Развод на новый год (СИ) - Тэсс Лена

- Мудозвон.

- Объясни нормально, придурок!

- У меня есть сын. Сейчас ему пять, и Паулина к его появлению на свет не имеет никакого отношения. Он… родился после того, как мы поженились.

Если бы я стоял, то непременно бы сел услышав такие новости. Если бы имел привычку пить - опрокинул стопку-другую, чтобы переварить информацию.

- И как твоя жена отнеслась к этой новости?

- Она не знает, - отрезал брат. В моем взгляде видимо было столько вопросов, что он наконец-то решил рассказать подробнее. - Его мать - Кристина. Я не святой, ты знаешь, а появление ребенка - просто стечение обстоятельств.

Я усмехнулся от его формулировки.

- Ты забыл про гондоны или про то, что в отношениях не принято изменять?

- Отлично сказано, старик. Напомни пожалуйста, почему ты сейчас в разводе? - огрызнулся Егор.

Он смерил меня взглядом, которым просил молчать, пока не закончит свою историю. Странно, что он вообще решил что-то рассказать. Пять лет! И даже больше. Не просто носить в себе такую информацию. Я не выдержал и пары недель.

- Кристина сообщила мне о беременности и о том, что не собирается делать аборт. Я ей сказал, что не хочу ничего знать о ребенке, и чтобы она молчала просто оплатил ей хорошую квартиру и помогал с текущими расходами. То есть все еще помогаю. Я ничего о нем не знаю, кроме имени и ничего не хочу знать. Мне все это не интересно, понимаешь? Памперсы, бессонные ночи, крики, вечные проблемы с простудой, ветрянкой, соплями и кашлем. Я не хочу, Паулина не хочет и в этом у нас с ней согласие.

- То есть она действительно не знает? - я понял и принял информацию с первого раза, но переспросил для верности.

Егор покачал головой.

- Зачем ты рассказываешь это мне?

- Потому что у меня есть… предчувствие. Это похоже на навязчивую идею. Вроде как бомба с отложенным часовым механизмом. Я все предусмотрел, обезопасил себя и Пашу, но рано или поздно обратный отсчет включится и рванет. Иногда я совсем забываю и живу спокойно, но порой это просто навязчивая идея.

- Тебе стоит рассказать жене.

- Ты рассказал - тебе все еще не ясны мои причины молчать?

Настала моя очередь качать головой. Я смог прочувствовать на себе все последствия и побочные эффекты правды. Потеря любимой женщины, семьи, той жизни, которая у нас могла бы быть. Всерьез и навсегда.

Проведя рукой по голове я вспомнил, что к этому списку могла бы добавиться и моя собственная жизнь.

- Я никогда не жалел о своем решении рассказать Соне правду. Слова и момент были ужасными, но не поступок, Егор. Ты выбрал её, свою жену, свою женщину, чтобы делить с ней не только радость, секс, кайф от путешествий и вкусных ужинов, удовольствие от просмотра фильмов и полетов на воздушных шарах. Ты можешь и должен делить с ней свои сомнения и неудачи, боль и ошибки. Это - брак. Получается, что ты начал его со лжи.

- Еще раз, Макс, твоя правда стоила тебе брака!

- Еще раз, Егор, я бы поступил так снова! Я бы обо всем рассказал Соне и дал ей принять решение, как жить с этой правдой!

- Приняла уже! И как тебе, нравится? А ей нравится?!

Мы вскочили на ноги, встали друг напротив друга и пыхтели как два разъяренных быка. Эти фразы, брошенные друг за другом подвели черту в разговоре. Он высказался. Я выслушал. На этом моя роль с ограниченным набором функций окончена. Но мне было интересно еще кое-что.

- Так как его зовут?

- Кого.

- Моего племянника. Двоюродного брата Степы. Твоего сына. Он ведь не знает, что у него достаточно большая семья, правда?

- Рома.

Я хотел соединить имя мальчика с именем брата, почти уже сказал это вслух, но мысль на излете оборвал стук в дверь. Короткий, громкий и настойчивый. Первым к ней подошел Егор, сделав два быстрых и уверенных шага.

- Это случайно не Соня спешит навестить бывшего мужа, - с этими словами он открыл дверь и мы оба убедились, что он оказался не прав.

Там стояла Люба Фролова. В коротком облегающем платье, с излишне ярким макияжем для двух часов дня и сумкой Hermes, из которой виднелся красный корешок папки с бумагами. Очень толстой папки.

- На пороге стоять будешь или зайдешь? - спрашивает Егор самым будничным тоном и пропускает ее в номер.

Брат, кажется, не удивлен, в отличие от меня. Мне странно видеть Любу здесь. Мою помощницу, мою любовницу и даже мою жену. Все это с пометкой “бывшая” и из настоящего осталась только фамилия, которую та не захотела менять. Я никогда не интересовался жизнью Фроловой, но какая-то информация все равно долетала до меня. После развода Люба на год выпала из профессии. Потом устроилась в маленькую фирму, но быстро поняла, что та не покроет ее амбиций и уволилась. А точнее перешла к Исмаилову, вначале как юрист, а потом доросла до отдела связей с общественностью и пиара. Вот и все, что я знал о ней.

- Привет, Титовы, - голос такой же. Тонкий, будто имеешь дело с избалованной девчонкой.

- От Титовой слышу. Или теперь ты претендуешь на фамилию будущего депутата? Уже примеряла? Любовь Исмаилова! Как звучит, - ехидничал брат.

- Не хами, - бросила Люба и подошла к одному из стульев у стола.

Села не напротив, а рядом, смотрела на меня прямо. Такая разница по сравнению с той разбитой и растерзанной молодой женщиной, какой я ее запомнил. Я не жалел ее, как и не жалел себя. Мы все получили то, что причиталось.

- Что ты здесь делаешь?

- Пришла кое-чем поделиться.

- Не стоит, - Я киваю Егору, давая понять, что Любу лучше проводить отсюда и как можно скорее.

- Я так не думаю.

Прежде, чем мне удалось возразить еще раз, она достала красную папку и демонстративно сунула ее в руки брату. Тот с охотой подхватил увесистый талмуд и погрузился в изучение документов.

Все это было похоже на театральное шоу, где актер делает вид, что не замечает своего главного и единственного зрителя - меня.

Я исподтишка изучал женщину, которая сидела рядом. Спокойная, уверенная в себе. Спина прямая, натянута как струна. Я потерялся в годах, но ей должно быть уже чуть за тридцать. Не важно. Она почти не изменилась, возможно стала менее восприимчива к неудачам, более разборчива в тех с кем спит.

Хотя, нет.

Я не доверял Любе. У меня были на то свои причины, и даже тот факт, что она принесла нам нечто на Исмаилова не делало её в моих глазах помощницей и спасительницей ситуации.

- Егор, проверь, чтобы там не было подставы.

- Без сопливых скользко, - пробурчал брат, зарывшись в документы. - Мы конечно все изучим под микроскопом, но баааатюшки… Люб, да ты принесла клад!

Я удивленно сглотнул. Значит, бумаги настоящие. Значит… Люба пошла против своего начальника, вот только зачем? Такая осторожная, честолюбивая девочка сделает все, чтобы сохранить теплое место под жопой, а благородство никогда не было сильной стороной Любы. Если кто-то заметит Фролову здесь, это приведет к потере работы, денег, покровителя. Лишь одно могло сподвигнуть человека на этот шаг - и это страх. Но чего она боялась? Или кого?

Егор перелистывал страницу за страницей. Медленно и вдумчиво. Он качал головой, усмехался, но не произносил ни слова. Мы все молчали, словно от выводов старшего брата зависело то, как дело пойдет дальше.

- Охренеть! Женщина, сколько тебе потребовалось времени, чтобы собрать все это? - брат не добрался и до середины.

- Больше, чем ты думаешь.

- Макс, тут хватит не то что на шантаж, мы его упечем лет на пять минимум! Ну и на политической карьере можно смело ставить крест! Как ты вообще достала документы?

Люба ухмыльнулась.

- Это не важно. Важно то, как вы ими воспользуетесь.

- Воспользуемся самым эффективным образом, уж будь уверена, - Егор улыбался так, словно в его руках оказался пароль от главного компьютера Пентагона и он собирается классно повеселится. - Проси все, что хочешь за этот без сомнения прекрасный набор ужасной инфы на Тиграна.

Люба покачала головой.

- Я серьезно. Это стоит огромных денег.