— Ну, смотря что за рубашка, — тяну лениво. Мне в Управление не идти. Леха сказал, мы на дачу к его дядьке подъедем.
Поэтому и майка сгодится.
— Да вот, смотри, — достает из — под подушки пакет. Видать, пока я курил, приготовился. Подает мне.
Разворачиваю. Разглядываю хорошую белую рубашку в синюю полоску. Качество отличное. Строчки ровные.
— Годится, — киваю я и добавляю задумчиво. — Так ты бы и сам носил…
— А мы их шьем. Вот везем на выставку. Если нравится, забирай.
Стягиваю майку. Отдаю веселому парню. А сам с голым торсом лезу на полку. Вешаю рубашку на вешалку и смотрю на нее устало.
Вот так и жизнь моя. Белая полоса, черная…
А утром просыпаюсь один в отсеке. Видать, ночью вышли мои попутчики. Накормили. Рубашку выдали и испарились, будто их и не было.
На подъезде к Москве покупаю у проводницы одноразовый станок. Бреюсь аккуратно. Надеваю рубашку. Заправляю ее в штаны и сам себе улыбаюсь. Хоть на человека похож.
Стараюсь не думать о Лене. Все равно, пока не разведусь с Оксаной, к ней соваться нет смысла. Буду издалека наблюдать.
«Я не отрекусь. Любил и люблю. До неба. Замуж она вышла? Никогда не поверю. Брехня это. Ленка меня любит!» — сумрачно разглядываю Москву за окном.
Поезд останавливается. Шипит. Хлопают двери. Народ тащит баулы. Но я протискиваюсь первым. Пропускают, потому как ни чемодана у меня, ни портфеля.
— Ты как жених! — смеется Леха при встрече и роняет смущенно. — Тут какое дело. Дядьку в управление вызвали. Придется ехать туда. Хорошо, что ты рубашку раздобыл, чудик…
Глава 56
Разговор с генералом много времени не занимает.
— Я посмотрел твое личное дело, Плехов, — кивает Лехин дядька на листы факса, разбросанные по столу. — Хороший ты парень. Толковый. Я бы тебя и у себя оставил. Но сам понимаешь… Вакансий нет свободных. Все сынков маменькиных попристраивали. Тупые, как пни садовые.
— А в Агдальске? — с надеждой спрашивает Леха. — ДядьСлава, ему уезжать нельзя. Невесту вернуть надо.
— Счастливый ты человек, Плехов, — криво усмехается генерал. — И жена у тебя, и невеста. Но в Агдальске и в его окрестностях вакансий нет. Зато могу в пригород Нарьян-Мара отправить. Хочешь? — усмехается он и уговаривает лениво. Наверняка думает, что я откажусь. — Ты женат. Значит, по службе продвинут быстрее. Городок закрытый. Вся инфраструктура. Полкан, сразу говорю, строгий. Бабья чужого на территории не терпит. Поэтому женатикам лафа. Квартиру даст. Должность нормальную. А через год в капитаны. А там в майоры. По ускоренной программе. Соглашайся, Плехов. Вот там у нас нехватка кадров.
— А пожалуй, и соглашусь, — неожиданно для себя принимаю решение. Оксану с родаками оставлю. Сам рвану на Севера. Вернусь через три года майором. Разведусь к ядреной фене.
Что мне делать дома, если Лена моя замуж вышла?
Сердце сдавливает как тисками от боли и горечи.
— Тогда оформляем тебе предписание. На Владивосток аннулируем. Туда и так найдется кого отправить.
— Ты с ума сошел, — выдыхает Леха, как только мы выходим из кабинета. — Нафиг тебе край вечнозеленых помидоров…
— А мне и тут делать нечего, — вздыхаю горько и признаюсь. — Она замуж вышла.
— Да ну? Она не могла! — хватает меня за рукав Леха.
Полоса светлая, полоса темная. Будет когда-то и на моей улице праздник. А пока сплошная ж. па.
— Ну, тогда понятно. Тогда лучше забиться и забыться, — вздыхает друг.
Идем по коридору мимо генеральских кабинетов.
— Один из них твой, — кивает Леха на золоченые таблички.
— Да пошел ты! — отмахиваюсь нехотя.
— Ну а что! Быстрее нас до генерала дослужишься.
— Да я как-то не планирую, — морщу нос и отвлекаюсь на вибрирующий в кармане сотовый. Номер незнакомый.
Может, это Ленка моя звонит! Может, ей помощь нужна?
— Да, алло, — выдыхаю в трубку.
— Олежечек, — тоненьким голоском тянет Оксана. Я ее сразу узнаю.
«Чтоб ты пропала, блин!»
— Да, привет, Ксюха. Чего тебе? — роняю устало. Закатываю глаза. Губами неслышно произношу «Жена!», и Леха показывает мне два средних пальца. Неприличный жест. Но я бы сейчас тоже кое-кому показал.
— Я сына тебе родила, — всхлипывает она. — Четыре двести весит. Рост пятьдесят два.
— Ну, прикольно, — вздыхаю я. — Только это не мой сын, Ксю. Даже не надейся.
— У меня кроме тебя никого не было, — талдычит она. Как только самой не надоело.
— Приеду, сделаем тест, — решаю я.
— Хорошо. Только не в вашей районной больнице, а в областной. Ты не против? А то я тут никому не верю…
Да кто ты такая, верить или нет?
— Ну, хорошо, — пожимаю плечами. — Мне по барабану, Ксю. Если что-то надо, скажу матери, она принесет, — добавляю напоследок. Я же не зверь. Девчонка там одна в больнице. И у нее никого знакомых нет, кроме моей семьи.
— Мама Света меня привезла. И утром уже прибегала. Все хорошо, Олежечек. Твои родители меня приняли. У них сомнений нет.
— И как же ты их убедила? — спрашиваю от нечего делать.
— Я им фотки наши показала. Где мы танцуем на Новый год, а потом как в «Апельсине» обжимаемся. Помнишь, ты ко мне туда приходил…
Не ходил я к тебе! Что же ты врешь!
Но переубеждать устал. Сколько можно?
— Ладно, давай, пока. Я завтра вернусь. Тест сразу сделаем, — обрываю дурной треп. Приходил я к ней. Как же!
— Ну что? Гуляем по Москве, — хлопает меня по плечу Леха. — Давай сейчас завеемся, пожрем где-нибудь, пока Машка по магазинам гуляет.
— Прости, братан. Мне домой надо, — кладу ему руку на плечо. Касаюсь щекой щеки и выдыхаю тихо. — Оксана родила. Надо тест делать и валить по месту службы. Второй раз я по-легкому не отделаюсь.
— Да, ты прав, — сосредоточенно кивает Леха. — Потом напиши, твой или нет, — ржет в голос.
— Да иди ты! — отмахиваюсь я.
И через час выезжаю в Агдальск.
На вокзале меня встречает отец. Хмурый, небритый, осунувшийся.
— Давай я поведу, — сажусь за руль.
— Сердце с утра щемит, — признается он.
— Да я бы и сам добрался, — пожимаю плечами. — Как там дома?
— Мать хлопочет. Говорит, внук родился. Девчонке кто кроме нас поможет? У меня давление скачет. Катька с Андреем вроде разводиться надумали. Она беременная, гормоны шалят. А этот придурок все за свою карьеру переживает. Обвиняет во всем тебя и Ленку.
— Мы-то при чем? — стараюсь держаться спокойно. — Или там конфликт интересов?
— Ага! Лена твоя за какого-то бандюгана замуж вышла. Вот и попросили Андрюху на выход. Выходит, не любила она тебя? Как думаешь, сынок?
В душе коробит от простого факта, в котором я сам себе признаться боюсь.
— Любила, и любит, — отрезаю коротко. — Просто бабий финт ушами. Ты же знаешь, они не так мыслят, как мы, мужики. Нормальный мужик остался бы и разобрался во всем. Никогда не отдал бы свою женщину другому. А Ленку перекрыло. Вот она и сбежала. Назло маме отморожу уши. Долго она с ним не проживет. Ко мне вернется. Зуб даю.
— Не знаю, сынок. Не знаю, — вздыхает отец. Поправляет редкие седые волосы. И мне кажется, он сильно сдал за эти дни. И так нервотрепка с Оксаной этой. Так еще и я добавил.
— Ты хочешь сказать, что Оксана любит меня сильнее? Вон, из самой Тюмени приперлась? Сына родила. Вас с матерью охмурила…
— Посмотрим, жизнь покажет, — философски замечает отец. — И тест тоже. Стыд, конечно, сразу ребеночка не признать. Но тебе виднее, Олег.
— Да с хера ли, пап? — выдыхаю яростно. — Ребенок точно не от меня. Эта сука специально решила мне жизнь поломать…
— Тебе виднее, — понуро соглашается отец.
А через три дня, получив результаты, я как дурак смотрю на официальное заключение.
Девяносто девять и девять десятых. Как такое может быть?
Глава 57
— Вон наш дом! — кричит Альберт, показывая на большой белый особняк, словно сросшийся с горой. — Дед мой строил. Большим человеком был!
