Семь лет между нами (ЛП) - Постон Эшли

— Ну… — неуверенно протянул он. — Я сейчас как раз готовлю новый ресторан к пробному открытию. Иса с Мигелем помогут мне на финальном этапе. А ты чего здесь?

— Привела друзей попробовать еду твоих друзей.

— Друзья… — Он прищурился, обдумывая это, потом вдруг резко сел ровно. — Они здесь?

— …Да?

— Всё в порядке, Клементина? — позвала Дрю с передней стороны фургона.

— Да! Кулер просто… э-э… холодный! — выкрикнула я и замахала рукой, чтобы он уже открыл крышку и достал воду.

Я наклонилась к нему и тихо спросила:

— Почему ты так странно себя ведёшь?

— Айван там, на задней стороне! Пусть он достанет их! — крикнул Мигель.

Мы с Джеймсом встретились взглядами.

— Спасибо! — крикнула я в ответ, а Джеймс что-то пробормотал себе под нос и сунул руки в ледяную воду, выудив три бутылки.

Протянул их мне.

— Я не веду себя странно, — буркнул он.

И тут до меня дошло.

— О, боже, да ты с похмелья! Мы ведь даже не так много выпили вчера!

Хотя… он почти не пил.

Но тот, кем он был семь лет назад, мог спокойно оставить меня под столом.

— Ты тоже выглядишь не очень, — с лёгкой усмешкой ответил он.

Мы оба, честно говоря, выглядели так, словно нас перемололо и выплюнуло. Джеймс бросил взгляд мне за спину, явно размышляя, стоит ли поздороваться с моими подругами.

— Прости, но мне сейчас не по силам знакомиться с новыми людьми.

— Ты уже встречался с Дрю, только её жену не знаешь.

— А, редактор… — кивнул он, соглашаясь. — Да, наверное, будет лучше, если она не увидит меня в таком состоянии. Это не проблема?

То, как он спросил, было до смешного мило.

— У тебя есть один «Бесплатный билет из тюрьмы».

— Беру, — торжественно заявил он. — Но я обязательно…

Он вдруг замолчал, резко потянулся ко мне и убрал волосы с шеи, его светлые глаза тут же потемнели, наполнились тенью. Он сжал губы, и я не сразу поняла, в чём дело, пока…

— Кажется, у тебя тоже была хорошая ночь, — усмехнулся он.

И тогда меня осенило.

— О боже! — я резко отшатнулась и тут же пригладила волосы, скрывая след. Ну, засос.

С утра я старалась замазать его консилером, но, видимо, за день он стёрся.

— После ужина было ещё одно свидание? — с весёлым ехидством спросил он. — Было жарко?

Я просто посмотрела на него. Он сначала не понял, но потом его глаза расширились, и он прижал пальцы к губам.

Единственное, что он смог выдавить:

— О.

Я прочистила горло.

— Да, именно.

— Что именно? — рассеянно переспросил он.

— Жарко.

Он застонал и запустил руки в волосы.

— Так нельзя, Лимон.

— Ты сам спросил.

— Знаю, — простонал он. — Но это сводит меня с ума.

Его лицо исказилось.

— Для меня это было семь лет назад. А для тебя — прошлой ночью.

— Технически, ещё и сегодня утром, — уточнила я.

Он издал мучительный звук.

— Конечно, как я мог забыть?

— Даже не знаю. Это был очень хороший секс.

Я чуть склонила голову набок, внимательно изучая мужчину, который стоял в тени фургона своих друзей. С похмелья, и, что-то мне подсказывало, по той же причине, что и я — из-за нас друг для друга. Хотя я точно знала, что мне прошлый вечер понравился больше, чем ему.

Он потер лицо ладонями.

— Если это было, чтобы отомстить мне за то, что я отказался вчера…

— О, не волнуйся, ты не отказался.

— Ты понимаешь, о чём я, — рыкнул он.

Конечно. Он думал, что я вернулась в квартиру прошлой ночью и переспала с его прошлой версией только ради того, чтобы сделать ему, нынешнему, больно.

Я закатила глаза.

— Ну, значит, ты ошибаешься. Квартира делает что хочет и когда хочет. И это не моя вина, что ты теперь хочешь держаться от меня подальше.

Он шагнул ближе. Настолько, что я могла бы его поцеловать. Если бы осмелилась.

— Держаться подальше? — он прошептал, не веря в мои слова. — Я помню твой вкус, Лимон. Помню, как ты дышала, когда я держал тебя.

От его слов у меня вспыхнула кожа, и я прижала к шее холодную бутылку воды, стараясь не смотреть на него.

— Я помню, как ты считала мои татуировки, помню форму твоих губ, помню, как ты дрожала, когда я доводил тебя до…

Он кончиками пальцев скользнул по моим раскрасневшимся щекам.

— И я до сих пор чертовски люблю, как ты краснеешь. Это сводит меня с ума.

У меня отвисла челюсть.

Сердце заколотилось в груди.

На мгновение он даже не выглядел как Джеймс, а как мой Айван, смотрящий на меня сквозь лицо, ставшее за семь лет чужим.

Я думала, он наклонится, чтобы украсть поцелуй, но он резко отступил назад и тут же скрылся в фургоне, а Дрю как раз свернула за угол.

— Эй, — позвала она, держа в руках еду. — Всё в порядке?

— Отлично! — пискнула я, поспешно поворачиваясь к ней.

Чем быстрее мы уйдём, тем лучше.

— Я взяла воду! Нам пора идти.

Дрю недоверчиво на меня посмотрела.

— Окей…

— Вперёд! Давайте сядем у фонтана, — выпалила я и тут же потащила их прочь от фургона.

Когда мы перешли улицу, я оглянулась назад и увидела, как Джеймс выбрался из задней части фургона. Затем он натянул кепку пониже и пошёл в противоположную сторону.

Забудь, сказала я себе, отворачиваясь к подругам.

Он запрещён.

32

Вторая и заключительная ставка

Я провела остаток выходных, отмывая квартиру тёти до блеска и зарисовывая Мать и Ублюдка в разделе путеводителя по Нью-Йорку под названием «Дикая природа». Квартира не перенесла меня обратно к Айвану. хотя мне бы этого очень хотелось. Рисование было лёгким способом отвлечься, по крайней мере, пока я не начала разбирать сумочку и снова не наткнулась на письмо от Веры. Адрес был на Верхнем Вест-Сайде. Так близко, всего через парк от Монро, но словно в другом мире.

Чем дольше я жила в квартире тёти, тем больше понимала, почему она её не продала. Почему после разрыва с Верой не избавилась от неё, а предпочла путешествовать, чтобы держаться подальше. В каждом щелчке замка, в скрипе петель, когда дверь распахивалась, была возможность. Рулетка, которая могла вернуть тебя в самое счастливое время — или не вернуть вовсе.

Аналия говорила, что роман через время не работает, но тогда почему Вера всё ещё писала ей? Мне хотелось открыть письмо, прочитать его, но это казалось слишком личным. Это не моё дело — знать, что внутри, и я сомневалась, что тётя одобрила бы это. Всё, что я могла сделать, вернуть его и спросить у Веры лично.

В понедельник, когда я пришла на работу, Ронда уже была у себя в офисе и выглядела ещё более уставшей, чем обычно. Она уже сняла пиджак, а обычно делала это только после обеда, и сменила каблуки на удобные балетки, которые хранила в нижнем ящике стола.

Я постучала в стеклянную дверь, и она подняла взгляд.

— А, Клементина! Отлично, что ты уже здесь.

— Рано начали? — спросила я.

— Не могла заснуть, вот и решила заняться делами.

Это означало, что ночью ей пришла в голову какая-то мысль, которая не давала ей покоя, и она пришла пораньше, чтобы воплотить её в жизнь. Вся её жизнь была посвящена этому издательству, она вкладывала в него всего себя. Читала книги в свободное время, разрабатывала стратегии для будущих бестселлеров, общалась с руководителями других издательств. Я тоже хотела этого, но с каждым днём меня всё сильнее грызло ощущение, будто я зажата в слишком тесной коробке, словно ошейник стал вдруг мал.

И мне было страшно, ведь я так долго искала место, где смогла бы остаться.

— Кстати, — продолжила Ронда, постукивая шариковой ручкой по блокноту, — ты уже решила, что будешь делать с отпуском?

— Думаю, просто останусь в городе, — ответила я, зная, что она спрашивает, чтобы убедиться, что я действительно его возьму. Хотя я и не хотела.

Она кивнула, и, судя по тому, как расслабились её плечи, облегчённо вздохнула.

— Хорошо, хорошо. В связи с переходным периодом, возможно, придётся быть на связи.