Растворяюсь в тебе (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

Коул целует меня в шею.

— Так-то лучше. Ммм, ты вкусно пахнешь. — Он поднимает руки и ласкает мою грудь, пощипывая твердый сосок через ткань. — Ты чувствуешь себя лучше?

— Ты испортишь платье, — задыхаясь, протестую я, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никого из официантов нет в поле зрения.

Его поцелуй переходит в укус. Коул переводит руку с моей груди на бедро и задирает подол юбки. Когда он скользит рукой между моих ног, то одобрительно рычит.

— Ты не надела трусики, грязная девчонка.

— Я не знала, что ты такой коллекционер, иначе надела бы.

Он хмыкает, опуская рот к моей ключице, лениво поглаживая рукой по моей коже, лаская, но не проникая пальцами внутрь. Он гладит все вокруг, затем крепко сжимает мои половые губы, заставляя пульс участиться.

Коул говорит мне на ухо: — Попроси меня трахнуть тебя пальцами, детка.

— Здесь? Сейчас? Но официанты...

— Нас никто не потревожит. Попроси меня.

Он снова кусает меня за горло, на этот раз сильнее, а его рука все еще гладит меня взад-вперед между бедер. Мои соски такие твердые, что болят. Пульс учащается, и я не могу перевести дыхание.

Его голос становится грубым.

— Ты уже вся мокрая, красотка. Вся моя рука в твоей смазке. Ах, боже, ты такая чертовски идеальная. Хочешь, чтобы я трахнул тебя пальцами, не так ли? Ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить.

Прижимаясь к его руке, я с трудом перевожу дыхание: — Да.

— Попроси меня. Скажи «пожалуйста».

Мне нравится его властная сторона. Эта командная, начальственная сторона, которая проявляется, когда он возбужден. От волнения у меня дрожит голос.

— Пожалуйста, Коул. Трахни меня пальцами. Заставь меня кончить. Пожалуйста.

Он вводит в меня палец и крепко целует, вдыхая мое хныканье и возвращая его глубоким ворчанием удовольствия, которое возбуждает меня еще больше. Я хватаю его за лицо и целую в ответ, оседлав его руку.

Когда я стону ему в рот, Коул отстраняется и приказывает: — Открой глаза. Посмотри на меня.

Мои веки приоткрываются. Он смотрит на меня горящими глазами, добавляя еще один палец к первому, и начинает поглаживать мой клитор подушечкой большого пальца.

Звук, который я издаю, исходит из глубины моей груди.

— Продолжай смотреть на меня, детка. Не отводи взгляд. Раздвинь ноги пошире. Вот так. Да, блядь, вот так.

Я шепчу его имя.

Коул поглаживает мой набухший клитор, заставляя меня дергаться и стонать от беспомощного удовольствия. Затем он начинает вводить и выводить свои пальцы, глубоко и сильно, его сильные пальцы проникают в мое ядро, посылая волны удовольствия по всему телу.

— О Боже. О Боже, Коул. Коул...

— Дай мне это, милая. Дай мне это сейчас.

Я падаю в пропасть, глядя в его глаза, отдаваясь этой странной магии, которую мы творим каждый раз, когда мы вместе, и надеясь, что в конце концов это заклинание, которое он на меня наложил, будет состоять из большего количества света, чем тьмы.

Надеясь, но не совсем веря, что так и будет.

Она задыхается. Ее сладкая киска сжимается вокруг моих пальцев. Затем Шэй напрягается и стонет.

Она кончает, глядя мне в глаза.

Любая мысль о сопротивлении исчезает. Я таю для нее. Горю. Ломаюсь. Она самое совершенное создание, которое я когда-либо знал. То, как она отдается мне полностью, заставляет меня дрожать.

Шэй снова прижимает голову к моему плечу и стонет. Ее тело дергается, а киска ритмично пульсирует и сжимается вокруг моих пальцев. Мой член так тверд и отчаянно хочет войти в нее, что мне больно.

Она повторяет мое имя, снова и снова, шепчет нараспев, и я чувствую себя королем или богом, большим и могущественным, способным на все.

На созидание и на разрушение. На любовь и на ненависть. На добро вместо всего плохого, что скрыто внутри меня, плохого, которое всегда становится легче и дышать становится проще, когда она рядом.

Через мгновение ее тело расслабляется, веки закрываются. Тяжело дыша, она облизывает губы и прижимается ко мне, нежная и удовлетворенная, ее голова лежит на моем плече, дыхание прерывистое.

Шэй такая мокрая, что вся моя рука стала скользкой.

Сердце щемит, я целую ее в щеку и шепчу на ухо: — Если я растворюсь в тебе, пообещай, что найдешь меня.

Когда Шэй открывает глаза, они затуманены от удовольствия. Она кладет руку мне на щеку и улыбается ангельской улыбкой.

— Я найду тебя, красавчик. Обещаю.

Чтобы разрядить обстановку и справиться с давящей болью в груди, я отпускаю слабую шутку.

— Это может быть больно. Я много вешу.

— Я сильнее, чем кажусь.

Шэй сладко целует меня, вздыхая мне в губы, когда я вынимаю пальцы из ее тела. Затем она смотрит с краснеющими щеками как я неторопливо вылизываю каждый из них, наслаждаясь ее вкусом.

— Это просто неприлично.

— Я бы ел тебя каждый день, если бы мог.

— Это можно устроить, красавчик.

— Мне нужно тебя трахнуть, но сначала ты должна поесть.

— Да, пожалуйста, сначала еда, а потом секс.

— Это не переговоры, красавица. Встань.

Я помогаю ей подняться, поддерживая ее, когда она шатается. Затем помогаю ей сесть, кладу салфетку ей на колени, дарю ей глубокий, страстный поцелуй и возвращаюсь в свое кресло.

Шэй смотрит на меня через стол, пока я пью вино, пытаясь сделать вид, что у меня не дрожат руки.

Блядь. Что она со мной делает. Она — землетрясение, а я — старое скрипучее деревянное здание без опоры в фундаменте. Эта женщина оставляет меня в руинах.

— Ладно, красавчик. Пусть будет по-твоему.

Я улыбаюсь.

— А как же иначе?

Мы едим. Сверчки поют нам серенады. Теплый ветерок шепчет что-то сквозь деревья. Наши взгляды то и дело находят друг друга, задерживаются на мгновение и снова расходятся, чтобы встретиться и задержаться снова. Официанты забирают наши тарелки и приносят что-то новое, что я ем, не чувствуя вкуса, потому что слишком увлечен ею, чтобы замечать что-то еще.

Наконец трапеза окончена, со стола убрали все, кроме наших бокалов с вином и маленького горшочка с топленым маслом, который я настоял оставить. Официанты уходят, оставляя нас одних на террасе.

Как только они скрываются из виду, я поворачиваюсь к Шэй.

— Снимай платье. Каблуки оставь. Дай мне посмотреть на тебя.

У нее перехватывает дыхание. Ее пальцы дрожат на ножке бокала с вином. Она облизывает губы, делает еще один глоток вина, затем поднимается, откладывая салфетку в сторону.

Не говоря ни слова, Шэй расстегивает молнию на платье и выпрыгивает из него, перекидывая его через спинку стула.

А потом она стоит и смотрит на меня в лунном свете, на каблуках и с легкой, застенчивой улыбкой.

Сердце колотится, а член как сталь, и я грубо говорю: — И лифчик тоже.

— Я не хотела портить линии платья.

Я протягиваю руку.

— Иди сюда.

Шэй медленно придвигается ко мне, давая мне время насладиться ею. Мои глаза впиваются в нее. Сияющая кожа и полная грудь, длинные ноги и темные волосы, движения, похожие на строки лирической поэзии.

Я одержим желанием обладать ею.

Не только телом, но и сердцем. Ее разумом. Ее душой. Я хочу поглотить эту женщину. Поставить на ней клеймо. Пометить ее как мою и только мою.

Тот факт, что я не могу этого сделать, делает желание еще более сильным и еще более ужасным.

— Перегнись через стол передо мной.

Я отодвигаю стул и раздвигаю ноги, чтобы Шэй могла оказаться между ними. Затем наблюдаю, как она подчиняется мне, опускает грудь на столешницу и демонстрирует мне свою круглую, идеальную попку.

Начиная с лодыжек, я поглаживаю руками ее бедра.

— Раздвинь ноги пошире. Покажи мне эту киску.

Ноги дрожат, но она делает все, что ей говорят. Сидя на стуле, я имею прекрасный вид на ее тело, плечи и спину, а также на ее обнаженную пизду, пухлую, розовую и блестящую.