Распятая любовь (СИ) - Ковалева Анна

— Миш, ну не здесь же, — пораженно выдала я, почувствовав, как трещит молния платья. Кажется, кое-кто буйный вырвал ее с корнем.

— До спальни не дойдем, — прорычал он, разворачивая меня лицом к стене и заставляя расставить ноги пошире. — Пи… ц как соскучился по тебе, родная.

— А зачем тогда…

— Тшш, — Миша прикусил мое ушко, а в следующий миг заставил застонать, заполнив меня собой.

Я тоже соскучилась. Безумно. Настолько, что вспыхнула от одного касания. Даже прелюдии не понадобилось, я и так вся была готова.

Это была какая-то бешеная, сумасшедшая скачка, которая закончилась неистовой разрядкой. Не знаю как я не свалилась в процессе. Наверное, потому что Миша придерживал, не давая упасть.

— Боже, — простонала, обессиленно сползая в мужские объятия.

— Вот теперь можно и до спальни дойти, — улыбнулся он, поднимая меня на руки. Я же тихонько всхлипнула, чувствуя прежнее тепло и ласку в голосе мужа.

Поговорить мы вечером так и не успели. После второго захода мы все-таки выползли поужинать, а потом Миша снова затащил меня в кровать, притянул мою тушку к себе под бок и уснул. Я же еще долго лежала, проматывая в голове события вечера и слушая мерное дыхание любимого мужчины.

Наверное, это был нервный отходняк, но очень боялась закрыть глаза, спугнуть сладкое перемирие, созданное с таким трудом. Было откровенно страшно встречать утро. Казалось, что со светом нового дня вернутся обиды и все начнется по новой. Потому и тянула до последнего, пока уставший и от физического, и от морального напряжения организм полностью не отрубился.

Утро началось для меня с запаха какао, приятно щекочущего ноздри. Приоткрыв один глаз, с любопытством наблюдала за тем, как Миша аккуратно ставит поднос на тумбочку.

— Доброе утро, — осторожно сказала, садясь в кровати и всматриваясь в его лицо.

— И тебе, родная, — чмокнул в нос, заставив меня судорожно вздохнуть. — Лана, что не так?

— Мы вчера так и не поговорили, — призналась я. — И теперь мне как-то неспокойно.

— Ладно. Давай поговорим сейчас. Только поешь сначала.

— А ты?

— Я уже поел, пока ты спала. Тебя было не добудиться.

— Сам виноват, ушатал меня. — фыркнула. На воспоминания о вчерашних развлечениях тело отозвалось легкой дрожью возбуждения и пульсацией в интимном месте.

— Буду считать это комплиментом. — ласково поцеловал меня в лоб. — А ты одевайся и ешь давай. Я отойду пока, мне нужно позвонить кое-куда.

— Скажи, — нервно сцепила руки в замок и посмотрела на мужа, который устроился рядом, опершись спиной на подушки. — Почему ты не появлялся дома?

— Сказал же. Мне нужно было отойти, остыть, подумать. Чтобы не злиться и не усугублять ситуацию.

— И остыть ты смог только в другом городе? — горько усмехнулась и попыталась отодвинуться, но Миша тут же подтянул меня к себе.

— Нет. Уехал я потому, что мне позвонили. Здесь тоже начались диверсии. Погромы, поджоги.

— Боже, — я тут же вскинулась. — Почему не сказал? Я бы себя так не накручивала.

Миша вздохнул. Почесал затылок. Еще раз вздохнул.

— Тогда бы ты накручивала себя по другому поводу. Не хотел тебя в эту уголовщину втягивать. Думал, быстро разберемся. А нет, все затянулось.

— Ну да, — прикусила губу. — Лучше было оставлять меня в неведении, трястись и переживать о возможном разводе.

— Родная, давай не начинать по второму кругу, ладно? — Муж погладил меня по щеке. Нежно поцеловал дрожащие губы. — Я был взвинчен и измотан. Да и злость и обида сыграли злую шутку. Одно навалилось на другое, без передышки. Некогда было рефлексировать. Решил, что вернусь и обо всем поговорим. Да и тебе полезно было подумать о своем поведении.

— О да, — усмехнулась. — Я хорошо о нем подумала. Знаешь, мне страшно было, Миш. Что ты и правда бросишь меня…

— Ох, дурочка ты, Лана, — муж обхватил мое лицо ладонями, заставляя посмотреть ему в глаза. — Проросла ты мне в душу, до самого нутра проросла, до чертова основания, неужели не видишь? Зол был как сто чертей, но даже не помышлял о разводе…

— Почему же вел себя так вчера?

— Да устал как собака. Устал, башка не варила вообще. Никакой был после этих долбанных недель. И тут нервотрепка, и за тебя боялся. Охрану дергал постоянно, выясняя нет ли каких поползновений в твою сторону. По тебе же волком выл, а гордость и обида позвонить мешали. А ты вдруг приехала. Теплая, живая, манящая…

Свои последние слова муж перемежал поцелуями, заставляя меня таять как мороженое на солнцепеке.

— Я стоял как истукан, слушал, что ты говоришь. Хотел, чтобы выговорилась. А потом ты вдруг ломанулась в туалет. Я и не допер сразу, что не так, что ты себя уже накрутила. Переодеваться пошел. Потом звонок отвлек. Вышел на балкон поговорить. А возвращаюсь, — кольцо на столе лежит. Я не шутил насчет порки, если что.

— Да не буду я его снимать, не буду, — позволила себя увязнуть в таких родных объятиях. — И врать больше не буду. Никогда.

— То-то же, — поцеловал меня в макушку. — Рассказывай мне обо всем, что важно… Особенно о том, что касается этого говнюка Бес…

— Миш.

— Не перебивай. Я ему достаточно четко объяснил, чтобы не смел к тебе лезть. И что ему будет, если сунется. Так что если вдруг нарисуется, то скажи мне сразу, поняла? Мигом отправится в дальнее путешествие к северному полюсу.

— Обещаю. Молчать не буду.

— Хотя, не думаю, что полезет. И без того проблемы свои не вывозит. Расклеился совсем мужик. Вот вроде и рожу начистил, а даже удовольствия не получил. Тьфу… — муж скривился. — Хотя и он мне вмазал хорошенько, врать не буду. Старею, увы.

— Господи, Миш! — поворчала я. — Впрочем, ладно. Не покалечили друг друга и ладно. Лучше расскажи, что с диверсиями?

Новости были неутешительные. Масштабная порча имущества, большие убытки, несколько пострадавших. Зато были пойманы исполнители, которые после определенного давления раскололись и сдали и своих подельников, и заказчика. Которым, увы, оказался Никита. Мерзавец умудрился пристроиться под бок к одному из полукриминальных воротил, но тот быстро слился, как запахло жареным. Так что Белозерскому-младшему придется отвечать за свои грехи. Сегодня утром его арестовали.

— Мне жаль, что все так вышло с твоим братом.

— Мне тоже. Ник все-таки опустился на самое дно. Но на этот раз я ему помогать не буду. Пора платить по счетам…

— Значит, все закончилось?

— В отношении нападений — да. А вот следствие будет длиться долго. А потом еще суд.

— Я буду ходить с тобой на заседания, — сжала руку в знак поддержки.

— Ну уж нет. Тебе лучше заняться совсем другим делом.

— Это каким? — округлила глаза, хотя и поняла, к чему клонит муж.

— Тем самым, родная. Мы и так уже достаточно долго тянули с рождением ребенка. Пора наверстывать упущенное.

Глава 46

Катарсис

8 месяцев спустя

Глеб

— Что ж, Глеб, полагаю, сейчас это и правда самое лучшее решение. И для тебя, и для фирмы.

— Я тоже так считаю, Роберт Эрикович. — встаю и подаю Штайнеру руку. Тот пожимает ее в ответ.

Вот и все. После стольких лет безупречной работы, бесконечных гонок по вертикали моя работа в юридической фирме Штайнера и Ко подошла к концу.

А самое странное, что я не испытывал особых сожалений. Только не по этому поводу. Я отдал этой фирме все что мог и даже больше, чем следовало бы. На этом все, больше мне отдать нечего. Я растратил все свои силы, амбиции, устремления. Выжал себя досуха. Выгорел и эмоционально, и физически.

И то, что за последние пару месяцев я проиграл в суде шесть дел подряд — самое надежное тому подтверждение. Это тяжелый удар по репутации, а для меня так вообще настоящий крах. Все валилось из рук. Голова отказывалась соображать.