Останься со мной (ЛП) - Фиорина Николь

Она усмехнулась.

— А ты умна, малышка.

От перепадов ее настроения у меня закружилась голова, поэтому я больше не утруждала себя ответами на ее нелепые вопросы. После одного раунда в покер, который она, конечно же, выиграла, все отправились отдыхать, и я удалилась в свою комнату.

Позже я пообедала в своей комнате, чтобы избежать встречи с Мэдди, и к тому времени, когда подошло время ужина, доктор Л. снова вытащила меня в общую зону. Мэдди смотрела на меня издалека, пока я пыталась понять ее. Она была высокой, худой и с симпатичным лицом — я бы предположила, что рост пять футов восемь дюймов (Прим. Ред.:1.73 м). Она сидела неподвижно, ее челка опустилась чуть ниже бровей. Каждые несколько минут она трясла головой, чтобы убрать ее с глаз, и нервно тасовала колоду. Все в ее позе, в том, как она говорила, и в выражении ее лица кричало об уверенности, но взгляд ее голубых глаз пугал.

— Твои лекарства, — сказала доктор Л., протягивая мне маленький стаканчик с двумя таблетками.

— Нет, я не должна принимать лекарства. Я ничего не приму, пока не поговорю с доктором Конвей.

— Хорошо, пусть будет так. Я даю тебе еще один день. Но если доктор Конвей не появится, тебе придется принять лекарства. Так написано в твоей медкарте, Мия.

Несмотря на предписания, доктор Конвей отменила все лекарства после моего первого визита к ней в кабинет. Это должно было быть в ее записях. Где, черт возьми, она была? Я не могла вернуться к тому, что было раньше.

— Кто-нибудь пытался связаться с ней?

— Я позвоню ей. — Доктор Л. вздохнула, прежде чем уйти.

— Они серьезно относятся к этим лекарствам, да? — спросила Мэдди, выдвигая стул напротив. — Притворись, что принимаешь их. Как я.

— И как ты делаешь это?

— Это требует практики, но ты должна держать их в горле… а потом, когда она уйдет, выплюнуть. — Мэдди пожала плечами. — Или ты можешь спрятать их между десной и верхней губой, если сможешь.

— Ты проделываешь это каждый раз?

— Конечно. Я такая, какой меня создал Бог. Мы все нормальные. Это из-за таблеток ты становишься немного с приветом.

Я отчасти была согласна с ней, отчасти нет. Конечно, нас создал Бог, но начиналась ли наша жизнь с чистого листа или все уже было распланировано? Потому что именно те события, которые с нами произошли, изменили нас, сформировав из нас тех, кем мы стали в действительности. Природа против воспитания? Чушь собачья. Я не родилась эмоционально отстраненной. Я стала такой из-за того, через что заставил меня пройти мой дядя. Но потом я подумала о настоящих психопатах. Тех, которые выросли в приличных домах и любящих семьях. Родились ли они такими, или в их жизни произошел переломный момент, который послужил толчком к возникновению психопатии? Был ли у них когда-нибудь такой же шанс? Рождались ли мы все с одинаковым количеством света в сердцах?

— Пенни за твои мысли? — спросила Мэдди. (Прим. ред.: так говорят, когда кто-то хочет услышать, о чем думает собеседник, якобы предлагая пенни за мысли).

— Ха. Мои мысли вгонят тебя в долги.

Мэдди хихикнула, а ее отросшая челка закачалась из стороны в сторону.

— Ты забавная. Ты мне нравишься, Мия, — хихикнула она, и ее отросшая челка качнулась из стороны в сторону.

«Замечательно», Мэдди знала мое имя.

После ужина и рутины в душевой, доктор Л. отвела меня обратно в мою пустую комнату и закрыла за собой дверь, прежде чем я свернулась калачиком на синтетическом матрасе. В комнате было холодно, и я засунула руки в толстовку, затем подтянула колени к груди, обхватив их руками и сжавшись в комок.

На долю секунды мне захотелось снова оцепенеть, потому что испытывать все эти чувства без причины было мучением. Я легко могла бы выжить здесь со своим Расстройством Эмоциональной Отстраненности — со своими стенами. Без этой сердечной боли. Без страданий. Свободной от своего прошлого, которое я теперь помнила.

Но я дала обещание Олли, и я цеплялась за его, потому что это было единственным проявлением моей привязанности по отношению к нему.

Меня разбудил звук моего имени. Я приоткрыла глаза и увидела Олли, стоящего на коленях рядом со мной, с пальцем, прижатым к губам.

«Здорово», я сошла с ума.

Я несколько раз моргнула, его пальцы коснулись моего лба и погладили по волосам.

— Олли?

«Пожалуйста, будь настоящим».

На его лице появилась легкая усмешка.

— Привет, красавица.

В одно мгновение я вскочила на колени и обвила руками его шею, вдыхая его запах. Он был настоящим, и он был здесь. Запустив пальцы в его растрепанные каштановые волосы, я поцеловала его в шею, щеку и губы. Он обхватил меня своими длинными руками за талию и уткнулся головой мне в шею.

— Но как?

— Я же говорил тебе, что у меня есть связи, — сказал он и отстранился, чтобы посмотреть на меня. — Тебе здесь не место, Мия. — Он огляделся, прежде чем его глаза снова встретились с моими. — Ты в порядке? Почему ты оказалась в больнице? Что случилось?

В этот момент все вопросы казались неуместными, и я поднесла руку к его лицу. Он закрыл глаза от моего прикосновения. Он был так красив. Мой большой палец задел его нижнюю губу, и его челюсть расслабилась. В моем теле не было никаких химических веществ, ничего, что могло бы повлиять или внушить испытывать к нему чувства. Я просто чувствовала. Наш огонек замерцал, напоминая мне, что он все еще там. Пока у меня есть Олли, он будет продолжать гореть.

Я мягко прижалась губами к его губам и опустилась на колени на матрас. Олли был нежным, его язык успокаивал, прогоняя все мои сомнения, возникшие с тех пор, как я попала в корпус Б.

— О боже, я так скучал по тебе, Мия, — прошептал он, прижавшись лбом к моему. Я скользнула руками под его рубашку и провела по его теплой и знакомой коже. Олли на мгновение захватил мои губы своими, прежде чем нерешительно отстранился. — Я пришел убедиться, что с тобой все в порядке. Пожалуйста, поговори со мной, Мия. Расскажи мне, что случилось.

Борясь с желанием рассказать ему все, я прикусила губу.

— Я не хочу тратить наше время на сложные вопросы. Потом я все тебе расскажу. Мне нужно лишь это… — я поцеловала его в губы. — Мне нужен ты, — я снова поцеловала его в губы. — Мысль о тебе — это единственное, за что я держалась все это время.

Олли поднял брови, услышав мое признание. Он никогда не слышал от меня что-то подобное, потому что я никогда такого не говорила. Это было ново для нас.

Легкая улыбка тронула его губы, а затем он сдался, отдававшись мне. Он тоже этого хотел. Он пытался быть джентльменом, каким я его знала, но потребность в нашей физической связи была сильнее.

Между вдохами и сплетением языков одежда быстро исчезла с нас, вещь за вещью, и Олли накрыл меня собой. Его тепло сразу же окутало меня, и горечь от психушки исчезла. Остались лишь мы. Он убрал волосы с моего лица и наши взгляды встретились.

— Прости меня. — Он выдохнул.

Я покачала головой и сдвинула брови.

— За что ты извиняешься?

Он на мгновение опустил голову, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Ты сказала мне не влюбляться, но я влюбился. Чертовски сильно… — Он облизнул губы и осмотрел мое лицо, прежде чем его глаза вернулись ко мне. — Я так сильно влюблен в тебя, Мия.

Каждое слово поражало меня, как удар грома, и я сдерживала жжение в глазах, когда посмотрела в его глаза. Никто раньше не смотрел на меня с любовью в глазах. Дело было не в том, что его глаза были прикованы ко мне, удерживая мое сердце и соединяя наши души, а в том, что они заставляли меня чувствовать это.

И вдруг я перестала падать.

Я просто парила.

Олли ничего не ждал взамен. Вместо этого он опустил голову, и его поцелуй был сам по себе свидетельством этого. Его губы были спокойными, его язык медленно касался моего, и то, что он был таким властным и в то же время прирученным, превращало серое сердце в цветное. Олли обладал этой силой — мы вместе обладали этой силой.