Распятая любовь (СИ) - Ковалева Анна

Но нет, Миша все же отошел. Встряхнулся, посмотрел на меня с каким-то особенным трепетом и прижал к себе. И могу поклясться, что в этот момент в его глазах стояли слезы.

Беременность протекала спокойно, токсикоз почти не мучил. Отекать, правда, начала рановато. Живот немного тянуло, хотя гипертонус и не ставили. Миша же постоянно перестраховывался и вызывал мне врачей по любому мизерному поводу. Трясся надо мной как Кощей над златом, боялся отпустить даже на шаг.

В один момент дошло до того, что он попытался поселить в дом медсестру после того, как меня ночью прихватило судорогой. Естественно, я отказалась. Даже пригрозила, что сбегу куда-нибудь, если он не сбавит обороты.

На учет я встала в частную клинику, которую курировали европейские врачи. Ее мне посоветовала Таяна. Она сама там рожала сына, и теперь вот собралась туда же за вторым. Вернее, за второй.

Мне, в принципе, там все понравилось. И квалификация персонала, и обслуживание, и имеющееся оборудование. Да и Мише тоже. Так что решили не ездить по заграницам, а рожать дома. К шести месяцам муж уже успокоился, особенно после того, как были пройдены первые скрининги, не обнаружившие ни патологий, ни хромосомных нарушений, и перестал так рьяно надо мной бдить.

Ну тут и я вздохнула с облегчением. Хорошо, что малыши развивались нормально.

Надя родила дочь в самом конце марта. Прелестную малышку, обещавшую стать точной копией матери. Причем как по внешности, так и по характеру. Мы с Мишей смеялись, видя как размяк Коля, нянчась с дочерью, Надя же неустанно ворчала, что он ее разбалует.

Впрочем, это только для вида. Сама же тащилась, видя, как муж поет дочери колыбельные. Пусть нещадно фальшивя, но зато с душой. И что всегда готов и памперсы поменять, и из бутылочки ночью покормить.

Наблюдая за Мишей исподтишка, понимала, что и он будет возиться с нашими малышами так же. Если не больше. Это радовало очень. Потому что руки у меня всего две, так что вторая пара будет очень кстати.

Насчет няни не решила еще, но скорее всего придется нанять. Перекладывать на нее обязательства по уходу за своими детьми не хочу, но подстраховка не помешает.

А пока что мне оставалось лишь шерстить сайты для мамочек, есть за двоих, да побольше гулять. Что я и старалась делать. Хотя и работу в салоне не забрасывала, как минимум половину дня проводила там.

В общем, все у нас хорошо. Полет идет нормально. Единственным темным пятном стал недавно завершившийся суд Никитой, закончившийся приговором на длительный срок заключения.

Но тут уже ничего не изменить. Остается только идти дальше.

Сегодня у нас было второе плановое УЗИ. Мы с Мишей договорились встретиться, вместе пообедать, а потом поехать к врачу.

Только вот в самый последний момент муж позвонил и сказал, что не сможет вырваться пораньше, а подъедет сразу в клинику. Немного поразмышляв, решила пойти перекусить в то кафе напротив, в которое ходила обычно.

Очень уж есть хотелось. Знала, что не вытерплю до окончания приема. Мои малыши были те еще маленькие обжоры. Так что и мне приходилось есть как не в себя. Попробуй тут поголодай, сразу пинки под ребра идут. Так что погладив уже довольно приличных размеров животик, помахала девочкам на ресепшен и вышла на улицу.

И тут же замерла как вкопанная. Потому что на миг мне показалось, будто перенеслась в прошлое. На тротуаре перед салоном, опершись о бок припаркованной машины, стоял Глеб с большим букетом цветов в руках.

Тяжело вздохнула, поправила волосы и подошла к нему. Мысленно чертыхалась. Ну вот что за? Столько времени не объявлялся, а тут принесло, блин, с попутным ветром. Надеялась лишь, что обойдется без сцен и звонков мужу.

— Глеб, ты что здесь делаешь?

— Увидеть тебя хотел. — Глеб как-то тоскливо на меня посмотрел, особо задержавшись на животе. Нервно сглотнул. Тяжело вздохнул. Снова сглотнул. — Какой срок?

— Почти шесть. — потерла живот, ощутив небольшой пинок. — Так что тебе надо? У меня скоро прием у врача. А до этого еще надо успеть перекусить.

— Зайдем в «Аризону»? — махнул рукой в сторону кафе, где я любила обедать.

— Глеб, я никуда с тобой не пойду. Ты меня понял? Не хочу снова ссориться с мужем из-за тебя. И этот веник можешь отправить в мусорку. Я его не приму.

— Лана, — Глеб устало вздохнул, запустил пальцы в волосы. — Я прошу у тебя всего пять минут твоего времени. Ничего больше. А если тебя смущает букет, то…

Глеб метнулся в сторону и всучил цветы проходящей мимо девушке, которая тут же залилась краской. М-да. Обаяние свое Бессонов так и не растерял. По крайней мере, глупые молоденькие девчонки ведутся на раз.

— Так лучше?

— Да, но все же я с тобой не…

— Я уезжаю, Лана. — сказал он наконец, перебив мои возражения. — Наверное, глупо, но не мог с тобой не попрощаться. Выслушай меня, прошу. Много времени не займу.

О как. Я даже растерялась сначала. Глеб выглядел собранно, серьезно. Не похоже было, что держит камень за пазухой. Наверное, если бы он вел себя как раньше, нагло и грубо, то я бы его послала сразу, да и пинка бы дала для ускорения. Но нет, таким потерянным, немного беззащитным я Глеба не видела никогда. Даже в то время, когда мы встречались.

В нем что-то изменилось. Неуловимо, но капитально. И в итоге мое любопытство пересилило осторожность.

— Ладно, пойдем. Я безумно хочу есть. Но не вздумай вытворить какую-нибудь дичь. И да, Мише я скажу, что ты приходил. Так и знай.

— Да говори, — усмехнулся он. — Я его не боюсь. Да и он будет рад узнать, что я свалил из города.

Я лишь покачала головой и направилась в сторону главного входа в кафе. Старалась соблюдать дистанцию между нами, и когда Глеб предложил руку, чтобы помочь подняться по ступеням, я ее проигнорировала.

— Так ты правда, уезжаешь? — спросила, как только мы сделали заказ и официант ушел. Я заказала полноценный бизнес-ланч, Глеб чашку кофе. — Возвращаешься в Европу?

— Нет, — побарабанил он пальцами по столу. Посмотрел на меня в упор. — Я ушел из фирмы. Решил оставить юридическую практику.

— Серьезно? — округлила глаза. От Бессонова такое слышать было странно. Чтобы он оставил свою вожделенную карьеру? Ни в жизнь не поверю.

Бросив случайный взгляд на его левую руку, заметила, что обручального конца там уже нет. Даже следа от него не осталось.

— Анжела постаралась?

— Нет, — ответил он, потерев безымянный палец. — Мы разошлись тихо. Серов разумный мужик. Сам был в ахере от своей дочурки.

— Мне жаль. — это все, что могла сказать.

— Что ж, — Глеб горько усмехнулся, — в итоге каждый получает то, что заслужил? Не так ли?

— Похоже, так, — слабо улыбнулась я, кивая официанту, принесшему заказ. — Тогда почему ушел? Ты же так долго и упорно шел к своей цели?

— И куда это меня привело? — развел он руками. — Сам загнал себя в тупик. Перегорел. Разрушил все, что можно было. Я проиграл шесть последних дел в суде. Шесть, Лана!

— Это плохо.

— Я бы выразился крепче, но, пожалуй, не буду.

— И куда ты теперь? — мне и правда было любопытно. Такой Глеб не вызывал у меня отторжения.

— Пока вернусь в Петровск. Я получил должность преподавателя на юрфаке, на кафедре гражданско-правовых дисциплин.

— Не могу тебя представить в роли препода, — не сдержала я улыбки.

— Я и сам пока еще не могу. Но посмотрим, как говорится. Может, что-то и выгорит.

Мы немного помолчали. Я отвлеклась на свой суп, Глеб пил кофе. Было странно, но никакого напряжения не ощущалось. Будто я сижу с абсолютно случайным человеком рядом, а не с бывшим мужем.

— Лана, скажи, — вдруг снова начал Глеб.

— Да? — отозвалась я, вытерев губы салфеткой.

— Ведь могло у нас с тобой все сложиться по-другому? Могло? Если бы я не облажался?

— Глеб, не начинай даже, — у меня непроизвольно дернулась щека.

— Но все же… Все же… Просто скажи. Ведь ты любила меня тогда? Любила?