Запретный плод (ЛП) - Ричардсон Аманда

О.

Я улыбаюсь, когда он протягивает руку и отпирает мою дверь.

ПЯТНАДЦАТАЯ ГЛАВА

РУИНЫ

Лиам

Как только мы оказываемся в доме, я закрываю и запираю дверь. Когда я оборачиваюсь, Зои наблюдает за мной, прислонившись спиной к столику в прихожей. Я подхожу к ней и впиваюсь взглядом в ее глаза, когда с громким звоном опускаю ключи в миску. Капитан прижимается к ее ногам, а она рассеянно гладит его по макушке. Это по-домашнему, и это почти заживляет дыру в моем сердце, но думать о ней в таком качестве опасно.

— Наверх? — спрашиваю я, мой голос хриплый.

Ее зрачки расширяются, она кивает, поворачивается и идет по коридору впереди меня.

— Останься, — мягко говорю я Капитану, проводя рукой по его позвоночнику. — Я не буду делить ее сегодня, приятель.

Он ложится перед дверью и начинает мурлыкать.

Я следую за Зои наверх, и каждая секунда проходит в бешеном напряжении.

Я знаю, что она тоже это чувствует.

Она проходит мимо своей комнаты, направляется прямо к моей закрытой двери и толкает ее.

Хорошая девочка.

Я поворачиваюсь и закрываю дверь с тихим щелчком, но этот тихий щелчок как будто звучит на тысячу децибел громче, потому что в ушах внезапно раздается рев, когда я поворачиваюсь лицом к Зои.

Ее грудь быстро поднимается и опускается, помада слегка размазалась, а на щеках осталась тушь от предыдущих слез. Она никак не может хотеть большего.

Она набрасывается на меня, прыгает в мои объятия и прижимается своими мягкими губами к моим.

Черт.

Я стону, мои руки быстро перемещаются, чтобы поддержать ее ноги, которыми она обхватила мои бедра. Я провожу нас к своей кровати, проводя языком по ее губам, пока ее руки хватают меня за волосы. Рыча, я опускаю ее на кровать и отстраняюсь.

— Жадная девчонка, — мурлычу я, глядя на нее сверху вниз. — Я привел тебя сюда для последующего ухода.

Она улыбается. — Мне пока не нужен уход.

Я вздыхаю, проводя рукой по лицу.

— Что ты со мной делаешь? — шепчу я с болью в голосе.

— Я знаю, что я хочу с тобой сделать, — отвечает она, ее голос звучит с придыханием.

— Ты делаешь меня чертовски бездумным, Зои.

— Хорошо. Я хочу, чтобы ты был без ума. Но внутри меня, — добавляет она.

Я качаю головой и игнорирую ее язвительный ответ, оценивая ее. Она выглядит лучше после нашего разговора - почти с облегчением. Больше похожа на себя. Меня охватывает чувство вины, когда я вспоминаю, что ее щеки были мокрыми от слез, потому что я чуть не сломал ее своим гневом. Если мы действительно собирались сделать это, мы должны были сделать это правильно.

— То, что произошло раньше, было...

— Пожалуйста, Лиам, — пробормотала она, снимая туфли и откидываясь на кровать. — Я не хочу говорить об этом сейчас. Я хочу быть твоей хорошей девочкой, — пробормотала она, слегка раздвигая ноги.

Ее пальцы переходят к юбке, приподнимая ее дюйм за дюймом, пока она раздвигает ноги до тех пор, пока я не начинаю тяжело дышать. Я мельком вижу белое кружево, когда она разводит колени в стороны...

Черт, из-за нее очень трудно думать здраво.

Я иду вперед, кладу руки на ее колени и свожу их вместе.

— Не раньше, чем мы немного поболтаем, — говорю я ей, наслаждаясь тем, как раскраснелись ее щеки по моему приказу. — Сядь.

Она ворчит, когда садится, ее губы растягиваются в очаровательную гримасу. Я снимаю пиджак и кладу его на спинку стоящего рядом кресла, а затем подхожу к кровати, где Зои наблюдает за мной с чем-то сродни благоговению.

— Ты не хочешь? — спрашивает она.

Я хихикаю.

— О, я хочу. Поверь мне. Но нам нужно установить базовый уровень. Подтвердить границы, безопасные слова...

— Я же говорила тебе. Зеленый - продолжаем, желтый -...

— Зои, — строго говорю я.

Она наклоняет голову, ее глаза скользят по моему лицу, затем по груди и, наконец... по моему напряженному члену, упирающемуся в брюки.

— Позволь мне прикоснуться к тебе, — умоляет она. — Пожалуйста.

— Черт, у тебя это хорошо получается, — говорю я, вздыхая, проводя рукой по лицу.

Я подумываю позволить ей прикоснуться ко мне, прежде чем мы поговорим, но потом вспоминаю ее страдальческое выражение, когда я держал ее лицо, и неохотно сдерживаю себя.

— Мне нужно знать, чего ты ждешь от меня - от этого. Я совсем новичок в этом... образе жизни.

— Может, поговорим после? — спрашивает она, потянувшись ко мне.

С трудом удерживая самообладание, я отталкиваю ее руку.

— Посмотри на меня, — рычу я. Ее улыбка исчезает, и она смотрит мне в глаза.— Я не хочу переходить границы твоих возможностей. Я больше никогда не хочу видеть, как ты так плачешь, только если это не от удовольствия. Мне не понравилось наблюдать за этим. Так что да. Нам нужно поговорить, прежде чем мы пойдем дальше.

Она слабо улыбается. — Хорошо.

— Положись на меня, — говорю я ей, потирая челюсть.

— Хорошо..., — медленно говорит она. — Честно говоря, я думаю, что для тебя это естественно. Та ночь в Каталине была… — Она прикусывает нижнюю губу. — Мы можем использовать систему светофора для сцен. Зеленый означает продолжение, желтый - паузу и/или оценку, а красный - остановку.

Я нахмуриваю брови. — Сцену?

Она садится ровнее.

— Мы должны решить, будут ли это "сцены" или ты хочешь, чтобы я была твоим сабом 24 часа в сутки 7 дней в неделю.

— Как бы потрясающе это ни звучало, думаю, нам обоим нужны перерывы в такой динамике, нет?

Она с энтузиазмом кивает. — Я согласна.

— Хорошо, значит, только в спальне, так сказать. А как насчет ограничений? У тебя они есть?

— У меня есть парочка. То, что связано с мочой или другими видами отходов жизнедеятельности..., — говорит она, морщась.

Я просмотрел несколько списков ограничений, но, должно быть, пропустил это.

— Понял. Что еще? — спрашиваю я, раскачиваясь на пятках.

Она смотрит вниз, как будто стесняется, поэтому я подхожу к кровати и сажусь рядом с ней - но не слишком близко. Она должна быть опытной, поэтому я начинаю говорить мягко.

— Мне нужно, чтобы ты была со мной откровенна, маленькая бунтарка. Все получится, только если мы будем общаться. Я не собираюсь заставлять тебя подписывать свою душу, но мне нужно знать эти вещи, ведь я такой новичок.

Она поднимает глаза и мягко улыбается.

— Я знаю это. Ты молодец, — мягко говорит она. — Меня раздражает, насколько естественно это для тебя.

— Не меняй тему, — говорю я ей, откидываясь назад.

— Я просто высказала свое наблюдение.

— Тогда расскажи мне.

Она ухмыляется.

— Я не любительница всяких водных игр. Кроме того, что я тебе рассказала, мои другие жесткие ограничения - это удушье и игра с дыханием.

— Удушье? — спрашиваю я, стараясь сохранить бесстрастный голос.

Она кивает. — Все, что связано с водой или дыханием…

Она отводит взгляд.

Черт. Из-за ее родителей.

— Конечно.

— Вот и все, — говорит она. — Мне нравится быть связанной, сдерживаться и играть с веревками. Наручники. Повязки на глаза. Любые виды сдерживания, — добавляет она. Я киваю, принимая всю эту информацию.

— Приятно слышать, — бормочу я, заставляя свои руки оставаться на кровати. — А как насчет эксклюзивности? Мы встречаемся? — спрашиваю я, мой тон слишком язвительный, чтобы быть непринужденным.

Зои смотрит на меня. — Это зависит только от тебя.

Я делаю длинный, медленный вдох. — Пока мы делаем это вместе, мы эксклюзивны. Понятно?

— Да.

— Ну что, мы закончили? — спрашиваю я.

Она пожимает плечами. — Каковы твои пределы?

— Думаю, те же, что и у тебя.

— И что тебе нравится?

Уголок моих губ изгибается в улыбку.

— Заставлять тебя кончать. Вынуждать из тебя оргазмы. Смотреть, как ты кончаешь на моих глазах и на моем языке, — добавляю я, вспоминая ночь в Каталине, когда встаю.