Запрещенные слова. Том первый (СИ) - Субботина Айя

Смазано провожу ладонью возле носа, дохожу до запястья, вдыхаю собственный парфюм, чтобы хоть немного перебить аромат «о_боже_какой_мужчина!»

— Доброе утро, коллеги, — слышу его твердый, уверенный, резкий голос. — Резник. Владимир Эдуардович. Любить и жаловать себя не прошу — говорят, это задача со звездочкой.

Шутка, на которую зал реагирует гробовой тишиной

Я все-таки поднимаю голову.

Генеральный стоит всего в паре метров, но каким-то образом ему удается занять как будто все свободное пространство, которого там хватило бы еще на десять человек.

Сразу отмечаю, что темно-синий костюм на нем сидит идеально, сшит по последней моде. Из рукавов выглядывают белоснежные манжеты с лаконичными серебряными запонками. Он бросает короткий взгляд на часы — дорогой хронометр, больше чем годовая зарплата рядового сотрудника — потом смотрит на всех нас. Задерживает взгляд чуть больше, чем это может быть комфортно. И в его темных глазах нет ни капли дружелюбия.

Темные волосы лежат волосок к волоску.

Тонкий нос кажется слишком острым, но он как будто создан, чтобы подчеркивать его хищный образ.

Но, черт, борода у него и правда внушительная.

Не лопатой аки «финский лесоруб», но на ладонь ниже подбородка. Абсолютно ухоженная, идеальная, я бы сказала — «царь-борода». И, возможно, я бы даже пересмотрела свое мнение насчет этого на мой вкус совершенно лишенного сексуальности атрибута мужской внешности, но в эту секунду генеральный фиксирует взгляд на мне. Я чувствую желание одернуть пиджак, хотя он сидит точно так же идеально, как и тот, что на Резнике.

Ему лет сорок, вряд ли сильно больше.

Все его предшественники были старше пятидесяти.

И я спиной чувствую, что вся женская часть зала уже тянет к этому определенно выдающемуся экземпляру сильной половины человечества, свои грязные мыслишки.

Резник не тратит времени на любезности и не собирается устраивать вводную лекцию о командной работе и единстве. Он смотрит на аудиторию, словно командир, оценивающий состояние войска перед боем.

— Давайте сразу расставим точки над «i». LuxDrive — крупная и уважаемая компания, но в последнее время мы теряем позиции. На рынке появился сильный конкурент, и если мы не будем действовать жестче и умнее, нас обойдут.

Зал замирает. Такого вступления не ожидает никто. Вероятно, кроме меня, хотя даже после краткого разбора Амины, к такому даже я не была готова. «Генерал» нас этой парой фраз задорно отходил по щам, как зеленых.

— В прошлые годы было много ошибок, — продолжает рубить Резник. Не старается понравиться, не произносит дежурных фраз о том, какая замечательная команда здесь работает. Сразу обозначает проблему. — Отсутствие стратегии, неэффективные управленческие решения, слабый контроль. Мы стали медлительными, неэффективными и не готовы к конкуренции. Это неприемлемо. Это необходимо исправить. Я не обещаю, что будет легко, но если вы здесь, значит, готовы работать.

Некоторые сотрудники заметно напрягаются. Кто-то отводит глаза, кто-то начинает перебирать ручку в руках.

А я продолжаю внимательно за ним наблюдать, держа руки расслабленно сложенными на колене. Анализирую, пытаюсь понять, проговаривает ли он просто заготовленную пугалку или действительно с какой-то его колокольни наш рост настолько… посредственный. Я, конечно, в отчеты финансового отдела на заглядываю, но на планерках ничего о нашем упадническом положении точно не звучало. Хотя конкурент действительно появился. Но все это уже было в прошлом году, и еще пару лет назад — тоже. Я пришла в LuxDrive пять лет назад, можно сказать, что отношусь к старожилам. На моей памяти были времена и похуже, когда конкуренты не просто существовали в сферическом вакууме, но почти что дышали нам в затылок. Я сторонник трезвого взгляда на вещи, даже где-то слегка драматического, но больше всего в своей работе я не люблю панику и «всепропальщину».

Хотя, нужно отдать Резнику должное — паники после его мрачного прогноза в воздухе не наблюдается.

Резник продолжает говорить уверенно, четко, но не повышает голос — в этом нет необходимости. В каждом его слове и так есть вес, и он знает, что его слушают.

— С сегодняшнего дня компания меняется. Будет пересмотрена вся структура управления. Останутся только те, кто приносит реальную пользу. Разговоры о лояльности меня больше не интересуют — меня интересуют результаты. Кто не готов работать по-новому — может уйти сразу, без лишнего драматизма. — Позволяет себе усмешку, едва заметную, но злую и полностью лишенную тепла. — И без выходного пособия.

Вижу по лицам, что шутку никто не оценил, зато еще несколько человек нервно заерзали в креслах.

— Мы будем оптимизировать процессы, сокращать ненужные издержки и избавляться от балласта, — продолжает отповедь Резник. — Будут новые стандарты работы, и да, они будут жесткими. Но только в таком случае мы сможем выйти на новый уровень. И только в таком случае конкуренты сломают об нас зубы.

Я чувствую, как зал наполняется напряжением. Одни испуганы, другие — раздражены, третьи уже прикидывают, на чьей стороне лучше оказаться. Я ловлю несколько взглядов, скользящих в мою сторону, словно кто-то ожидает, что я отреагирую.

Но я молчу, продолжая наблюдать.

Резник продолжает говорить о планах. В его словах есть логика, пусть и жесткая. Он не дает пустых обещаний, не увлекается пафосом. Говорит коротко, по делу.

Вынуждена признать — это производит впечатление.

— После обеда я хочу встретиться с топ-менеджерами, — Резник бросает взгляд в первый ряд, но не смотрит на кого-то конкретно. — Готовьтесь. Будем разбирать ситуацию в деталях. Я так же жду от вас вопросы и предложения.

Ловлю себя на мысли, что пытаюсь прикинуть, каким будет мое с ним рабочее взаимодействие. Очевидно, этот мужик не терпит возражений, но и на любителя принимать «высокоэффективные» скоропалительные решения тоже не похож.

Производит впечатление человека на своем месте.

Это первое впечатление, но я привыкла ему доверять. Ничего подобного я не думала ни о разведшем болтологию Громове, ни об абсолютно непробиваемом Ермакове.

— На этом пока все, — заканчивает знакомство Резник. Кажется, самое короткое за все время, что я здесь работаю. — Если ко мне нет никаких вопросов.

Зал «отзывается» гробовой тишиной. Я бы очень удивилась, если бы у кого-то хватило смелости в принципе открыть рот.

Резника такое положение дел, как будто, полностью устраивает. Он кивает, давая понять, что собрание окончено, и без дальнейших церемоний выходит из зала. За ним — его заместитель и несколько человек из головного офиса, явно входящих в команду.

В зале мгновенно начинается оживленное обсуждение. Кто-то шепчется, кто-то уже строит теории, к чему приведет новая власть.

Остается понять, какую роль в этой игре предстоит сыграть мне.

Я, погруженная в свои мысли, выхожу из зала.

Замечаю Амину, ее вопросительный и слегка ошарашенный взгляд.

— Ну и ну… — наконец выдыхает она, когда я оказываюсь рядом. — Это что было?

— Новый порядок вещей, — стараюсь изобразить спокойную улыбку. — Дыши, Амина. Это всего лишь первый день.

— Да, но… Он же… Он такой… — Она запинается, не находя нужного слова. — Энергичный?

— Жесткий?

Так получается, что мы произносим слова в унисон.

Я хмыкаю. Да, пожалуй, энергичный и жесткий — это очень о нем.

— Он не кусается, — пытаюсь приободрить ее шуткой. — Ну, по крайней мере, пока.

Амина нервно хихикает, но все еще выглядит растерянной.

— Майя, думаешь, он правда будет делать все, что сказал?

— Думаю, он не просто будет делать, а уже начал. — Я киваю на группу сотрудников, напряженно обсуждающих услышанное. — Навел шороху. Чую, в ближайшее время куковать в офисе после «отбоя» буду не только я.

Оставив свою помощницу приходить в себя, направляюсь в сторону туалета, чтобы умыться и привести мысли в порядок. Захожу внутрь и тут же слышу голоса двух женщин у раковины. Так увлечены обсуждением Резника, что меня не видят почти в упор. Я делаю заметку, что обе — из бухгалтерии. Беру обеих «на карандаш». Понятное дело, что в большом коллективе чего только не обсуждают, но нужно же иметь совесть, а не полоскать трусы нового «генерала» в наглую посреди бела дня. Если когда-то встанет вопрос прополки кадров — эти две кумушки будут первыми на вылет со своими «желтыми карточками».