Сладкое господство (ЛП) - Райт Кения

Но мне самому нужно было, чтобы она знала: я здесь, рядом с ней, прикрываю ее в этом мире, где все решают смерть и силовые ходы.

Взгляд Димы метнулся к Моник, и на миг я увидел, как в его голове завертелись шестеренки, он оценивал ее, просчитывал.

А потом, будто по щелчку, его лицо смягчилось, превратилось в то самое обаятельное, почти обезоруживающее выражение, от которого даже моя мать когда-то теряла голову.

– Моник. – Он оторвал ручку от блокнота. – Рад, наконец, с тобой познакомиться.

Он не протянул ей руку для рукопожатия, но в его позе это читалось, в том, как он чуть подался вперед. У Димы всегда была тема с личными границами, особенно когда дело касалось новых людей.

И именно поэтому я задумался, зачем он вообще притащил сюда эту репортершу.

Я приподнял брови.

– И это отличный момент, чтобы ты объяснил, зачем она здесь.

С его лица тут же исчезло теплое выражение.

– Она?

– Репортерша.

Дима громко прочистил горло, в его случае это значило, что мне стоит быть поосторожнее.

Почему? Она тебе и правда так важна?

Следом он повернулся к ней:

– Это Роуз.

А потом... его голос изменился. В нем появилось что-то новое, странное, чего я раньше в нем никогда не слышал.

– Я безумно влюблен в нее.

Что?

Роуз моргнула.

Чен бросил на меня взгляд.

Я вспомнил, как больше месяца назад Чен показывал мне ее интервью в утреннем шоу Доброе утро, Парадайз-Сити.

Роуз была темной лошадкой, а в нашем мире такие могли обрушить все к хуям.

Я окинул ее взглядом.

– Ты лауреат Пулитцеровской премии, верно?

Она тепло улыбнулась:

– Да.

– Ты получила ее за большой материал про плохих парней.

– Группу коррумпированных политиков из Нью-Йорка, – ответила Роуз спокойно. Ее лицо было маской безупречного самообладания.

– Точно, – кивнул я. – Ты раскатала плохих парней.

Дима нахмурился и убрал блокнот.

Я снова посмотрел на Роуз.

– Мне очень понравилось твое интервью в Доброе утро, Парадайз-Сити. Кажется, ты тогда сказала, что приехала сюда, чтобы разобраться в преступности и насилии, которые разъедают Парадайз-Сити. Я правильно все запомнил?

Марсело и Бэнкс смотрели на нее, и, судя по всему, тоже не особо были ею очарованы.

Тем временем хмурый Дима нахмурился еще сильнее.

– Да, ты все правильно запомнил, – снова моргнула Роуз. – Ну… с тех пор многое изменилось.

Моник заговорила:

– Приятно познакомиться, Роуз.

Она бросила нам с Моник короткую, вежливую улыбку.

– Взаимно. Я уже кое-что слышала о вас.

– Ты что-то слышала обо мне? – Я заставил себя сохранить улыбку. – Было бы очень неприятно, если бы новости про синдикат «Алмаз» дошли до газет. Это было бы чертовски опасно.

Роуз дернулась.

Дима поморщился:

– Куда опаснее – угрожать ей.

Интересно. Он готов защищать ее от меня. Хм.

Роуз быстро собралась и выровняла выражение лица:

– Я не при исполнении.

– Но ты ведь все еще репортер, который мечтает разоблачить все зло в Парадайз-Сити?

Роуз не отступила:

– К счастью для синдиката «Алмаз», в Парадайз-Сити хватает куда более опасных ублюдков, чем вы.

– К счастью, – проговорил я, все больше находя ее... занятной.

Чтобы стоять рядом с Димой, она должна быть не просто интересной, она должна быть чертовски увлекательной и при этом готовой мириться со всеми его странностями.

Мне это, конечно, нравилось – для него. Но доверять ей вот так сразу? Ни за что.

Понимает он это или нет, но я не позволю первому встречному тронуть его сердце.

Надо будет сказать Чену, чтобы он собрал команду и как следует ее проверил. Насколько я помню, он вообще должен был ее убить.

Ранее я внимательно наблюдал за Роуз, отмечая, как она впитывала в себя все происходящее, наши взаимодействия, негласные правила, напряжение, что висело в воздухе, как разряд статики.

Что-то в ней тревожило. Она была слишком спокойной. Слишком собранной.

Она что, играет роль?

Или она действительно пытается понять наш мир ради чего-то большего? Ради того, чтобы быть с Димой?

Хм.

Дима быстро вернул всех нас в реальность:

– Ладно... У меня есть вопрос. Примерно неделю назад Лэй вернулся в Парадайз-Сити с какой-то женщиной на заднем сиденье мотоцикла. Это была ты?

Моник уставилась на меня:

– Что?

Роуз едва слышно прошептала:

– Дима...

– А. То есть это была не ты? – Дима вытащил другой блокнот. Этот был не желтым, а белым.

Я перевел взгляд на Дака:

– О чем он вообще говорит?

Дак пожал плечами:

– Я подвез одну на твоем байке. У нее колесо пробило. Думал, может, что-то получится, но забыл взять номер.

Дима пролистал блокнот и жирно зачеркнул несколько строк из старых записей.

А Моник все еще смотрела на меня.

Я ответил тихо:

– Это была не я.

– Приношу извинения. Неверная информация, – спокойно сказал Дима, убрал тот блокнот и снова достал желтый. – В любом случае, я давно ждал этого знакомства.

Моник повернулась к нему:

– Я тоже. Когда я была Другом Четырех Тузов, я выбрала тебя своим советником.

Это заявление вызвало волну удивления.

Лицо Димы застыло от шока. Марсело ухмыльнулся. А Бэнкс выглядел так, будто вот-вот лопнет от смеха.

Черт бы побрал, лучше бы он этого не знал. Теперь он будет зациклен на том, чтобы быть ее советником.

Рядом со мной Чен выглядел так, будто готов был взорваться, а Дак покачал головой.

Дима делал пометки в своем блокноте – точно записывал это.

– Как интересно. Надеюсь, я все еще смогу быть тебе полезен в качестве советника...

– Даже не мечтай, – проворчал я, мрачно глядя на него.

Моник проигнорировала меня:

– Я с нетерпением жду этого.

Бэнкс и Марсело переглянулись.

Я не знал, что именно они надеялись получить от союза Димы и Мони, но если они рассчитывали на какую-то выгоду, я это остановлю. Все.

Дима продолжил:

– Моник, ты входишь в очень важную роль на Востоке. Но я видел тебя по телевизору и был... потрясен. Уверен, ты справишься с любыми трудностями с той же силой и грацией, которые я уже в тебе заметил.

Моник покраснела:

– Спасибо, Димитри.

– Зови меня Дима. Мы теперь семья.

– Великолепно.

Дима кивнул в сторону Роуз:

– И ты с Роуз станете лучшими подругами. Будете рассказывать друг другу все, поддерживать друг друга, пока обе привыкаете к синдикату «Алмаз» и Парадайз-Сити.

Роуз боднула его локтем.

Но Дима не понял намека.

– Я надеюсь, что мы с Лэем сможем одновременно вас обеих оплодотворить, чтобы наши дети росли вместе, возможно, поженились, но точно правили бы одновременно…

– Дима, хватит, – Роуз сердито нахмурилась.

Дима посмотрел на нее:

– Почему хватит?

Я видел, как она изо всех сил старалась перевести этот разговор в личную плоскость.

Она прошептала:

– Это просто... слишком, Дима.

– Это то, чего я хочу. А я всегда получаю, чего хочу.

Роуз тяжело выдохнула, и это почему-то вызвало у меня улыбку. Против воли я почувствовал к ней нечто вроде родства.

Тем временем кошка у ног Димы мягко мяукнула, и я заметил, как хищно она уставилась на двух воронов, сидящих в нескольких метрах от нас.

И почему-то, когда я посмотрел на этих воронов... сердце сжалось.

Дима прочистил горло:

– В любом случае, Моник…

– Можешь звать меня Мони, – сказала она.

– О-о-о, – кивнул Дима. – Мони.

Она улыбнулась.

– К сожалению, мне придется тебя совсем чуть-чуть разозлить… Мони. Но я надеюсь, что мы все равно останемся друзьями, и я останусь твоим советником.

– Никто не говорил, что ты ее советник, – я уставился на него. – И вообще, о чем ты?

– Разозлить? – Она склонила голову. – Почему?

Дима ответил: