Неприкаянная - Шнайдер Анна

— Ещё… Ещё… Ах! Ещё…

И только когда Каролина обмякла, повинуясь движениям его руки, восхитительно дрожа и всхлипывая, к Моргану неожиданно вернулось осознание происходящего. И он вдруг понял, что стоит возле стены в прихожей, сжимая Каролину в объятиях — она держится за его плечи, а пальцы одной его руки находятся в её теле. И они настолько влажные, а желание пойти с этой девушкой ещё дальше настолько сильное, что ему почти больно.

— Каро, — прошептал Морган, отстраняясь. И сцепил зубы, заметив, сколько чувственного тумана сейчас в глазах Каролины, которыми она смотрела него — прямо, с надеждой и нежностью. — Прости меня.

Каролина моргнула — и через секунду её взгляд затопило стыдом.

Она ничего не ответила. Просто отвернулась — и Морган заметил, что её лицо исказилось, словно девушка едва сдерживала слёзы, — а затем ушла в ванную.

И уже там, судя по звукам, раздающимся из-за двери, дала волю рыданиям.

Глава одиннадцатая

Ругать себя — дело бесполезное, но иногда невозможно этим не заниматься.

Умом Каролина понимала, что в случившемся Морган виноват больше, она-то вообще была в полусонном состоянии, возвращаясь с кухни, где пила воду, в свою спальню. Даже глаза не открывала, чтобы сон не перебивать. И по правде говоря, поначалу всё сном ей и казалось. Разве стала бы Каролина так себя вести и позволять Моргану столько всего, и стонать, и просить ещё, если бы не думала, что это просто сон?! Конечно же нет!

Или да?

Нет! Каролине не хотелось думать, что дело не во сне, а в том, что она хочет Моргана на самом деле, наяву. Ну должна же у неё быть гордость, в самом-то деле? Каролиной уже и так все пользовались, не в физическом смысле, конечно, скорее в моральном. Родители отдали шаману в услужение, Огден обещал жениться, но передумал, а во время расследования заговора она и вовсе чуть не погибла. И, если бы не старания Моргана и Риана Ортего, артефактора принцессы Анастасии, наверняка осталась бы с выжженными родовой магией мозгами.

И теперь! Стоило переезжать в Альганну, чтобы тобой по-прежнему все пользовались? Ладно ещё Гектор Дайд — главному дознавателю простительно, он хочет раскрыть дело. Но Морган! Пожелал — потискал у стеночки, а потом пробормотал: «Прости меня» — и пошёл дальше по своим делам.

Каролина сжала зубы и потёрла ладонями щёки, размазывая по ним слёзы, которых было много, целый поток. Но плакать больше не хотелось, глаза постепенно высыхали, и сейчас девушка больше злилась, чем расстраивалась.

Хватит уже обвинять себя во всём! Там, в прихожей, она была не одна, и в любом случае, даже если не учитывать её состояние, делить вину надо на двоих. Только вот Морган что-то не плачет. Допустим, он мужчина, а они не настолько плаксивы, но тем не менее — он наверняка даже не расстроился. А чего ему расстраиваться? Все живы и целы. И плевать на то, что Каролина чувствует себя униженной.

Подумав так, она окончательно пришла в себя. Умылась холодной водой, дабы снять красноту с глаз и щёк, а затем, минуту размеренно подышав, чтобы успокоиться, вышла из ванной.

В прихожей никого не было. Каролина поначалу испугалась, хотя сама не поняла отчего — какая ей разница, перенёсся Морган куда-то из квартиры или нет? Да пусть хоть в Корго на ту поляну отправляется или к Агнес Велариус в гости — не её дело!

И всё равно почему-то не хотелось, чтобы Морган сейчас сбежал. Как-то это… совсем нехорошо, да и по-детски, не похоже на него. И точно: через мгновение Каролина услышала шум на кухне, а потом увидела и неяркий свет из-под закрытой двери.

Но Каролина не Морган, и выяснять отношения она не пойдёт. И не только потому, что не хочет.

Было у неё предчувствие, что если она сейчас войдёт на кухню, то простыми ласками у стены дело не ограничится…

***

Ощущать себя идиотом — то ещё удовольствие. И по правде говоря, подобные настроения Моргана посещали редко, потому что безрассудно он практически не поступал. Все его поступки уже давно были тщательно взвешенными и проанализированными, и вот такого, как сегодня, за ним не водилось. Чтобы посреди полутёмного коридора схватить сонную и ничего не соображающую девушку, прижать её к стене и несколько минут откровенно ласкать между ног — нет, не было такого. Даже с Таисией не было. Хотя её он вообще берёг, лишний раз сжать боялся. Она и маленькая была, хрупкая — меньше, чем Каролина. Морган опасался причинить Таисии боль, даже когда она стала его женой, сдерживался в постели, чтобы не испугать и не навредить. Но всё равно был счастлив — просто оттого, что она рядом.

Отношение к Каролине было совсем иным. Но это ведь и не любовь, а что-то совсем другое. Симпатия, приправленная сильнейшим желанием, — вот и всё. Морган не боялся навредить девушке, и если бы между ними случилась полноценная близость, вряд ли его хватило бы на нежность и осторожность. По крайней мере надолго — точно бы не хватило. Ибо Каролина, в отличие от Таисии, вызывала в Моргане такую мощную волну вожделения, что аж в глазах темнело.

Ни одну женщину он не хотел с такой силой.

И сейчас, медленно помешивая в кружке обжигающе горячий чай и чувствуя себя юнцом, у которого помутилось в голове при виде девушки в ночной рубашке, Морган подумал — да какого демона? Зачем ему терпеть? Каролина ведь знает его обстоятельства, он её не обманывает. Проговорить их ещё раз, чтобы не было иллюзий, а потом…

Или лучше не стоит?

Морган вздохнул и сделал глоток из кружки, поморщившись, когда осознал, что из-за растерянности сыпанул слишком много заварки. Надо это как-то прекращать. И сюда не переноситься, и вообще… Либо уж спать с Каролиной по-настоящему, либо выбросить её из головы. И ей сказать, чтобы она его тоже выбросила.

Второй вариант более благородный, первый — более приятный. Какой выбрать?

Хотя вернее, чтобы выбирала Каролина.

Решив так, Морган успокоился и переделал чай. Завтра у обоих выходной день, надо будет с утра поговорить с Каролиной откровенно — пусть решает, чего ей больше хочется. Или категоричное «нет», или категоричное «да» — и тогда он станет ночевать с ней.

Морган отлично понимал, что по-настоящему желает услышать от Каролины именно «да», а его попытка дать ей выбор, переложить ответственность за это решение на девушку — всего лишь самообман. Чтобы потом было не настолько стыдно, чтобы была причина сказать: «Ты сама этого хотела».

Да… А ведь он вправду ожидал, что Каролина согласится. Почему-то совсем не сомневался в этом. Может, потому что, когда Морган прижимал её к стене, она шептала: «Ещё, ещё, ещё»?..

Как тут ожидать иного?

Однако Каролина с утра преподнесла ему сюрприз.

***

Она специально завела будильник на ранний час, чтобы успеть умыться и одеться до того, как проснётся Морган. Хотела провести разговор именно так, как запланировала, по своему сценарию, а не по желанию Рида, и собиралась быть при полном параде, а не в ночной рубашке. И не сонной, а очень даже бодренькой.

Так ей, по крайней мере, будет не страшно.

Каролина успела принять душ и надеть домашнее платье — строгое, тёмно-коричневое и совсем не соблазнительное, она часто носила его дома у родителей, — когда в дверь неожиданно позвонили. Удивившись, что кому-то не спится с утра пораньше, девушка направилась в прихожую… И чуть не упала, наткнувшись в коридоре на Моргана в одних трусах.

— Погоди, я открою, — он попытался отодвинуть Каролину в сторону, но она шикнула на него:

— С ума сошёл? Легенду порушишь! Я девушка одинокая, без родственников и отношений. Стой тут и не высовывайся, я сама открою!

— Ты права, — кивнул Морган, выдыхая, и посмотрел на Каролину как-то по-новому. Будто не ожидал от неё подобной разумности. — А я спросонья совсем забыл про всё.

— Ничего страшного, — буркнула Каролина, и тут её осенило. — Скорее всего, это доставка из ателье «Шёлк и бархат». По крайней мере, она на сегодня у меня была назначена.

Каролина оказалась права, и за дверью действительно находился сотрудник ателье. Точнее, это наверняка был нанятый курьер — совсем молодой мальчишка, возраста пропавшего Найджела Минта.