Возлюбленная для чемпиона (СИ) - Кужель Маша

Может быть, это все-таки сон. Или кошмар. Мне было очень плохо, когда Илья оттолкнул меня. Мне не нужно слышать это еще и от Розы.

— Я не знаю, что вы имеете в виду.

— Я знаю, что произошло между тобой и Ильей в Казани, — она машет своим телефоном, как будто это все объясняет. — Но, когда он спал с тобой, он не знал того, что знает сейчас.

— Может быть.

Почему она здесь? Илья и без того дал мне понять, что наши отношения невозможны. Он хочет остаться с Розой, потому что, похоже, считал меня такой же женщиной, как та, в которую, по его словам, влюбился мой отец. Он был пьян и нес бред. Отец никогда не любил никого другого.

Вздохнув, она прищурилась.

— Он тебе не рассказывал, похоже?

— Не рассказал чего? Мы виделись с ним последний раз на похоронах моего отца.

— Прости. Прими мои соболезнования. Насчет Темы, — она нервно теребит нитку жемчуга на своей шее. — У него лейкемия.

Меня того и гляди вырвет.

— Что?

Она отворачивается и смотрит на разросшиеся кусты, высаженные вдоль крыльца. Когда она снова поворачивается ко мне, в ее глазах блестят слезы.

— Ему сейчас нужно, чтобы мы были семьей, и я здесь, чтобы попросить тебя не вмешиваться в нашу жизнь.

Эти слова — как нож в сердце.

— С этим проблем не будет.

— Ты уверена в этом?

— Зачем вы здесь? Илья уже сказал мне, что не собирается разводиться.

— Между нами говоря, я не думаю, что у нашего брака есть шанс, если ты будешь рядом, а мне нужно, чтобы все получилось. Теме нужно, чтобы все получилось, — она опускает взгляд на свои туфли и качает головой. — Я не пытаюсь причинить тебе боль. Я надеюсь на твое милосердие. Я надеюсь, что ты поймешь, почему я прошу тебя не усложнять ему жизнь, почему я прошу тебя дать ему возможность сосредоточиться на своем ребенке.

Глава 68

Аня

Сейчас

Когда женщина узнает о своей беременности, первым человеком, которого она хотела бы видеть, должен быть отец ее ребенка. И все же я оказалась перед красивым домом Ильи.

Когда я звоню в домофон, я не имею понятия, что собираюсь сказать, но мое тело уже сковало беспокойство. Всякий раз, когда я завладеваю Ильей, что-то снова отталкивает его от меня.

Но, как только Илья открывает мне дверь и улыбается, странное чувство спокойствия охватывает меня. Он проводит глазами по моему телу и медленно поднимает их обратно, после чего берет меня за руку и затягивает в квартиру.

— Тема и Тамара ушли в кино, — говорит он с ухмылкой. И тут же его рот оказывается на моих губах. Его руки скользят по моей рубашке, а мои — по его одежде. Мы даже не успеваем пройти по коридору, как оказываемся голыми на полу — жадные руки, рты, отчаяние.

Я не уверена, что когда-нибудь смогу привыкнуть к тому, что Илья хочет меня вот так — что я могу получить его в любой момент, когда захочу.

Я отгоняю эти мысли и сосредотачиваюсь на грубой хватке его рук на моих бедрах и влажных движениях его языка по моим соскам.

— Я весь день думал о тебе, — бормочет он, целуя мой живот. — Не знаю, спал ли я прошлой ночью. Я хотел, чтобы ты была в моей постели.

Я запускаю пальцы в его волосы.

— Илья.

Он с улыбкой опускается к моему рту и целует меня до тех пор, пока все остальное не исчезает. Он прекращает свои прикосновения и поцелуи только для того, чтобы надеть презерватив и расположиться между моих ног.

— Мы действительно делаем это, — произносит он мягко, благоговейно.

Я приподнимаю бедра, стремясь к нему, нуждаясь в нем. В последний раз.

Он входит в меня и двигается так нежно, что слезы застилают мне глаза.

— Я люблю тебя.

Я люблю тебя.

Когда у меня заныло под копчиком от твердого пола, он переворачивает нас так, что я оказываюсь на нем, и обхватывает меня руками.

— Прости за это, — говорит он.

Я закрываю глаза и сосредоточилась на том, как вздымается и опускается его грудь при тяжелом дыхании.

— Почему — прости?

— Я думал о тебе, и тут появилась ты, — он смеется. — Я не знаю, Аня. После многих лет, когда я думал о тебе, скучал по тебе и хотел тебя, мне будет трудно сдерживать себя, когда ты станешь моей.

От эмоций у меня перехватывает горло, и я не могу ничего ответить. Я даже дышать не могу.

Теперь ты мой. Но как долго еще?

Он переворачивает нас на бок, потом встает и помогает мне подняться. Он собирает нашу одежду в большую кучу в своих руках.

— Кофе? — спрашивает он, изогнув бровь.

Я прикусываю губу и качаю головой.

— Спасибо. Не хочется.

Он шлепает меня по голой заднице.

— Тогда ложись в постель. У нас есть три часа до возвращения Темы, и я хочу провести их с тобой голышом на моих простынях.

Я пытаюсь улыбнуться, но утренние новости сильно давят на меня, и я не могу заставить свои губы повиноваться. Все это распирает меня изнутри.

— Эй, — говорит он и гладит ладонью меня по щеке. — Все хорошо? Я тебя чем-то обидел?

— Ты меня не обидел.

Но все не хорошо.

— Пойдем.

Я не хочу делиться своими новостями, пока мы стоим голые у входной двери.

— Я приведу себя в порядок. Встретимся в постели.

Его глаза снова вспыхивают желанием. Это чувство в моей груди, когда он смотрит на меня вот так, — что я должна ему сказать? Почему мы просто не можем быть вместе без всяких трудностей?

Глава 69

Илья

С Аней что-то не так, и я, кажется, знаю, что именно.

Я раздвигаю шторы в своей спальне, чтобы открылся шикарный вид от пола до потолка. Я не шутил, когда говорил, что хочу провести с ней весь день в постели. Пока она приводит себя в порядок в ванной, я иду на кухню, чтобы захватить тарелку с фруктами — виноградом, свежей клубникой, несколькими мандаринами и апельсинами — и чашку кофе на случай, если она передумает.

Когда я возвращаюсь в спальню, Аня уже лежит в моей постели. Она свернулась калачиком на боку, положив голову на мою подушку, и читает заднюю обложку военного романа с моей тумбочки.

— Хорошая книга, — говорит она.

Я улыбаюсь.

— Я и подумать не мог, что у тебя найдется время на чтение, пока ты работаешь над диссертацией.

Она смеется, но в этом смехе нет никакого веселья.

— Может быть, если бы у меня не было времени на чтение, я бы закончила работу пару лет назад.

Я ставлю тарелку с фруктами на комод, прежде чем забраться к ней в постель.

— Ты действительно здесь, — я притягиваю ее к себе и прижимаю ладонь к ее груди.

— Да, — шепчет она. — Это так нереально, скажи? Я не думала, что мы когда-нибудь…

Я прижимаюсь поцелуем к ее обнаженному плечу. Она не верила, что у нас все получится. Одна ночь в Париже, потом еще ночь в моем номере перед смертью ее отца. Я хотел, чтобы у нас был шанс, а он всегда улетучивался, прежде чем мы успевали его использовать.

— У нас все получится, — говорю я.

Она застывает в моих объятиях, и я инстинктивно прижимаю ее к себе покрепче. — Я знаю, что ты боишься. Я знаю, что ты не веришь в то, что все получится, но... - я заставляю себя ослабить объятия. — Я стараюсь не быть эгоистом. Я хочу, чтобы ты все время была в моих объятиях, но я знаю, что у тебя есть другие дела в этой жизни.

— Ты самый не эгоистичный человек из всех, кого я знаю, — мягко говорит она.

— Может быть, я просто хорошо это скрываю? Я был довольно эгоистичен с тобой.

— Но не с Темой. Не с Розой.

Я пожимаю плечами. Мне не очень хотелось говорить о своей бывшей жене, пока Аня находится в моих объятиях, но в нашем прошлом было еще так много невыясненного. Если она хочет поговорить об этом сейчас — мы поговорим.

— У меня были тяжелые моменты, но не мне строить из себя мученика.

Повернувшись в моих объятиях, она прижимает ладонь к моей груди, словно пытаясь посчитать удары моего сердца.

— Когда ты узнал, что Тема не от тебя?