— Что там? — спрашивает Дрон.
— Назначил встречу на завтра. С юристом.
— Ну до завтра у него уже таких козырей не останется, — разминая руки и щелкая костяшками пальцев, с кровожадный ухмылкой заявляет друг.
И я с ним полностью солидарен.
Мы идем на точку, на которой находится, если не Женька, то ее телефон точно. Готовым нужно быть к чему угодно, поскольку даже эта ситуация может быть ловушкой. И я предусмотрительно достаю из-за пазухи пистолет с глушителем. Дрон достает свой и заряжает, но не снимает с предохранителя.
Переглянувшись, мы друг другу киваем и решительно проходим оставшиеся двести метров до точки. Это оказывается заброшенный амбар. Внимательно осмотревшись, никого не замечаю. Значит, все внутри. Надеюсь, включая мою пташку.
Продумывая план действий, обхожу амбар с другой стороны и замечаю бездомного, копающегося в какой-то помойке. В голове тотчас же созревает план.
— Слышь, мужик, — подойдя к нему, произношу, отчего он затравленно на меня озирается, — подзаработать хочешь?
Он задумывается, чешет подбородок, и я подстегиваю:
— Дам сотку баксов, если с той стороны амбара полазишь по мусоркам и создашь шум.
Бездомный таращится на меня так, точно у меня вторая голова выросла. Согласен, предложение крайне странное.
— Друганы напились, хочу немного поугарать, — ложь легко слетает с губ, и мужик ведется.
Жалко его наивного, но мне сейчас, как вы заметили, не до сантиментов.
Передаю деньги, бездомный плетется в сторону мусорных баков возле входа в амбар. Начинает громко копошиться, пока мы с Дроном встаем по разные стороны двери, ожидая пока кто-нибудь выйдет.
Из амбара слышатся приглушенные голоса, раздраженный топот шагов, а потом выходит высокий двухметровый амбал.
— Слышь, мужик, ты че здесь трешься? — недовольно восклицает бездомному, не замечая нас в темноте.
— Так это… Бутылки собираю, — невнятно мямлит.
— Петляй давай отсюда, — рявкает, разворачивается и тут же натыкается на нас с Дроном.
Я утыкаюсь пушкой ему в солнечное сплетение и качаю головой, мол, предупреждая, чтобы вел себя тихо.
Мужик хоть и здоровый, но в глазах мелькает страх. Поднимает руки вверх, и Дрон его осматривает на наличие оружия, после чего все изымает.
— Сколько вас там? — по-деловому спрашиваю.
— Два человека и девчонка, — отвечает. — Слушайте, пацаны, мне проблемы не нужны, — тут же идет на попятную. — Мне сказали привести, проследить. Вот я и сделал.
— Ага, молодец, — презрительно фыркаю, после чего одним четким ударом вырубаю его.
Очнется через некоторое время, ничего не станется с таким быком здоровым.
— По одному заходим? — шепотом спрашивает Дрон, на что я киваю.
Пропускаю его вперед, он медленно приоткрывает хлипкую скрипучую дверь. Через, должно быть, двадцать секунд, раздается знакомый женский вскрик и в следующий момент уже врываюсь я.
Дрон даром времени не терял и уже прижимает к стене второго бугая. Должно быть, стоял где-то неподалеку и спиной, если так легко удалось обезвредить.
Глазами нахожу до боли знакомую хрупкую фигурку и выдыхаю, когда не замечаю на ней видимых повреждений. Цела и невредима. Разве что напугана. Стоит у стены, а потом кричит мне:
— Дамир, сзади!
Я успеваю вовремя обернуться, потому что Захар — падла, хотел напасть со спины, но ему со мной не потягаться. Я сильнее и ловчее. Он хитрый и извилистый, как змей, но не привык марать руки. Мне же не впервой.
Размашистым ударом попадаю ему точно в переносицу. Он моментально теряется, а я добиваю тварь. С ноги бью в грудь, и этот мешок с говном сваливается на пол. Угрожающе над ним склоняюсь, сильно сжимая горло пальцами.
— Зря я тебя не добил, тварь, — шиплю тихо, чтобы пташка на услышала, чтобы не увидела эту мою темную сторону.
— Зря, — кряхтя и задыхаясь, выдавливает.
Пытается расцепить мои пальцы на своей шее, но не удается. И только когда лицо Захара начинает синеть, я отпускаю эту падаль. — Здесь тебе не тюряга, Захар. Здесь настоящая жизнь и другие правила. И они не в твоей власти, — жестко отрезаю, чтобы не вздумал больше со мной играть.
Если в колонии он был королем, то в обычной жизни его слово и выеденного яйца не стоит. Как, собственно, и он сам.
— Еще раз перейдешь мне дорогу — и ты труп. Догадываешься, почему не сейчас? — бросив короткий взгляд на мертвецки бледную Женьку, угрожающе рычу.
Пожалуй, впервые в жизни этого мужика прогнули. Потому что тогда он не боялся, когда я оставил его у колонии, но сейчас… Сейчас до него медленно, но верно доходит, что он проиграл. И что следующая его игра, которую он завяжет, будет для него последней. С весьма печальными последствиями.
— Догадываюсь, — отвечает, смотря мне в глаза.
И, наконец-то, в этих лукавых вечно ищущих выгоды глазах я вижу смирение. Он проиграл. Он и Серов.
А знаете, что самое удивительное в этом всем дерьме? Что мне нахрен не сдались миллионы долларов. Я за другое боролся, в отличает от этих подонков.
Поднявшись, я вырубаю Захара как того амбала. Дрон тоже самое делает с другим бугаем.
Вытерев окровавленные ладони о штаны, подхожу к Женьке. Не хочу прикасаться и ее пачкать, но она сама падает в мои объятья.
— Дамир! — едва слышно шепчет, всхлипывая, а у меня сердце сжимается.
