Жестокий Лорд (ЛП) - Торн Айви

— Афина, раздвинь ноги как можно шире.

На какую-то короткую, безумную секунду мне кажется, что он собирается трахнуть меня, и я ни за что не откажусь прямо сейчас. Я слишком затуманена желанием и слишком подавлена болью и шоком от того, что меня впервые в жизни отхлестали палкой по заднице. У меня такое чувство, будто я попала в какое-то другое измерение. Я не имею ни малейшего представления о том, что сейчас произойдёт, пока не ощущаю свист трости, проходящей между моих бёдер, а затем мой мир раскалывается от боли, когда она ударяет по моему клитору.

— Один, — говорит Джексон. — Чёрт, Кейд, как ты думаешь, она выдержит четыре?

— Я думаю, она кончит раньше, чем ты досчитаешь до четырёх. Хочешь поспорить? — Растягивая слова, говорит Кейд.

— Я принимаю это пари, — говорит Дин. — Ставлю тысячу баксов на то, что она этого не сделает. Я никогда не видел, чтобы девушка кончала от шлепка по клитору.

— Ставлю тысячу на то, что так и будет. Стонет Кейд. — Джексон, поторопись. Я так чертовски возбуждён, что у меня болит член.

Они делают ставки на то, кончу я или нет, ошеломлённо думаю я, мой мозг затуманен. Я ни за что не кончу. И внезапно я решаю не делать этого, только чтобы Кейд потерял свою тысячу долларов.

— Два, — говорит Джексон, и я вскрикиваю, когда трость снова ударяет по моему клитору.

— Три.

Мой мир рушится. Трость ударяет по моему клитору в третий раз, и я ощущаю внезапную волну удовольствия, смешанную с болью, подобной которой я никогда в жизни не испытывала. Я крепче хватаюсь за стол, выгибаю спину, всё моё тело сотрясается в судорогах, ноги непристойно широко расставлены. Я знаю, что парни видят всё: мою розовую, набухшую, истекающую киску и покрасневшую задницу. Даже эта мысль заставляет меня кончать сильнее, когда Джексон подносит трость к моему пульсирующему клитору в четвёртый и последний раз. Я думаю, что сойду с ума от смешения боли и удовольствия, от которых каждый дюйм моего тела ощущается как оголённое, дрожащее нервное окончание.

— Срань господня, — говорит Джексон почти благоговейно. — Она, блядь, кончила. Я никогда не видел, чтобы девушка так сильно кончала.

— Ты должен мне тысячу баксов, — говорит Кейд у меня за спиной, и затем я слышу, как парни расстёгивают молнии, направляясь ко мне.

— Поиграй со своей киской, Афина, — говорит Кейд, и я слышу, как он начинает дрочить свой член. — Я хочу видеть твои пальцы на твоём клиторе. Раздвинь губки одной рукой, а другой поиграй со своим клитором. Заставь себя кончить ещё раз, если сможешь.

Ни за что. Всё моё тело по-прежнему сводит судорогой, но, когда я подчиняюсь, чувствуя себя медлительной и тяжёлой от усталости, я чувствую, как между ног всё ещё пульсирует жаркая искра. Мой клитор возбуждён и ноет, но даже когда я прикасаюсь к нему, я чувствую, как желание снова нарастает, когда слышу, как парни подходят и встают позади меня, шлепки их рук по своим членам становятся громче, когда они дрочат себе при виде моей красной, вздёрнутой задницы.

Я не смогу кончить снова. Я не могу. Но я чувствую, какая я влажная, мои пальцы скользкие от спермы, они успокаивают мой измученный клитор, когда я нежно потираю его, и когда я слышу первый стон позади себя и чувствую горячие брызги спермы на своей и без того разгорячённой заднице, мой клитор пульсирует под кончиками пальцев.

— Черт, посмотри на эту задницу, — стонет Дин, и я чувствую, как его сперма брызжет на другую половинку, стекая по моему бедру, когда он кончает мне на задницу и поясницу. — Боже, это так чертовски горячо, — стонет он, и я чувствую, как Кейд тоже продолжает кончать, пока он не покрывает мою кожу.

Джексон не собирается присоединяться. Но когда я начинаю убирать пальцы от клитора, почти неохотно, я слышу его резкий голос у себя за спиной.

— Положи руку обратно на свою киску, Афина. Я ещё не закончил.

Я снова начинаю плакать, потому что была уверена, что ему это не нравится. Но в то же время моя рука нетерпеливо возвращается к моей киске, растирая её быстрее, потому что внезапно мне хочется кончить, я хочу испытать ещё один оргазм, пока Джексон выплёскивает свою сперму на мою задницу, и когда я слышу его стон, я чувствую, как первые толчки пробегают по моему телу.

Когда я чувствую, как его первая струя касается моей кожи, я начинаю кончать. Я вскрикиваю, постанывая, выгибая задницу вверх, и совершенно теряюсь, когда слышу стоны Джексона.

— Прими мою сперму, чёртова шлюха, — бормочет он. Эти слова словно удар ножа, даже когда я кончаю сильнее, чувствуя, как его сперма стекает по моей заднице, стекает по моим пальцам, пока я отчаянно тру свой клитор, бьющийся о мою руку, когда оргазм сотрясает всё моё тело.

Всё как в тумане. Я лежу, всё ещё дрожа от последствий оргазма, и жду Кейда, чтобы кто-нибудь сказал мне, что делать дальше. Но затем я слышу их удаляющиеся шаги и тяжёлый звук закрывающейся за ними двери.

Каким-то образом мне удаётся оторвать себя от стола. Когда удовольствие исчезает, всё, что я могу чувствовать, – это жгучую, ноющую боль на моей только что отхлёстанной тростью заднице, отдающую в поясницу и бедра. Я, спотыкаясь, направляюсь к своей куче одежды, тянусь за футболкой, чтобы вытереть сперму со своей задницы, и вскрикиваю от боли, когда ткань касается моей обнажённой плоти.

У меня уходит целая вечность на то, чтобы добраться до душа. Я нигде не вижу ни парней, ни горничных, ни Джеффри, и я благодарна им за это. Они, наверное, ужинают, и я никогда в жизни не была так голодна.

Я раздеваюсь в ванной, мои движения медленные и прерывистые, оставляя всю одежду кучей на полу, когда я встаю под горячую воду. Она обжигает мою израненную палкой кожу, но в то же время доставляет удовольствие, смывая следы того, что парни сделали со мной. Я вижу, что вода, стекающая в канализацию, слегка розоватая, и прислоняюсь головой к стенке душа, снова начиная плакать по-настоящему здесь, где меня никто не может услышать.

Я никогда в жизни не была так растеряна. Я чувствую, что у меня что-то вроде сексуального пробуждения. Будь это при других обстоятельствах, это было бы потрясающе. В той комнате я испытала больше удовольствия, чем когда-либо в своей жизни, но и более мучительную боль тоже. Если бы только это было не с тремя парнями, которые больше всего на свете хотят причинить мне боль, мучить меня и запугивать, пока не сломают. Я не знаю, как дать отпор, когда моё тело хочет им подчиниться. А потом Джексон…

Я начинаю всхлипывать, думая о Джексоне. Он мне нравился. Я хотела доверять ему. Я думала, что он действительно имел в виду то, что сказал мне. Но, очевидно, он солгал. Он не только наказал меня после того, как пообещал, что никогда этого не сделает, но и получил от этого удовольствие.

Я чувствую себя преданной и более разбитой, чем когда-либо. И теперь я понятия не имею, кому я могу доверять, если вообще кому-то доверяю.

Я никогда в жизни не чувствовала себя такой одинокой.

18

АФИНА

На следующий день, когда я спускаюсь к завтраку, в доме никого нет, кроме Джеффри. Он очень холодно сообщает мне, что после занятий я должна быть на поле, чтобы посетить первую в сезоне игру Кейда по регби. На самом деле у меня есть возможность сесть и спокойно позавтракать за столом, что кажется жестоко спланированным трюком, поскольку я... на самом деле не могу сидеть.

Вместо этого я беру на кухне датский сыр и очень медленно иду на урок, морщась при каждом шаге. Я бы всё отдала, чтобы просто остаться в постели, но, хотя никто никогда не говорил о том, что произойдёт, если я пропущу урок, я совершенно уверена, что ничего хорошего из этого не выйдет. Я подозреваю, что за это будет какое-то наказание, кто знает, может быть, ребятам наплевать на мою посещаемость или оценки.

Я думаю, они воспользуются любым предлогом, чтобы снова наказать меня.

Когда я вхожу, Мия уже в классе, и когда я, морщась, осторожно сажусь, она с любопытством смотрит на меня.