Между строк (ЛП) - Хейл Оливия

Член твердый, но кожа мягче, чем в других местах на его теле. Я медленно глажу его и смотрю вверх, видя, как он стискивает зубы.

Он крепко сжимает столешницу.

— Расплата, — говорю я игриво. — За ту ночь.

— Хммм, — выдавливает он.

— Ты заставил меня кончить так сильно, хотя я думала, что не смогу.

Я опускаю руку и нахожу его тяжелые яички. Я катаю их в свободной руке.

— Черт, — вырывается у него.

Они чертовски чувствительные, я знаю. И сейчас он в моей власти.

Я глажу быстрее и при каждом движении обхватываю широкую головку. Он почти врывается в мою руку, и под моим прикосновением я чувствую, как он дергается. Он уже близок?

Яркий румянец разливается по его скулам, и он смотрит на меня прищуренными глазами.

— Тебе это нравится, — бормочет он.

Моя улыбка становится шире.

— Не так сильно, как тебе, очевидно. Большой злой миллиардер-генеральный директор... превратился в задыхающегося от желания парня из-за меня.

Его глаза темнеют.

— Ты наслаждаешься властью.

— Может быть, и да.

Я сжимаю яички, и его дыхание превращается в шипение. На кончике его члена появляется еще больше влаги. Когда он так на меня смотрит, я чувствую себя кем-то другим – богиней секса. Как будто я могу делать с ним все, что угодно, быть с ним кем угодно, и он будет любить меня такой, какая я есть.

Я просто Шарлотта. Альтернативная версия себя.

Внешний мир исчезает, и остаемся только я и он. И его полные желания глаза.

— Ты сказал, каждую ночь.

— Каждую ночь.

Его голос хриплый, все его тело напряжено. Его мышцы живота напрягаются и расслабляются, и это приводит меня в восторг.

— Ты заставляешь меня быть твердым и страдать все время.

— Да?

Он кивает, его челюсть заметно сжата. Он откидывает голову назад, и мне кажется, что он пытается сдержаться. Пытается не терять контроль, хотя я явно держу его в своих руках.

Я чувствую прилив силы. Я хочу еще больше. Я хочу, чтобы он развалился из-за меня на мелкие частицы. Я останавливаюсь, моя рука крепко сжимает его член, но остается неподвижной.

Его глаза широко раскрываются. Он тяжело дышит, грудь поднимается и опускается.

— Пожалуйста, черт возьми, — бормочет он.

Его руки напряженно упираются в кухонную столешницу, как будто он хочет только одного – прикоснуться ко мне.

Я улыбаюсь ему. И опускаюсь на колени.

Я лижу полоску кожи над его головкой, и он снова стонет. Это музыка для моих ушей.

— Черт, Хаос, я почти кончил.

Я смотрю на него и обхватываю член губами. Он снова ругается, рука скользит в мои волосы руками. Еще одно невнятное предупреждение, а я просто продолжаю сосать его глубже, языком кружа вокруг его головки.

Он взрывается. Я слышу, как он стонет надо мной, чувствую, как он дергается и опустошается в мое горло. Я поднимаю глаза и вижу его лицо, искаженное выражением, балансирующим на грани между удовольствием и болью.

Я непобедима. Я сильная, как амазонка, и готова встретить любое испытание, которое попадется на моем пути.

Он дергается в последний раз, и его напряженные руки расслабляются. Я медленно отрываю от него рот и сажусь на пятки. Он выглядит разбитым. Красивым, уставшим и потным. И разбитым... мной.

— Этого достаточно в качестве извинения? — спрашиваю я сладким голосом.

Он берет меня за плечи и поднимает на ноги.

— Черт, Хаос, это было нереально. Ты невероятна.

— Просто доказываю свою точку зрения, — говорю я.

Он скользит руками по моим рукам, по бедрам.

— Доказывай хоть каждый день.

Он поднимает меня и сажает на кухонный остров. Мрамор холодный под моими голыми бедрами, и я наклоняюсь вперед, ища его тепла.

— Ты невероятная.

Он целует меня в щеку, в шею.

— Такая хорошая девочка.

— Я не хорошая.

Его слова пронзают мое тело жаром.

Он снова смеется.

— Да, ты хорошая. Моя милая писательница. Ты сводишь меня с ума, конечно, но ты такая хорошая.

Его губы скользят по моей шее, а руки поднимают мою футболку, сантиметр за сантиметром. Когда он обхватывает мои маленькие груди, я закрываю глаза от удовольствия.

— Хаос, — бормочет он и отклоняется назад, чтобы полностью снять с меня футболку. — Руки вверх.

Я поднимаю их и вскоре остаюсь в одних трусиках. Его глаза глубокого темно-нефритового цвета, когда он ласкает меня взглядом.

— Ничего особенного, — говорю я, дразня его, потому что его выражение лица говорит об обратном.

— Ты особенная. Чертовски совершенная, Хаос.

Его руки обхватывают мои бедра, и он пожирает меня. Своими глазами, своим ртом.

Он снова целует мою шею, и, черт возьми, это моя самая большая слабость. Я стону, и он смеется, прижавшись к моей коже.

— Я собираюсь насладиться своей властью.

Я не могу найти слов в своем затуманенном мозгу. Он прикасается ко мне, как будто я сделана из стекла, и как будто в то же самое время он хочет разбить меня. Эффект опьяняющий. Его руки скользят по моей спине, ребрам, обхватывают мои груди. И его рот опускается ниже.

— Так красиво, — повторяет он. — Я схожу с ума от того, насколько ты красива.

Я зарываюсь пальцами в его волосы.

— Ты предвзят.

— Хммм. Чертовски предвзят.

Он целует изгиб моей груди, присасывается к коже.

— Совершенство. Эти сиськи, Хаос? Само совершенство.

Я улыбаюсь этим словам. Они омывают меня, усиливая удовольствие, наполняющее меня изнутри. С Эйденом это всегда пьянящий коктейль из эмоций.

Его губы смыкаются вокруг соска, и он крепко сосет его, чередуя с движениями языком. Я крепче сжимаю его волосы и чувствую, как снова уплываю. С ним это так легко. Так болезненно просто. Как надеть удобную пару туфель или любимую пижаму.

Его зубы слегка царапают сосок, и я задыхаюсь.

Эйден смотрит на меня и улыбается.

— Надо держать тебя в тонусе, Хаос. Эти сладкие, совершенные соски теперь мои.

— Хммм, — говорю я, извиваясь на столе.

Он трогает меня везде, кроме того места, где я горю. Я наклоняю плечо вперед, подталкивая грудь, с которой он еще не играл, в его ладонь.

Его улыбка становится шире. Он открывает рот так широко, что почти вся моя грудь помещается в нем, и мой мозг замыкается.

Руки Эйдена крепко обхватывают мою талию. Одна из них скользит вниз между моими слегка раздвинутыми бедрами и гладит меня через ткань стрингов.

— Такая сладкая, — снова бормочет он и нежно дует на мой твердый сосок. — Самые сладкие сиськи, которые я когда-либо пробовал.

Я слегка качаю головой и чувствую, как погружаюсь еще глубже. Быть с ним – все равно что потерять ощущение пространства и времени.

— Я не сладкая, Эйден.

— Ты сладкая.

Его губы целуют чувствительный бугорок соска.

— Я знаю, Хаос. Мой рот на тебе. Иногда у тебя твердая оболочка, но под ней ты сладкая. Чистый чертов сахар.

Мое тело напрягается, а ум проясняется. Сахар. Мужчина снова называет меня сахаром, и это все, на чем я могу сосредоточиться.

Палец Эйдена продолжает гладить меня через ткань стрингов, и мое тело кричит, чтобы я позволила ему продолжать. Освобождение так близко. Было бы легко погрузиться в него. Слушать его слова и верить им.

Но я знаю, что будет в конце этого пути.

Снова срабатывает сигнализация. Она звенит гораздо громче, чем наверху в моей спальне, прямо из скрытого шкафчика за картиной.

Эйден поднимает голову со стоном.

— Чертовски не вовремя.

Я слегка улыбаюсь.

— Может, тебе стоит на этот раз по-настоящему заменить батарейки.

Его глаза темные, волосы растрепаны.

— Нет ничего, чем бы я хотел заниматься сейчас меньше. Но ради тебя... — он быстро целует меня в губы, — я буду героем.

— Спасибо! — кричу я, когда он исчезает в коридоре.

Мрамор под моими бедрами и ягодицами холодный, поэтому я беру свою футболку. Раньше я не замечала этой прохлады. Я прижимаю футболку к груди и делаю несколько глубоких, успокаивающих вдохов.