Распятая любовь (СИ) - Ковалева Анна

— Припоминаю. Я вел себя как мудак тогда. Прости.

— Глеб? Тебя что, женушка совсем кормить перестала? Что ты вдруг соскучиться решил по моей стряпне?

Изображаю смех, а у самой на душе кошки скребут. С каждой минутой на душе все тревожнее становится. Что произошло с бывшим, что он начал вести себя вот так? Даже раскаяние выдал. И на игру непохоже от слова совсем.

— Нет больше Анжелы. Я подал на развод и отправил ее к папочке.

— О как, — усмехнулась. — Что, срок годности у любимой вышел? Пришла пора менять на новую?

— Анжела сделала аборт…

Господи. От такого заявления я на минуту впала в ступор. А сарказм застрял где-то в глотке. Теперь понятно, почему Бессонов такой убитый. Передернуло от этой новости даже меня.

— Но как? Зачем? — вырвалось у меня само собой.

— Не хотела рожать, — зло оскалился Глеб. — Наглоталась какой-то дряни, полезли осложнения. Страшная аллергия, кровотечение. Еле откачали.

— Господи…

— А еще она связалась с каким-то козлом на стороне. Так что теперь я еще и рогоносец. И непонятно вообще, был ли тот ребенок моим. Чудесная картина, правда?

Снова повисло молчание. У меня закончились все слова. Как бы по-скотски ни вел себя Глеб, но такого бумеранга я ему никогда не желала.

— Что, даже злорадствовать не будешь? — уныло спрашивает он меня.

Вместо ответа я молча отрезаю и подаю ему кусок киша, ставлю кружку с чаем.

— Ешь, Глеб. — чувствую себя дурой, за то что поддаюсь внезапной волне жалости. Глеб в свое время меня не пожалел. Но я не из тех, кто будет добивать лежачего. — Потом можешь подождать Мишу и Захарова в гостиной. А мне пора.

— Лана! Не уходи! — Глеб вдруг хватает меня за руку, смотрит с таким отчаянием в глазах, от которого вымораживает все внутри. — Пожалуйста!!! Посиди со мной.

— Не могу, Глеб. — мягко высвобождаюсь из его хватки. — И не хочу. Сейчас Таня придет, можешь с ней поговорить.

Быстро развернувшись, выхожу из комнаты. Успеваю заметить как Глеб обхватывает руками голову. Я его понимаю. Падать всегда больно. Особенно когда ты один.

Но это уже не мои проблемы. Глеб сам выбрал свой путь, и сейчас пожинает плоды своего выбора. Тут уже ничем не помочь.

Глава 43

Карты вскрыты

— Миша, нет!!! — просыпаюсь утром со слезами на глазах и бешено колотящимся сердцем. В комнате пусто, видимо, муж уже встал.

За окном разгорается рассвет. Ослепительный в своей красе, но мне сейчас не до небесного великолепия.

Закутываюсь в одеяло и обнимаю себя руками. После сна меня всю потрясывает от эмоций. Прежде всего, от страха.

Зажмурилась, но стало только хуже. На сетчатке будто ожогами выжгло кадры из сна.

Мне снилось, что я жду мужа к ужину, довольная и счастливая накрываю на стол. Прислуга отпущена. Только вот его все нет и нет. Часы тикают, я нервничаю, расхаживая по комнате.

А потом Миша приходит, и я застываю в ужасе. Он идет, пошатываясь, держа в руке бутылку коньяка. Весь взлохмаченный, расхристанный.

Как только видит меня, издевательски салютует бутылкой и отхлебывает прямо из горла.

— Миш, что случилось? — еле выдавливаю из себя вопрос, слова так и застревают внутри, царапают нежный эпителий гортани.

— Да ничего не случилось, — пьяно разводит руками. — Все просто за- е-бись. Отлично мы посидели… с твоим бывшим муженьком. Он мне рассказал много интересного, знаешь ли…

— Глеб, — потрясенно выдохнула я.

— Да, именно он. — Миша вдруг посуровел, обнажил зубы в злой улыбке. — Долго скрывать это от меня собиралась?

— Миш, я… — пытаюсь достучаться до мужа, объяснить, но он меня затыкает на послуслове.

— Ты можешь собирать вещи и проваливать к своему уебку… Держать не буду… Ты же этого хотела? Этого???

— Миш, ты пьян! Давай утром поговорим! У меня с Глебом ничего нет и не будет. Я сожалею, что молчала, но…

— Никаких но, — муж заорал так, что я отшатнулась и вжалась в стену. А через секунду у моих ног вдребезги разбилась початая бутылка. — Я завтра же подаю на развод и чтобы ноги твоей не было в моем доме. Сука!!! Грязная лживая сука!!!

— Миша, не надо, прошу!!! — протягиваю к нему руки, но тут же бессильно опускаю их вниз. Вижу по налитым кровью белкам глаз, по яростной гримасе, что к Белозерскому сейчас лучше не подходить.

— Да пошла ты! Дрянь! — Миша отворачивается и идет к лестнице, я же тенью следую в отдалении, заливаясь слезами… — Все вы лживые суки, все!!! Лишь Лиза была чистой. Она единственная не умела врать и притворяться.

— Миша, нет! — кричу я ему, чувствуя как полосуют кожу острые лезвия его слов…

Вот и весь сон, собственно говоря.

Открыв глаза, потираю лицо, стараюсь взять себя в руки и начать мыслить здраво. Только теперь я поняла, что все это время была дурой набитой. Идиоткой, кретинкой. Надо было сразу же рассказать мужу о Глебе, хотя бы тогда, когда мы лежали в кровати после ужина. Был же идеальный шанс все объяснить. А я все молчала, позволяя им общаться.

Боже, да за это время Глеб мог Мише столько наплести про меня, что я бы никогда не отмылась. И мне дико повезло, что он этого не сделал. Уж не знаю почему.

Но все равно я нахожусь на грани катастрофы. Потому что чувствую, что сон это не только выверт подсознания, отражение нечистой совести, но еще и предупреждение. Я заварила крутую кашу, но пока еще могу смягчить удар. О том, что Бессонов мой бывший муж Миша должен узнать от меня. И чем быстрее, чем лучше. Иначе быть беде. А Глеб может наворотить дел. В его странном состоянии, боюсь, он способен на все.

Выждав еще пять минут, побежала в душ, постояла под горячими струями, настраивая себя на тяжелый разговор. Краситься не стала, не до этого сейчас. Волосы заколола на затылке заколкой, натянула брюки и блузку с длинными рукавами.

Бросила последний взгляд в зеркало и решительно вышла из комнаты. Говорят, каждый брак должен пройти испытание на прочность. Видимо, теперь настала очередь и нашего. И надеюсь, мы с Мишей выстоим. Надеюсь на его любовь, понимание и прощение.

В противном случае, не знаю, что буду делать.

— Доброе утро, милая.

Муж, увидев меня, тут же поднялся с кресла, широко улыбнулся и подошел, чтобы обнять. Я крепко обняла его в ответ, втягивая любимый запах и чувствуя, как затягиваются в узел внутренности.

В этот момент я чувствовала себя канатоходцем, которому предстояло пройти по тонкому тросу, переброшенному через пропасть.

— Родная, все в порядке? — почуяв мою напряженность, Миша отстранился.

— Да, то есть нет. — нервно сглотнула под его изучающим взглядом. — Нам надо поговорить.

— Лана, что стряслось? — муж напрягся, но тем не менее отвел меня к дивану и усадил. Сам сел рядом и накрыл мою ладонь своей. Я тут же сжала пальцы то ли в поисках защиты, то ли поддержки.

— Ничего не стряслось. — вздохнула я, собираясь с силами. Помолчала с минуту, словно готовилась к прыжку с вышки в холодную воду. — Прости, Миш.

— За что? — он моргнул, затем свел брови к переносице, анализируя мои слова.

— Я скрыла от тебя кое-что важное. То, что должна была рассказать сразу.

— Господи, Лана. — Миша моментально напрягся, положил руки мне на плечи. Внимательно всмотрелся в лицо. — Что? У тебя проблемы со здоровьем? Какие именно? Как давно?

— Нет. Миш, — попыталась успокоить его хоть немного. — Со здоровьем у меня все хорошо.

— Лана, говори прямо. — вскинулся Миша. — В чем проблема?

— Проблема в моем бывшем муже. — наконец выпалила я.

— Не понял. А причем здесь твой бывший утырок?

— Миш, ты только не кипятись, ладно? Дай мне все рассказать до конца.

Следующие полчаса я все рассказывала и рассказывала. Выкладывала все, начиная с того злополучного ужина и заканчивая вчерашним нашим диалогом с Глебом на кухне. По мере моего рассказа муж мрачнел все больше, но отступать мне было уже некуда.