Джина зло выругалась про себя, но это не помешало ей, словно опытному шпику, осторожно последовать за окружным прокурором.
Сеанс гипноза в кабинете доктора Роулингса подошел к концу.
Главный врач клиники остановился за спиной Келли и, положив ей руки на плечи, вкрадчивым голосом сказал:
— А сейчас мы начинаем отсчет, Келли. Ты проснешься, когда я назову цифру «три». Ты позабудешь обо всех неприятных моментах нашего разговора. Ты проснешься в прекрасном настроении, посвежевшей и бодрой. Приготовься, — он сделал небольшую паузу и медленно произнес. — Раз… Два… Три…
На счет «три» Келли тряхнула головой, как будто освободилась от тяжких оков сна.
Она с некоторым удивлением огляделась по сторонам и спросила:
— Что со мной случилось? Я спала?
Роулингс успокаивающе поднял руку.
— Да, ты спала, Келли. Но это было совсем недолго. Можешь не беспокоиться об этом.
Келли с сомнением посмотрела на Роулингса.
— Вы говорите неправду, — неожиданно сказала она. — Вы загипнотизировали меня. Я не понимала что делаю.
Роулингс вдруг засуетился и стал перебирать бумаги на столе.
— О чем я говорила, доктор Роулингс? — настойчиво спросила Келли.
Скрывая в уголках глаз победоносную улыбку, главный врач как‑то невнятно ответил:
— Я услышал много любопытных и очень полезных фактов. Это весьма и весьма плодотворный сеанс.
Келли вскочила со стула и пристально посмотрела в глаза Роулингса.
Тот, не выдержав, отвел взгляд.
— Мы говорили что‑нибудь о мистере Капнике? — обеспокоенно спросила Келли. — Только прошу вас, доктор, ничего не утаивайте от меня.
Роулингс безразлично пожал плечами.
— А я от тебя ничего и не утаиваю. Разве ты помнишь, чтобы мы упоминали о мистере Капнике в нашем разговоре?
Келли мучительно пыталась вспомнить что‑нибудь, однако, доктор Роулингс действительно был мастером своего дела — ничего из сказанного ею во время сеанса гипноза не выплыло у нее в памяти.
— Нет, я не помню… — растерянно пробормотала она. Губы Роулингса растянулись в широкой улыбке.
— Ну, вот видишь, значит ничего такого и не было. Тебе не о чем беспокоиться. Все хорошо. Я надеюсь, что сегодня ты будешь спать крепко и увидишь хорошие сны. Спокойной ночи, Келли.
— Спокойной ночи… — ответила Келли и медленно зашагала к выходу из кабинета.
В глубине души она догадывалась, что Роулингс пользовался запрещенными методами, под гипнозом выведывая у нее сведения о Перле. Но никаких воспоминаний от сеанса гипноза у нее не осталось.
Келли медленно шла по коридору клиники, задумчиво разглядывая фотокарточку с изображением Ника Хартли.
Навстречу ей, толкая перед собой тележку, шла Элис. Она остановилась рядом с Келли и с любопытством посмотрела на фотографию.
Улыбнувшись, она ткнула пальцем в снимок и что‑то промычала.
— Что, что ты хочешь сказать? — спросила Келли. Радостно улыбаясь, Элис, по–прежнему, тыкала в фотографию.
— Да, это Ник, Ник Хартли, — сказала Келли. — Он сегодня приходил ко мне. Ты же его видела.
Элис в подтверждение сказанного стала трясти головой. Потом она вдруг схватила с тележки пустой пластиковый стаканчик и стала тыкать в него пальцем.
— Что? — непонимающе спросила у нее Келли. — Купить? Что купить?
Элис выхватила у нее из рук фотографию и, попеременно показывая Келли то фотографию, то стаканчик, снова стала что‑то мычать.
— Я не понимаю, что ты хочешь мне сказать, Элис. Келли развела руками.
Элис вдруг подняла чашку, из которой стали вдруг одна за другой капать капли недопитого кем‑то кофе.
— Что ты хочешь мне сказать? Капли? Капает? — пробормотала Келли.
Вдруг до нее дошло.
— Капник?! Леонард Капник?
Элис обрадованно улыбнулась и снова стала трясти головой.
— Капник, Капник… — едва слышно промолвила она.
— Капник? Что с ним? — обеспокоенно спросила Келли. — Он здесь?
Элис стала тыкать пальцем куда‑то дальше по коридору.
— Он вернулся? Где он? Что, он пришел сюда, в клинику? Он вернулся? — возбужденно воскликнула Келли.
Утвердительным кивком головы Элис подтвердила это. С трудом выговаривая слова она сказала:
— Я видела… Я видела… Из–из…
— Что, он в изоляторе?
Элис снова начала энергично трясти головой.
— Ты проведешь меня в изолятор?
Элис снова стала кивать головой.
— Не буду ни о чем спрашивать тебя. Я поняла, что ты хотела мне сказать. Я полностью доверяю тебе… — торопливо произнесла Келли.
Элис развернула тележку и они зашагали по коридору, туда, где в изоляторе сидел Перл.
Роулингс нажал кнопку на своем столе. В кабинет заглянула медсестра.
— Миссис Ролсон, приведите ко мне, пожалуйста, Оуэна Мура.
Медсестра медленно направилась по коридору к палате, в которой находился Мур.
Спустя несколько минут, он уже был в кабинете доктора Роулингса.
— А вот и ты, Оуэн! — с напускным радушием воскликнул главный врач. — Заходи, я очень рад тебя видеть.
Испуганно теребя ногти, Оуэн прошел к столу.
— Не надо нервничать, — успокаивающе сказал Роулингс.
Он усадил Мура на стул и добродушно похлопал его по плечу.
— Не надо нервничать, Оуэн. Все хорошо.
Мур испуганно озирался по сторонам.
— Я в чем‑то провинился? Почему вы вызвали меня в такой поздний час, доктор?
Улыбнувшись, Роулингс покачал головой.
— Ну как ты мог в чем‑то провиниться? Ты ведь образцовый пациент, Оуэн. Я всегда ставил твое поведение в пример другим. Это большая редкость. В основном, я имею дело с неизлечимыми больными, которые проведут в больнице остаток своей жизни. Оуэн, здесь неплохо!.. Но жить на свободе несравненно лучше, не правда ли?
Роулингс подошел к небольшому столику в углу своего кабинета, на котором стояли кофейник и несколько пластиковых стаканчиков.
Налив себе кофе, главврач клиники сделал несколько мелких глотков и, повернувшись к испуганно съежившемуся на стуле Муру, он еще раз спросил:
— Так ты хочешь оказаться на свободе, Оуэн? Я не слышу твоего ответа. Успокойся, ты не должен бояться меня.
Тот недоверчиво посмотрел на доктора.
— Да, конечно… — растерянно произнес он.
— Значит ты хотел бы вернуться домой? — с елейной улыбкой на устах произнес Роулингс. — Это приятно слышать, хотя…
Мур понял причину некоторого неудовольствия Роулингса и тут же торопливо произнес:
— Я, конечно, хотел бы вернуться домой, но мне нравится здесь, в клинике. Я чувствую себя здесь очень хорошо… Вы понимаете, о чем я говорю? Я хочу сказать, не обижайтесь, доктор Роулингс, мне здесь действительно очень хорошо. Но, понимаете, я бы хотел вернуться домой. Вы не представляете, как я соскучился по дому. Близкие перестали меня навещать. Я бы хотел повидаться с ними, но…
— Да, да, — удовлетворенно сказал доктор Роулингс. — Я очень серьезно отношусь к своему врачебному долгу и перед тем, как выписать тебя из больницы, я должен убедиться в том, что ты сможешь нормально жить в обществе людей. Ведь сам понимаешь, для того, чтобы жить в коллективе, необходимо брать на себя определенные обязательства. И не только брать, но и исполнять их. Я должен быть твердо уверен, что ты полностью готов к этому.
Эти душеспасительные разговоры были только тонко рассчитанным ходом, тактической уловкой для того, чтобы развязать язык пациенту.
На самом деле, разумеется, доктор Роулингс ничего подобного и в мыслях не держал.
Пользуясь элементарной тактикой кнута и пряника, он таким образом добивался того, что больные попадали к нему в полное подчинение и зависимость.
— Ну так что? Ты согласен с моими словами? — доверительным тоном спросил Роулингс.
Мур заулыбался.
— Доктор, так вы считаете, что у меня есть надежда вернуться домой? Скажите мне, я уже здоров? Да или нет? Вы можете сказать мне правду?
Роулингс подошел к пациенту и уселся рядом с ним на краешек стола, мягко улыбаясь он сказал:
— Ты уже почти здоров, Оуэн. Но сначала я должен убедиться в том, что ты способен трезво мыслить.
