Огонь запретного желания - Дашкова Ольга

– Осторожно, пингвин! – крикнул он, и я, не оборачиваясь, улыбнулась шире, чем хотела.

Лиза, ты идиотка.

Дошла до магазина, пару раз чуть не растянувшись на тротуаре, и каждый раз, когда мои ботинки скользили, я слышала его голос в голове: «Пингвин».

Ну и пусть. Пусть называет меня как хочет. Я все равно не собиралась влипать в эту историю. Я первокурсница, мне восемнадцать, у меня сессия на носу и бабушка, за которой надо ухаживать. Мне не нужны байкеры с татуировками и глазами, от которых сердце забывает, как биться ровно.

Магазин был маленьким, с тусклым светом и запахом свежего хлеба. Набрала картошки, молока, пару пачек макарон и банку томатной пасты – все, что нужно для ужина, который я планировала приготовить для бабушки.

Она любила, когда я готовлю, хотя ее вечные комментарии вроде «Соли маловато, Лизонька» или «Ты картошку слишком тонко режешь» могли вывести из себя кого угодно.

Но я любила эти вечера – мы сидели в ее старой квартире, с высокими потолками, потертым паркетом и мебелью, которая, кажется, помнила еще царскую Россию. Там было уютно, несмотря на скрипучие половицы и запах старых книг, которые бабушка собирала всю жизнь.

Ее квартира была как машина времени – тяжелые шторы с выцветшими узорами, хрустальная люстра, которая звенела при каждом дуновении сквозняка, и старый радиоприемник.

Дома я разобрала продукты, поставила картошку вариться и накрыла стол в маленькой кухне, где пахло мятным чаем и чем-то неуловимо родным. Бабушка Света сидела в своем любимом кресле, укутанная в плед с геометрическим узором, который она связала еще до моего рождения. Ее волосы, седые, но все еще густые, были собраны в аккуратный пучок, а глаза, такие же зеленые, как у меня, смотрели с легкой насмешкой.

– Ну, Лизонька, как прошел твой день? – спросила она, беря ложку и придираясь к моему супу. – Соли, как всегда, не доложила.

Закатила глаза, но улыбнулась. Бабушка всегда была такой – ворчала, но с теплом, как будто это ее способ сказать, что она меня любит.

– День как день, – ответила, отпивая чай из кружки с нарисованным котом. – Универ, аптека, лед, который явно хочет меня убить. А, и еще я чуть не разбила ноутбук, когда упала у подъезда. Обычная программа.

Она хмыкнула, но ее взгляд стал внимательнее. Бабушка всегда видела больше, чем я хотела показать. Я поколебалась, крутя ложку в руках, а потом решилась.

– Бабуль, а ты знаешь парня, который живет в твоем доме, он на мотоцикле ездит?– я старалась звучать небрежно, но, конечно, мой голос предательски дрогнул.– Его вроде Артем зовут.

Бабушка нахмурилась, и ее лицо, покрытое мелкими морщинками, стало серьезнее. Она отложила ложку и посмотрела на меня так, будто я только что спросила, можно ли прыгнуть с парашютом без подготовки.

– Артем? – она покачала головой. – Лизонька, не забивай себе голову. Он взрослый парень, со своими делами. А тебе надо учиться, сессия на носу. Не отвлекайся на всякое.

Внутри что-то кольнуло. Бабушка была права, конечно. Мне надо было думать о лекциях, о проектах, о том, как не провалить зачеты. Но Артем… он был как песня, которую я не могла выкинуть из головы, даже если она мне не нравилась. Или нравилась слишком сильно.

– Да я просто так спросила, – буркнула, убирая тарелки. – Любопытно же, кто живет по соседству.

Бабушка только хмыкнула, но ее взгляд сказал: «Я тебя знаю, Лизонька, не ври». Я ушла в свою комнату, чувствуя, как щеки снова горят.

Комната была маленькой, с облупившейся краской на подоконнике и старым шкафом, который скрипел, словно жаловался на свою долгую жизнь. Но мне здесь нравилось. Забралась на подоконник, подтянув колени к груди, и посмотрела на улицу. Снег падал мягко, укрывая все вокруг, как будто хотел спрятать мои мысли.

И тут я услышала рев мотоцикла. Сердце замерло, как будто кто-то нажал на паузу. Он приехал. Артем.

Его байк, черный, как ночь, остановился у подъезда, и я, как дура, прижалась к стеклу, чтобы лучше видеть. Парень снял шлем, встряхнул волосами, и я снова поймала себя на том, что пялюсь.

Лиза, ты безнадежна.

Но потом он сделал кое-что, от чего я чуть не свалилась с подоконника.

Он посмотрел наверх, прямо на мое окно, как будто знал, что я там. А потом… он изобразил пингвина.

Серьезно. Расставил руки, покачался из стороны в сторону, как будто скользит по льду, и ухмыльнулся той самой ухмылкой, от которой у меня внутри все переворачивалось.

Зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться в голос. Мое сердце колотилось, как будто я пробежала марафон, а улыбка расползалась по лицу, несмотря на все мои попытки быть серьезной.

Он был невыносим. И я, кажется, влипла. По-настоящему.

Не знала тогда, что эти искры, которые загорались внутри, сожгут меня дотла. Не знала, что его улыбка, его шутки, его взгляд станут моим самым большим разочарованием.

Но в тот момент, сидя на подоконнике, глядя на него через заснеженное стекло, я была счастлива.

И я думала, что это и есть свобода. Быть счастливой вот в таких мелочах.

Глава 5

Лиза. Декабрь. Наше время

– Это все мелочи, Лиз, – Дима сунул руки в карманы своей куртки, шагая рядом со мной по заснеженной улице в центре города. Его голос был легким, с той привычной искоркой, которая делала его похожим на большого щенка, радующегося каждому новому дню. – Ну серьезно, весь этот фильм – сплошной трэш! Кровь рекой, мозги на стенах, а этот монстр? Похож на резиновую игрушку, которую забыли надуть. Я думал, ты будешь визжать от страха, а ты сидела, как будто лекцию по типографике слушаешь.

Усмехнулась, натягивая шарф повыше, чтобы спрятать лицо от колючего декабрьского ветра. Или от Димы, который, как всегда, был слишком наблюдательным.

Мы только что вышли из кинотеатра, где крутили ужастик, который я сама же выбрала – с мясом и кровью, как он мне написал. Но, честно говоря, я почти не следила за сюжетом.

Мои мысли были где-то далеко, в прошлом, там, где Артем, его мотоцикл и его проклятая ухмылка все еще жили, несмотря на все мои попытки их выгнать.

Я сидела в темном зале, пялясь на экран, но видела только его – как он выходит из той черной машины, как его темные волосы искрятся снежинками, как эта девушка, его снежная королева, идет рядом, такая идеальная. Такая не-я.

– Ну, знаешь, – пожала плечами, стараясь включить свою обычную самоиронию, чтобы Дима не заметил, как я витаю в облаках. – Может, я просто слишком крутая для этого ужастика. Меня не напугаешь резиновым монстром. Хотя, признаю, сцена, где этот тип с бензопилой застрял в двери, была почти смешной. Почти.

Дима рассмеялся, смех был теплым, как горячий шоколад, который мы пили в кафе на прошлой неделе. Он шел рядом, слегка касаясь моего локтя, чтобы я не поскользнулась на обледеневшем тротуаре.

Центр города сверкал новогодними гирляндами, витрины магазинов мигали, как будто соревновались, кто ярче, а снег падал лениво, словно зима устала притворяться суровой. Но я все равно чувствовала холод – не снаружи, а внутри.

Потому что в какой-то момент в кинотеатре мне показалось, что впереди нас сидит Артем. С ней. С этой девушкой в норковой шубке, с шелковистыми волосами и идеальной осанкой.

Конечно, это был не он – просто парень с похожей прической, а рядом с ним какая-то блондинка. Но мое сердце все равно сжалось, как будто кто-то сдавил его в кулаке.

Лиза, ты идиотка. Ты сидишь с Димой, а думаешь о парне, который разбил тебе сердце. Браво.

– Слушай, Лиз, – Дима остановился, потирая ладони, чтобы согреться. – Давай зайдем в кафе? Там делают пиццу с такой сырной корочкой, что ты забудешь про свои зачеты. Зови Сашу, устроим посиделки.

Улыбнулась, но улыбка вышла натянутой, как мой старый свитер, который я до сих пор таскаю по дому. Саша бы с радостью пошла, она всегда за любой кипиш, особенно если там пицца.

Но я чувствовала, что не смогу сидеть с ними, смеяться, притворяться, что все нормально. Не сегодня. Не когда Артем, как призрак, бродит по моему новому городу, напоминая мне, что я так и не научилась его забывать.