Я медленно киваю, чувствуя, как его слова оседают внутри, как будто расставляя всё по своим местам.
- А если он нас спросит, почему мы так поступили? Что мы ему скажем? Не правду же рассказывать?
Глава 51
- Если он спросит, - Влад чуть наклоняется ближе, его голос становится мягче, - мы расскажем правду. Но правду, которая ему понятна и которая его не ранит.
Я цепляюсь за его взгляд, пытаясь понять, что он имеет в виду.
- Правду? Влад, какая тут может быть правда? Мы оба... - голос ломается, и я делаю паузу, чтобы собраться. - Мы оба сделали ошибки. Как объяснить ему, что это были ошибки, а не что-то, что его обесценивает?
Влад накрывает мою ладонь своей.
- Мы скажем, что расстались. Я уехал в другой город работать. Ты меня просто не нашла и не знала, где я. Вышла замуж, а потом случайно встретила меня и решила все рассказать.
- Если он увидит, что между нами мир и поддержка, это даст ему уверенность. Он не будет видеть во мне угрозу.
Я тихо выдыхаю, опуская взгляд на стол. Влад, как всегда, говорит с какой-то непоколебимой уверенностью. Это подкупает. И в то же время пугает. А вдруг я не смогу быть такой же уверенной?
- Но если он спросит, почему мы расстались? Почему я ушла? - тихо спрашиваю, взгляд упирается в чай, который я так и не допила.
Влад на секунду задерживается, а потом говорит спокойно:
- Мы скажем, что тогда просто не смогли договориться. Что были молодые, горячие, глупые.
Я поднимаю глаза и встречаю его взгляд. Влад смотрит прямо, открыто, без намека на ложь.
- А если он спросит, почему теперь все иначе? - шепчу, хотя знаю, что это вопрос скорее ко мне, чем к нему.
- Потому что теперь мы умнее, - улыбается Влад. - Потому что теперь понимаем, что не важно, кто был прав или виноват. Важно, что есть он. И есть мы.
Влад слегка сжимает мою руку, как будто говорит этим больше, чем словами.
- Хлеб будешь? - кивает мне.
- Нет.
- Забери с собой.
- Я? - переспрашиваю, не понимая.
- Ну не я же. Давай-давай, в салфетку заверни.
- Влад…?
- Быстрее, я пойду расплачусь. Отвлеку их.
Пока оплачивает скручиваю весь оставшийся хлеб в салфетку и прячу в сумку.
Это по-дурацки. По-детски. Не понятно. Возможно, даже подстава.
Но так смешно, что делаю это.
Когда возвращается, ничего не спрашивает, только молча кивает, мол “все?” Я киваю молча в ответ.
- Идём, - подает мне куртку.
- Зачем это? - шепотом спрашиваю.
- Узнаешь.
Выходим из кафе и идём по тротуару мимо его машины. Переходим дорогу и сворачиваем на перекрестке.
- Куда мы несем этот хлеб?
- Узнаешь? - кивает на парк на той стороне дороги.
Парк почти пустой, только пара мамочек с колясками неспешно идут вдоль аллеи. Легкий ветер поднимает с земли жёлтые листья, закручивает их.
В голове всплывают обрывки прошлого. Как мы с Яной бегали по этим дорожкам, а Влад шёл позади с каким-то пакетом, полным еды для уток.
- Конечно, - улыбаюсь я, чувствуя, как тёплое, давно забытое воспоминание накрывает, словно мягкий плед. - Ты тогда упустил хлеб в пруд, и утки его прямо из воды вылавливали.
- А ты смеялась так, что прохожие оборачивались, - он качает головой, будто переживает это заново. - Так стыдно за вас было.
Я от неожиданных воспоминаний взрываюсь смехом.
Идём мимо скамейки, где когда-то сидели втроём, уплетая мороженое. Влад вдруг переплетает наши пальцы, тёплые и чуть шероховатые.
- Давно уток наших не кормили. Они там поди уже бабушками и пробабушками стали.
Прикосновение заполняет собой всё пространство.
Опускаю взгляд на наши пальцы, но руку не забираю.
- А помнишь, как Яна пыталась выловить камыш и чуть не свалилась в воду?
Я киваю, улыбаясь. Тогда Влад схватил её за руку в последний момент, а потом долго рассказывал ей, почему нельзя лазить к уткам.
Моё сердце сбивается с ритма.
С этим парком столько теплых воспоминаний. Таких, что хочется забраться под плед и доставать одно за другим, смакуя каждый момент.
- Вон, наши утки.
Они как десять лет назад кормились в одном месте, так и сейчас тут. Ничего не меняется у них.
Влад замечает, как я осторожно достаю из сумки хлеб, завернутый в салфетку, и тут же начинает смеяться.
- Так и думал, что ты реально стащишь хлеб из кафе.
- Ты сам сказал!
- Я? Ты меня неправильно поняла, - серьёзно отвечает, но глаза при этом улыбаются.
- Я не стащила, а взяла! - поправляю его, прищуриваясь. - Это разные вещи. Мы за него заплатили же.
Отламываю кусочек и бросаю в воду. Утки тут же бросаются к нему, поднимая настоящий переполох.
- Ну всё, началось, - комментирует Влад. - Им даже знать не надо, откуда этот хлеб, они всё равно за него подерутся.
- Да, смотри, эта уже организовала нападение, - указываю на утку, которая, размахивая крыльями, пытается отогнать остальных.
- ОПГ “Утки”.
- А вон та - хитрющая, - замечает Влад, указывая на утку, которая кружит чуть поодаль. - Ждёт, когда все друг друга переклюют, чтобы спокойно забрать свой кусок.
- На, - даю ему в руку, - кинь ей тоже. А то не достанется.
Смех звенит в воздухе, как осенний ветер. Всё кажется простым, легким и немного абсурдным - как должно быть, когда тебе хорошо.
Я наконец закидываю последний кусок, стряхиваю крошки в воду и смотрю как утки доклевывают хлеб.
Тяжелые большие руки обнимают меня со спины и Влад прижимает к себе.
- Ты водила его когда-нибудь сюда?
- Нет. Слишком тут много воспоминаний.
- Значит, отведем.
Влад, не отпуская меня, обходит. Встает лицом к лицу.
Тяну его аромат. Задыхаюсь от волнения.
В и так голубых глазах отражается небо с облаками. Он не чужой и никогда им не был. Знаю черты его лица, знаю голос, аромат, даже знаю… как наклоняется и целует.
Мягко касается моих губ, тепло и бережно, словно он боится меня спугнуть.
Одной ладонью придерживает затылок.
Тело откликается, как будто просыпаясь. Руки сами находят его плечи, пальцы касаются ткани его пальто, а потом цепляются крепче, не давая этому моменту раствориться. Горячая волна медленно растекается изнутри, возвращая меня к жизни. Усталость отступает, тревога уходит. С ним спокойно. Безопасно.
- Влад, - пропускаю между нашими губами замерзшие пальцы, - я ещё не развелась.
- Это формальности. Я вас ему всё равно уже не отдам, - целует мои губы.
- Папа на тебя злится.
- Договоримся. Главное, чтобы ты мне верила. И простила.
- Я простила. И верю. Но… я ничего не забыла.
- Я так больше не поступлю. Обещаю тебе. А ты не скрывай от меня наших детей.
- Их больше нет, - улыбаюсь в ответ и убираю пальцы.
- Ну, когда будут…
Я не отвечаю. Не знаю, будут ли. Сейчас главное, вылечить Колю, а другой ребёнок будет отвлекать.
Я закрываю глаза, позволяя себе впитать этот момент, а вместе с ним уверенность, что если с ним спокойно мне, значит и Коле будет. Ему нужен этот пример. Эта опора. Этот человек.
- Давай Коле все расскажем.
- Вечером, хорошо? У меня уже обед заканчивается.
- Хорошо.
Глава 52
Телефон в руке настойчиво вибрирует, высвечивается незнакомый номер. Каждый раз теперь жду, что это может быть Алексей и заранее напрягаюсь и включаю запись.
- Да.
- Екатерина Егоровна? - голос строгий, будто холодный металл.
- Да.
- Лейтенант Громов, районное управление полиции. К нам поступило заявление от гражданина Фирсова Алексея Юрьевича.
- Слушаю вас, - голос ровный, хотя внутри что-то сжимается.
- На вас поступило заявление. Там говорится, что вы довели ребёнка до критического состояния из-за эмоционального истязания и ненадлежащего ухода.
Воздух в груди застывает, но я не позволяю себе поддаться панике.
