Скажи на милость (ЛП) - Ричардсон Аманда

Мое сердце колотится, пока я слушаю, как он лениво чертит узоры на моих голых бедрах. Он втягивает воздух и продолжает говорить.

— Думаю, мы все были в шоке. Он всегда был непостоянным, но с этим он опустился на совершенно новый уровень. Лиам и Майлз взяли на себя задачу разбить наш лагерь. Наш отец был достаточно любезен , чтобы предоставить самое необходимое, включая палатку, — рычит он. — Я был слишком молод, чтобы по-настоящему осознать серьезность ситуации. Орион был в восторге — он думал, что мы будем в походе. А Малакай как бы колебался между беспокойством и игривостью.

— Значит, он оставил вас всех там? В лесах?

Чейз кивает. — На неделю. И, честно говоря, это было хорошо. Каким-то образом Лиам убивал и сдирал кожу с кроликов. Он сделал чертову рогатку из палок и резинки. Он был нашим собирателем, возвращался с ягодами и грибами, которые мы жарили на костре. Нам пришлось нормировать воду, но мы были в порядке. Но за два дня до конца недели мы все спали, когда проснулись и увидели горящую палатку.

Я резко втягиваю воздух.

— Огонь? — шепчу я.

— Мы выбрались благодаря Майлзу и Лиаму. Ветры Санта-Ана заставили угольки от нашего костра вспыхнуть на палатке, и они вспыхнули, как пламя на жидкости для зажигалок. Так или иначе, мы выбрались, но Майлз обгорел. Это было довольно плохо. И требовал неотложной помощи. Итак, мы собрали все и поехали домой, но заблудились. К тому времени, как мы вернулись в замок, Майлз был едва жив. Ожоги были заражены, и врачи сказали нам, что ему повезет, если он выживет.

Я обхватываю руками его шею и прижимаюсь носом к его коже. — Наверное, в детстве это было так страшно.

Чейз кивает. — Знаешь, что хуже всего?

— Что?

— Мы все солгали ради него. Для моего отца. Когда врачи отвели нас в сторону, мы сказали, что сами умоляли его переночевать. Что Лиам был достаточно взрослым, чтобы наблюдать за нами. Что это был несчастный случай, — откусывает он. — Они никогда не обвиняли его ни в чем. Но та неделя изменила нас. Он переписал ткань наших душ. Это было… ужасно. Особенно последние два дня. Мы думали, что наш брат умрет.

Мой разум бешено колотится, когда я думаю о серьезном характере Майлза, о том, как он погружается в работу, как он более замкнут, чем Чейз. И шрам, который я видела на его шее пару дней назад.

— Мне жаль, что твой отец сделал это. Я не могу представить себя маленьким и неспособным доверять единственному человеку, на которого можно положиться.

Мой разум мчится. Я выросла, зная о Чарльзе Рейвэдже и о том, насколько он безжалостен. И он был еще жив, жил где-то в уединении — кажется, в Париже. Я знала от Джексона, что единственным человеком, который когда-либо посещал его, был Майлз. Их мать, которая повторно вышла замуж, умерла несколько лет назад. Я отправила Чейзу корзину с фруктами. Но все это ставит все остальное в перспективу. Это многое объясняет . Чейз и Майлз открывают консалтинговую фирму.

Чейз становится Доминантом — учится контролировать и устанавливать границы. Никогда не играл в лесу. Никогда не подпускать никого слишком близко. Он изобретателен, потому что должен был им быть. Потому что он испытал что-то ужасное.

Конечно, он ухватился за то, что давало ему полный контроль.

Что-то, что позволяло ему контролировать ситуацию.

И я знаю из моих основных занятий по развитию детей в колледже, что если ребенку не показывают любовь, если он чувствует себя ненужным или заброшенным, это может оказать длительное влияние на их будущие отношения. Что угодно, от страха обязательств, ревности, контроля…

Я притягиваю его ближе, наслаждаясь тем, как он сжимает меня в ответ.

Вполне возможно, что Чейз нуждается в этой связи так же сильно, как и я.

ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ ГЛАВА

ВЛАДЕНИЕ

Чейз

Я неохотно отстраняюсь от Джульетты и смотрю на нее. Вместо жалости, как я и ожидал, я вижу что-то другое.

Понимание. Сострадание.

Выражение ее лица открытое и доступное.

Меня это пугает, и я наклоняюсь и касаюсь ее губ своими. Мои руки поднимаются, чтобы схватить ее за бедра, а затем двигаю ими вверх, пока они не оказываются по обе стороны от ее лица. Она стонет, когда я нежно посасываю ее нижнюю губу, и мой член дергается в ее горячем ядре.

— Спасибо, что рассказал мне, — бормочет она мне в рот.

Мои брови слегка хмурятся, когда я отстраняюсь, ожидая, что она найдет предлог, чтобы уйти или, возможно, сменить тему. Я знаю, что об этом нелегко говорить. И в моей книге правил я избегаю тяжелых разговоров, если могу, так что я не стал бы ее винить. Особенно потому, что я вывалил на нее все , черт возьми , когда это должно было быть три дня случайного веселья.

Но ее зеленые глаза все еще такие чертовски открытые и добрые. Я наклоняюсь, чтобы снова поцеловать ее, но она прижимается к моей груди.

— Чейз, — говорит она низким голосом. — Нам нужно поговорить о том, почему ты все время хочешь меня оттолкнуть.

Нам?

Я слегка вздрагиваю и опускаю ее на землю, игнорируя свой твердый член.

— Конечно, — строго говорю я, подходя к кровати и садясь.

Доковыляв до кровати, одетая только в эти чертовски ярко-красные трусики и такой же лифчик, она садится рядом со мной, поворачиваясь ко мне лицом.

Черт…

Она выглядит такой уязвимой.

Я сглатываю, когда она слегка улыбается мне.

— Я хочу быть здесь. С тобой. Когда ты отверг меня восемь лет назад, мне потребовались месяцы , чтобы оправиться, — начинает она, и я чувствую, как что-то треснуло внутри меня.

— Черт, Джульетта, — быстро говорю я, проводя рукой по лицу. — Я не хотел причинить тебе боль.

— Но ты это сделал, — медленно говорит она. За исключением того, что она не злится и не разочарована. Она констатирует факт. Это классическая Джульет Паркер. — Мне было грустно, зло и стыдно. Я неделями почти не обращал внимания на свои занятия и постоянно выискивал у Джексона информацию о тебе. — Она прикусывает нижнюю губу и прислоняется щекой к моему плечу. — Я скучала по тебе.

Я самый большой мудак в мире.

Я обнимаю ее, и что-то внутри меня становится немного легче.

— Прости, — говорю я ей.

— Я простила тебя, — быстро говорит она. — Мне нужно, чтобы ты знал, что для меня это не просто эксперимент. Это все, чего я никогда не знала, что хотела.

Черт..

Я закрываю глаза и вдыхаю запах ее волос, ощущение ее мягкой кожи в моих руках. Джульетта чертова Паркер. Она такая честная. Открытая.

Удивительно слышать, как она выходит и говорит обо всем этом, но этого не должно быть. Она всегда была тем, кто мог сказать тебе, что именно она чувствует.

Может быть, я мог бы узнать кое-что от нее.

Тем более, что я борюсь с каждым рефлексом, чтобы саркастически возразить, отталкивая ее. Мой инстинкт подсказывает, что между нами должна быть дистанция — увести ее от меня как можно дальше.

Но что, если я этого не сделал? Что, если… я попытался стать лучше? Только на эти выходные?

Прежде чем я успеваю доказать это ей и себе, она продолжает говорить.

— На помолвке я была зла на тебя. Не за плату — хотя это был смелый шаг, Рейвэдж, — говорит она, и я хихикаю. — Я была зла, потому что знала, что ты что-то чувствуешь ко мне. Я знала восемь лет назад, что тебя влечет ко мне. И все же, ты не боролся за меня. Я хотела, чтобы ты сражался за меня. Я хотела, чтобы ты показал мне , что ты все еще заботишься, и когда я узнала, что ты предложил оплатить свадьбу, я решила, что это означает, что я была неправа. Но потом ты затащил меня в тот офис… — она замолкает, обвивая меня за талию. Черт, это чертовски приятно, когда к тебе вот так прикасаются. Чтобы услышать, как она говорит эти вещи.

— Думаю, я знала, что разорился. Ты погубил меня для кого-то еще, — мягко говорит она. — В ту секунду, когда ты толкнул меня к этому столу, я знала, что не остановлюсь ни перед чем, чтобы заполучить тебя.