Её нельзя (СИ) - Асхадова Амина

— Надо в больницу. Она потеряла много крови, — сказал Эльман.

— Никаких больниц. И там у Шаха будет схвачено, — злой голос Эмиля. — Ко мне домой. Ясмин у меня полуживых парней латала.

— Я буду контролировать, — поставил условие Эльман.

Эмилю ничего не оставалось, кроме как согласиться.

Дома я окончательно пришла в себя. Ясмин что-то ласково говорила, болтала, потом пела. Заставляла разговаривать с ней, постоянно спрашивала, как себя чувствую.

И, как сказал Эмиль, латала меня.

Я быстро устала от нее.

Рядом был Эльман. Когда я спрашивала, что ему сделал отец, он напряженно молчал. Прошелестел только, что отец предательств не прощает. И не сводил взгляда с Ясмин, которая занималась мною. Было видно, что он переживал. Было видно что-то еще…

Но внутрь его взгляда я пробраться не смогла.

— Все же будет хорошо, брат? — спросила я тихонько.

— Не уверен, сестра. Уже не уверен.

— Все из-за меня?

Ясмин тихо подпевала какую-то итальянскую песню себе под нос, тактично делая вид, что не слушает наш разговор.

Она наспех убрала свои волнистые черные волосы в пучок, и сейчас одна прядь выбилась из него. Даже такой она выглядела красиво и элегантно. В стиле настоящих итальянок.

Без нее в этом доме было бы тяжелее, чем есть сейчас.

— Почему ты молчишь, брат?

Я осторожно перевела взгляд на Эльмана. Ясмин мазала мою шею и теперь ласково накладывала ткань на поврежденную область.

— Не только из-за тебя, София.

— А в ком еще…

— Я закончила! — воскликнула Ясмин. — Эмиль! Нужно отнести Софию.

Эмиль был неподалеку. Я постоянно чувствовала на своей макушке его напряженный взгляд. Наверное, он тоже хотел быть рядом, но я предпочла положить свою голову на плечо брата.

— С твоей женой все будет хорошо, — отчиталась Ясмин и с улыбкой посмотрела на меня. — Софиюшка, прощайся с братом и давай на покой.

Я кивнула и тихонько охнула, почувствовав объятия Эльмана. Он сказал, что мы еще увидимся.

Наконец, Эмиль забрал меня. Когда голова коснулась подушки, я так о многом хотела спросить Эмиля, но сил не хватило.

— Завтра, — сказал муж. — Завтра будут новости. А сейчас спи.

Я прикрыла глаза всего на секунду и тут же уснула.

Глава 44

Эмиль

София пострадала сильно.

Не столько физически, сколько морально. Я понял это, когда сестра забинтовывала ей ладони. И костяшки пальцев обрабатывала. София не дергалась от боли — она ее попросту не чувствовала. Нервные окончания не реагировали. Хреновый знак.

Когда увидел ее руки, то сразу понял, откуда ссадины на костяшках. Мы в одно и то же время пытались выбраться из разных мест. И методы были одинаковые — выбивать дверь. Не получилось. Ни у меня, ни у нее.

Я внимательно следил за ними. София не плакала, не кричала. Наоборот, говорила с братом и ластилась к нему.

Бесило аж.

Я рядом сидел, блд. Можно было ко мне так ластиться. К мужу.

Гнев затушил сигаретами. Я курил и смотрел на их затылки. Сестре хотелось рот закрыть кляпом, чтобы не пела. Она поет, а Шах слюни пускает.

Я же вижу, сука.

Я так же на его сестру смотрел. Когда София в машину ко мне села в своей обтягивающей водолазке. Когда себя предложила. И до сих пор так смотрю, потому что понимаю — еще не моя. Кольцо надел, но она им не любуется. Приняла, как данность.

Но еще не моя.

А Ясмин, этот сущий ангел ничего перед собой не видела. Хладнокровно обрабатывала руки Софии и в то же время ласково улыбалась ей и задавала нелепые вопросы, чтобы отвлечь мою принцессу.

Ничего не замечала. Летящая она у меня была. Даст бог, такой всю жизнь Ясмин и останется. Не надо ей горя, горечи и настоящей жизни.

Пока они бинтовались, я позвонил в клинику. Водитель отвез отца прокапаться, он вот-вот должен вернуться домой.

— Софиюшка, прощайся с братом и давай на покой, — велела Ясмин.

Я поднялся из-за стола и мельком посмотрел в сторону входной двери. Антонио встретил мой взгляд и сразу все понял.

Не оставлять Ясмин. Не покидать. Следить. Остальные люди тоже были предупреждены, что в доме чужак.

Антонио молчаливо кивнул, и я удовлетворенно потушил сигарету.

Я взял принцессу на руки и понес наверх. Быстро понес. И минуты не будет у Шаха наедине с моей сестрой.

Перед выходом из спальни я еще раз посмотрел на спящую Софию. Мне было жаль, но ближайшие дни ее не ждало облегчение.

У меня были планы.

Которые ей не понравятся.

— …Эмиля с той итальянкой точно ничего не связывает? — услышал голос Шаха.

— Уже месяцев семь как, — пожимает плечами сестра. — Я же говорю, мой брат — очень верный мужчина. За все годы у него было только две женщины, с которыми были серьезные отношения…

— А я разрешал говорить о моих женщинах? — я сделал последний шаг, спускаясь на первый этаж.

Сестра вздрогнула, обернувшись.

— Ничего такого, брат, — невинная улыбка Ясмин. — Эльман хотел убедиться, что ты действительно любишь Софию. Ты же у всей Сицилии спрашивал, сколько женщин имеет Андреа, и ничего.

— Кстати, об Андреа. У тебя вылет завтра. Ты здесь не останешься.

— Что?! — воскликнула Ясмин. — Я нужна Софии!

— Ты нужна нашему брату. Я все сказал. Это не обсуждается!

— Да, но мне кажется, что папа думает иначе.

— Папе пора учиться жить без дочки. И еще папа думает, что ты не слушаешься своего старшего брата.

— Ты старше меня всего на несколько минут!

Ясмин осеклась. А мне категорически не нравилось, что здесь все еще находился братец принцессы.

— Как скажешь. Завтра так завтра, — смирилась Ясмин. — Я просто так скучала по этой стране, где родилась и жила мама…

Ясмин еще что-то говорила. Это ее обычное состояние, когда принимается решение, которое ей не нравится.

Я перевел тяжелый взгляд на Эльмана.

— Я провожу тебя. Уже поздно.

Я шел к входной двери, стискивая зубы.

За спиной Ясмин вежливо прощалась с гостем.

Даже чересчур вежливо, хотя пару дней назад он вместе с папашей вломился в мой дом.

Всепрощающая Ясмин… в кого она такая? Точно не в мать. Отец говорил, что мама не умела прощать.

— Что там со счетом? — бросил я непринужденно. — Сколько я должен зелени? Дам зеленью, не против? Тебе же выгоднее по нынешнему курсу, подрастет и выведешь.

Я остановился возле ворот и закурил. Эльман не спешил садиться в свою черную тачку.

— Меня деньги не интересуют. По мне не видно?

Недовольный.

Гордый. Я не знал Шаха, но уже достаточно узнал его дочку. Гордость — их общее.

Я пожал плечами и спросил:

— Чего тогда хочешь?

— Пока ничего. Люблю придерживать долги. Никогда не знаешь, когда пригодится помощь недруга.

— А мне казалось, мы подружились, — я затянулся с прищуром.

— Тебе показалось. Я здесь только из-за сестры. Лучше не трогай ее, — крепкое предупреждение.

— Угроза? Я ее муж, если ты забыл.

— Это совет, — спокойно сказал Шах. — Не трогай, дай ей прийти в себя и понять, что она легла с тобой в постель от безысходности. А ты ею воспользовался.

У меня свело кулаки и челюсти.

Я смял сигарету пальцами и пригрозил:

— Проваливай с моей территории.

— Безусловно. Однако, не забудь вернуть Софии кольцо, которое я ей дарил, монополист.

Шах скривился в ухмылке и попрощался.

Вежливо, сука.

И уехал.

Я вернулся в дом, когда Ясмин собирала свою аптечку.

— Что он у тебя спрашивал? — начал с порога.

— Был ли ты в серьезных отношениях, — удивилась Ясмин. — А что такое? Я хотела, чтобы он встал на нашу сторону.

— Запомни, Ясмин. Шах — не друг Романо. Не друг, не брат, не сват. Никто.

— Я больше ничего ему не говорила! — крикнула Ясмин вдогонку.

Я кивнул, но лег в постель напряженный.

Под боком сладко спала София. Я хотел разбудить ее, снять напряжение. Но если ее моральное состояние я бы стерпел, то перебинтованные руки меня тормозили.