Между строк (ЛП) - Хейл Оливия

— Звучит идеально.

Мой рот находится всего в нескольких сантиметрах от ее губ. Между нами витает опьяняющий воздух, и я хочу только одного – попробовать ее на вкус. Но я не хочу, чтобы этот момент заканчивался.

— Что бы это ни было, это не повлияет на наши рабочие отношения. Это правило номер два.

— Да. Это не может помешать написанию мемуаров.

Ее руки ложатся на мою грудь. Я чувствую их тепло через ткань рубашки и наклоняюсь к ее прикосновению.

— Не помешает.

Я скольжу руками по ее бедрам.

— Эйден, — шепчет она.

Я чувствую ее дыхание на своих губах.

— Может, стоит записать эти два правила, или ты сможешь запомнить?

Я замираю и с трудом сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться.

— Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, или нет?

Ее пальцы находят воротник моей рубашки, сжимают накрахмаленные лацканы и притягивают меня ближе.

— Поцелуй меня.

И я целую.

Глава 33

Эйден

Позже той ночью я не смог заснуть. Это не первый раз с тех пор, как она переехала ко мне.

Я смотрю в потолок. Мой слух напряжен, как будто, если я сосредоточусь достаточно сильно, то смогу услышать ее дыхание через две закрытые двери и коридор.

Мы вернулись поздно и попрощались еще одним долгим поцелуем. Было уже за полночь, и она выглядела уставшей. Уставшей и счастливой, и я не хотел испытывать удачу.

Возможно, она уже спит, и ее поза — это безмолвный зов моему имени, тихая мольба о моих объятиях. А может, ее веки так же тяжелы, как и мои, но сон не приходит, и мы оба вдалеке друг от друга пытаемся уснуть, ворочаясь в холодной пустоте одиночества.

Но мне не дает покоя мысль, что она, возможно, использует вибратор, который, как я теперь знаю, она берет с собой в поездки.

Я вижу это в своем воображении и легко могу представить, как она его использует. Вставляет его между своими кремовыми бедрами, зажимая его так, чтобы пульсирующая головка плотно прилегала к ее клитору.

Как она сгибает ноги и подталкивает его к своему входу. Медленно вставляет его, отчего ее лицо напрягается, а рот открывается в форме буквы О.

Черт, эта картина преследует меня. Потому что это не фантазия. Это воспоминание. Самое сладкое воспоминание, которое у меня есть, и оно не поблекло от частого использования. Скорее даже наоборот, сейчас оно еще ярче, чем через день после того, как это произошло.

Моя потребность в ней растет с каждым чертовым днем. Этого не должно быть, но это так. И я продолжаю думать, что когда-нибудь наступит пик. Момент, когда я не смогу больше так сильно этого хотеть, когда это станет физически невозможно, но я пока еще не достиг его.

Я твердый как камень.

Лениво поглаживая себя, я продолжаю мастурбировать, чтобы приблизиться к кульминации, но не перейти грань. Я уже немного теку на кончике. И это все из-за воспоминаний о ней.

Воспоминаний и сожалений. Потому что есть так много вещей, о которых я жалею, что не сделал во время нашей ночи вместе. Я не запомнил все тихие звуки, которые она издавала. Есть позы, в которых я хочу ее увидеть, и еще больше способов заставить ее кончить, которые мы не испробовали.

Я откинул одеяло. Под ним стало слишком жарко, даже с включенным кондиционером. Мои боксеры тоже исчезли. Я сбросил их, как только понял, что слишком возбужден, чтобы спать, и у меня есть только один способ избавиться от этого желания. По крайней мере, настолько, чтобы заснуть.

Я сжимаю себя сильнее и возвращаюсь на грань освобождения. На будильнике 2:37 утра, и завтра у меня будет чертовски тяжелый день после такого короткого сна. Я должен покончить с этим и попытаться заснуть.

Я стискиваю зубы и сдерживаю стон. Черт. Я представляю Шарлотту в своих объятиях. Шарлотта на кровати, голая, с слегка раздвинутыми коленями, смотрит на меня. Умоляет меня. Я так близок.

И тут я слышу это.

Слабый звук, которого я ждал. Шлепки ног, а затем... робкий стук в мою дверь. Если бы я не бодствовал, если бы я не ждал ее, я бы его не услышал.

Я останавливаюсь, не дойдя до кульминации. Огонь возбуждения насквозь пронизывает мое тело, заставляя меня стонать. Еще один стук. На этот раз немного громче.

Я встаю с кровати и беру с комода серые спортивные штаны.

— Иду!

Натягивая их на свой разгоряченный член, я замираю у двери. Надеюсь, что она не заметит стояка.

— Эйден? — спрашивает она через дверь.

Ее мягкий голос как еще одна ударная волна, пронзающая мое перевозбужденное тело, и я глубоко вдыхаю, прежде чем открыть дверь.

Она стоит в темном коридоре. На ней слишком большая футболка, спускающаяся до середины бедер. Ее волосы ниспадают волнистым водопадом на плечи.

На ее лице нет макияжа. Только нежная кожа со светлыми веснушками и грустная улыбка.

— Привет, — говорит она. — Прости. Я тебя разбудила?

— Нет.

Мой голос звучит слишком резко, и я прочищаю горло.

— В чем дело?

— Сработала сигнализация.

— Где?

Она идет по коридору к большой лестнице, которая ближе к ее спальне, чем к моей. И тогда я слышу это. Писк сработавшей сигнализации.

Это не главная охранная сигнализация. Она бы завыла, и охранники уже были бы здесь.

— Прости. Я подумала, что это может быть важно, и собиралась пойти вниз, чтобы проверить. Но потом я подумала...

— Ты же не сделала этого.

Она качает головой.

— Хорошо. Если ты когда-нибудь услышишь сигнализацию, оставайся в своей комнате, ладно?

Мой голос по-прежнему звучит резче, чем нужно, но я слишком напряжен. Одна лишь мысль о том, что она может оказаться один на один с грабителями, причиняет мне почти физическую боль.

Шарлотта быстро кивает.

— Да. Я так и сделаю.

Я достаю телефон и смотрю уведомления о безопасности. Это неисправная батарея в одном из датчиков внешнего периметра, и из-за этого главная система безопасности внизу предупреждает жильцов, чтобы они как можно скорее ее починили. Сигнал должен быть тихим и незаметным. Достаточно раздражающим, чтобы побудить к действию, но не настолько, чтобы повредить барабанные перепонки.

Я спускаюсь по лестнице. В доме темно и пусто, и, несмотря на то, что это всего лишь мелкая проблема, я нервничаю. Как будто в тенях дома скрывается что-то, что может ей навредить.

Она следует за мной. Я привык к звуку ее босых ног, ступающих по полу моего дома.

А моя эрекция все еще не прошла полностью. К счастью, слишком темно, и Шарлотта отвлечена, иначе она бы заметила кол между моими ногами.

Я направляюсь к панели безопасности в главном коридоре. Она спрятана за картиной, которую установил предыдущий владелец. Я набираю код, чтобы открыть маленькую дверцу, и нахожу кнопку отключения сигнала тревоги.

Я выключаю его.

— Вот, — говорю я.

— Прости, что разбудила тебя. Должно быть...

За моей спиной раздается грохот. Я резко поворачиваюсь, оглядываясь по сторонам.

Шарлотта стоит около углового столика, прикрывая рот руками. На полу лежит опрокинутая скульптура. Она разбита на несколько кусков. Должно быть, она наткнулась на нее в темноте.

— Черт. Прости.

— Оставь, — говорю я.

Она, конечно, игнорирует меня. Вместо этого поворачивается к беспорядку и наклоняется, чтобы поднять осколки.

Весь мой мир сужается. На ней только большая футболка и черные стринги. Ее кремовая кожа, длинные стройные ноги и попка, которая идеально ложится в мои ладони, по одной ягодице в каждую, прямо передо мной. А между ее бедрами – тоненькая полоска черной ткани.

Черт возьми.

Раньше эрекция была болезненной. За последние несколько минут она несколько ослабла. Не настолько, чтобы перестать меня беспокоить, но достаточно, чтобы я мог думать. Сосредоточиться. Теперь она снова оживает с такой силой, что я с трудом сдерживаю стон.

Она не может ходить так по моему дому.