Скажи на милость (ЛП) - Ричардсон Аманда

Это невозможно.

— Чейз?

Мои руки тянутся к плечам Джульетты. Сквозь панический туман я знаю, как о ней позаботиться. Я осторожно притягиваю ее к себе, используя ее маленькую форму, чтобы успокоиться. Вдох-выдох. Я чувствую, как мои пальцы крепко сжимают ее. Услышать, как она шепчет что-то утешительное, когда мое сердце бешено колотится в груди, а желудок сжимается, угрожая рассыпать мой завтрак по всей земле.

Вдох-выдох.

Ее запах успокаивает.

Она утешает.

— В чем дело? — говорит она, и ее голос прорезает панический туман. Режет насквозь. Ясный, решительный. — Я в порядке. Я обещаю.

Вдох-выдох.

Я быстро и осторожно поднимаю ее, держа на руках и прижимая к груди. Она легче, чем я думал.

— Я могу ходить, — бормочет она, ухмыляясь.

Но все, что я вижу, это кровь, капающая в грязь на земле. Я делаю еще один успокаивающий вдох, когда меня пронзают воспоминания.

— Все в порядке. Ты повредила лодыжку, — машинально отвечаю я.

Успокойся, Рейвэдж.

Она смотрит на меня с неуверенным выражением лица, когда я возвращаюсь в том направлении, в котором, как мне кажется , мы должны идти. Но затем она кивает и кладет голову мне на грудь, пока я несу ее через лес, как гребаного Тарзана.

Больше никогда.

Я сказал себе, что никогда больше не пойду в лес, и вот я здесь, нарушаю все свои правила ради нее.

ДВАДЦАТАЯ ГЛАВА

БЛЕФ

Джульетта

Чейз молчит, пока несет меня через лес. Я пытаюсь приспособиться к его рукам, чтобы он мог легко нести меня. Я бегунья, но я не самый легкий или маленький человек. Однако каждый раз, когда я слегка двигаюсь, он сжимает меня крепче, как будто пытается прижать меня как можно ближе. Всякий раз, когда я украдкой бросаю на него взгляд, он хмурится и смотрит на тропу впереди, его челюсть напряжена, а глаза смотрят пустым, отсутствующим взглядом.

Я понятия не имею, почему он так отреагировал. Почему он казался совершенно напуганным, когда увидел кровь, которая в данный момент высыхала. Когда он осмотрел мою лодыжку, которая до сих пор пульсирует при каждом движении.

Я бы споткнулась и вывихнула лодыжку. Джульет Паркер… всегда грациозна.

Я сдерживаю улыбку, пока мы продолжаем идти. Я не знаю, на месте ли мы еще. Если я должен начать светскую беседу. Я хихикнула при мысли о том, чтобы спросить его о погоде.

— Что-нибудь забавное, Паркер?

Несмотря на то, что он несет меня и идет быстрым шагом, он совсем не выглядит запыхавшимся. Это позорит мою физическую форму, а я бегаю по двадцать миль в неделю.

— Ты такой задумчивый и тихий.

Он хмурится, но не смотрит на меня сверху вниз. — Задумчивый?

— Ага. Я в порядке. На самом деле, я почти уверена, что смогу вернуться…

— Этого не произойдет.

Я открываю и закрываю рот несколько раз, решая, что делать дальше, когда он начинает говорить.

— Твой брат сказал то же самое обо мне. Что я размышлял.

Я ухмыляюсь.

— Конечно. А может быть, это потому, что у меня сотрясение мозга, или потому, что у нас был секс — Боже, я почти забыла , — но я выпаливаю первое, что приходит на ум. — Он полная противоположность тебе. Я никогда не понимал, как вы двое подружились.

Это вызывает у него громкий смешок. — Он так и не рассказал тебе, как мы подружились?

— Нет. Я имею в виду… я была молода. Думаю, девять, когда вы встретились.

— Да. Я помню встречу с тобой. Ты не отрывалась от книги, которую читала на диване. Твои родители готовили, а мы с Джексоном зашли домой после игры в футбол. На тебе были эти розовые наушники с кошачьими ушками… — он умолкает.

Мое сердце колотится о ребра, когда меня пронзают тысячи эмоций. — Ты это помнишь?

— Конечно, я помню.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы на минуту обдумать его слова, но он продолжает говорить.

— Я помню, ты с Джексоном были новичками на острове Святой Елены, — начинает он, поправляя руки мне под коленями на ходу.

Я фыркаю. — Мы были настолько не в своей лиге. Но мои родители заработали немного денег и хотели, чтобы мы получили лучшее образование.

— Я сидел на уроке алгебры, пытаясь игнорировать насмешки других детей. Что-то о моем водителе, о том, что мой отец был слишком пьян, чтобы отвезти меня в школу, — говорит он низким голосом. Я тяжело сглатываю.

— И входит этот неуклюжий, беспечный парень в толстых очках в роговой оправе. Он был чертовски уверен в себе. Я не обращал на него никакого внимания. Я предполагал, что как новый студент, он будет пытаться приспособиться и не захочет иметь со мной ничего общего. Но затем он сел на место рядом со мной, представился, и когда я назвал свое имя, он выглядел совершенно невозмутимым.

Я замираю, пока он продолжает свой рассказ.

— А потом он последовал за мной из класса, а я повернулась и сказала ему, что ему не нужно устраивать шоу. Что он должен знать, кем я был, должен знать историю моего отца, нашей семьи. Но он склонил набок свою дурацкую голову и сказал: — Ага. Я знаю кто ты. Ты Чейз.

Я смеюсь. — Похоже на него.

Чейз снова смеется. — В любом случае, несмотря на мои подозрения, он тусовался со мной день и ночь. Заступаясь за меня. Он принял меня в свою семью, которая в то время совершенно отличалась от моей.

Он останавливается на секунду, и я смотрю на него снизу вверх, а его брови дрожат от неуверенности. Он смотрит на меня сверху вниз. — Ты спрашивала меня ранее, почему я взял Академию Святой Елены в качестве клиента. Это из-за него. Потому что у меня есть капитал и ресурсы, чтобы изменить его окружение. Независимо от того, решит он использовать новую оговорку или нет, она для него. Я сделал все это для него.

Мои глаза наворачиваются слезами, когда он идет дальше, и до конца прогулки мы молчим.

Тридцать минут спустя мы входим в заднюю дверь Замка. Чейз сажает меня на табурет и подходит к заряжающемуся на стойке iPad, нажимая на несколько кнопок.

— Я попрошу Луну вызвать врача, — бормочет он, постукивая по экрану.

— Чейз, — предупреждаю я, вздыхая. — Я в порядке.

Он игнорирует меня, суетясь по промышленной кухне без рубашки и хватая для меня бутылку воды.

— Пей, — командует он. — Я принесу тебе еды.

Я делаю несколько глотков, но потом качаю головой, отчего вздрагиваю. — Я не голодна.

Он поворачивается ко мне лицом. — Тебя тошнит?

Я пожимаю плечами. — Вроде.

Он наклоняется и упирается локтями в остров, проводя рукой по лицу.

— Черт. Вероятно, у тебя сотрясение мозга.

В этот момент врывается Луна в элегантном комбинезоне и красных туфлях на каблуках. Она останавливается, когда видит меня.

— О, Боже.

Быстро подойдя к кладовой, я вижу, как она вытаскивает аптечку.

— Доктор Хэтченс уже в пути, — говорит она Чейзу, и он напряженно кивает. Его кулаки сжаты по бокам. Его глаза быстро сканируют мое тело, прежде чем он продолжает делать мне тарелку с едой. Луна подходит в резиновых перчатках, дезинфицирующей салфетке и куске марли.

— Подними подбородок, — говорит она, и я шиплю, когда она вытирает кровь салфеткой. — Я не думаю, что ей нужны швы. Разрез неглубокий.

В течение следующих нескольких минут Чейз пододвигает ко мне тарелку с крекерами, деликатесным сыром и фруктами. Я медленно ем, пока Луна заканчивает меня мыть. Приходит доктор Хатченс, и было решено, что у меня нет сотрясения мозга, но я должен отдыхать следующие сорок восемь часов. Он также осматривает мою лодыжку и говорит мне держаться подальше от нее. Я стараюсь не дуться, когда понимаю, что больше не буду бегать по лесу в эти выходные.

Все это время Чейз прислоняется к дальней от меня стене, выглядя так, будто кто-то вынес мне проклятый смертный приговор.

К тому времени, как я заканчиваю есть, Луна предлагает помочь мне добраться до восточного крыла, но Чейз подхватывает меня, благодарит ее за помощь и несет в свои жилые помещения.