Мгновения вечности - Эндерин Ева

Теплица находилась недалеко от главного холла, так что Кейт спустилась к ней в два счета. Под общежития в замке была выделена башня, а в основном корпусе располагались кабинеты, торжественный зал, библиотека, места отдыха и лабиринты из коридоров. Последние на первом этаже вели к внутреннему дворику, где и находилась заветная стеклянная дверь. Та, как обычно, открылась лишь с третьего толчка, но, стоило Кейт попасть внутрь, она сразу же увидела вдалеке кудрявую макушку друга.

– Ни дня без меня прожить не можешь, Кейти? – пошутил Нейт, услышав ее шаги.

– Откуда ты знаешь, что это я?

Эшер закрыл книгу, загнув уголок нужной страницы, и обернулся, сверкая теплыми зелеными радужками.

– Кому еще могла пригодиться теплица утром в первый учебный день?

Закатив глаза, Кейт села к нему на деревянную скамейку. Любимое место Нейта располагалось в самом сердце просторной теплицы, укрытой под высокими арочными стеклянными сводами, опирающимися на резные колонны из светлого камня. Стены внутреннего дворика академии были выложены старинным кирпичом, а внутри теплицы они давно заросли мхом и вьюнками. По периметру тянулись цветущие кусты жасмина и лаванды, наполняя воздух сладковатым ароматом.

В солнечном свете, часто пробивающемся сквозь стекло весной и летом, тени листьев ложились узорчатыми пятнами на гладкий мраморный пол. Здесь было тепло в любое время года, но только в эти периоды Кейт могла достать зеркало из сумки и дразнить Нейта солнечными зайчиками, мешая ему готовиться к занятиям.

В задней части теплицы располагался круглый пруд, окруженный низкой каменной оградой. Вода в нем была прозрачной, а на поверхности покачивались белоснежные кувшинки. Над серединой пруда возвышалась статуя девушки с кувшином, из которого тонкой струйкой лилась вода, создавая тихое журчание. Если бы Кейт устраивала свидание своей мечты, оно бы обязательно проходило здесь, среди цепочек орхидей и купола тишины. Но по иронии судьбы это место принадлежало им с Нейтом – и никому больше.

– Пэм волновалась, что меня не было на завтраке.

– Волноваться – ее перманентное состояние.

– Она сказала, что Патрик тоже не пришел.

Эшер прекрасно знал, что Кейт затеяла этот разговор неслучайно, но Патрик не был его любимой темой. Хоть Нейт и поддерживал ее как мог, он был скорее пессимистом. Большой каньон показался бы скромной расщелиной по сравнению с пропастью, которая отделяла ее от Уэльса, но Кейт наивно верила, что однажды проложит между ними мост.

– Патрик и Сильвия. Старая как мир история, не так ли?

Он был прав. Конечно, Нейт был прав, но облегчения она не испытала. До выпуска оставались считаные месяцы, после которых Кейт, возможно, больше никогда не увидит Патрика вновь. Да, Пэм обещала, что они не потеряют связь, но самому Уэльсу их контакт был ни к чему; она всего лишь помогала Патрику делать домашние задания и готовиться к контрольным. Полезный инструмент, который он с натяжкой мог назвать подругой, вот кем Кейт была для него на самом деле. У Сильвии была большая грудь и женское обаяние, а что останется у нее, если выкинуть из уравнения хорошие оценки и знания?

Еще немного – и она опять разревется перед Нейтом. Просто потрясающе.

– Кайрос извинился передо мной вчера, – сменила тему Кейт, пока комок в горле не перекрыл дыхание.

– Что?

Нейт в неверии уставился на нее.

– Помнишь, я говорила, что меня толкнули?

Эшер медленно кивнул.

– Он прогнал своих дружков и извинился.

– У Кайроса умер отец, – тихо произнес Нейт следом.

Что-что, но этого Кейт никак не ожидала услышать. О таких, как Алан Блэквуд, говорят, что они будут жить вечно. Он являлся одним из главных спонсоров Винтерсбрука, занимал высокие посты в международных организациях, которые сотрудничали с правительствами европейских стран. Она не верила в существование иллюминатов, но, если что-то подобное все-таки существовало, Алан Блэквуд точно был к ним причастен. Сам Аид заревновал бы к его жестокости, и Кайрос, несомненно, унаследовал у отца весь спектр эгоизма, который прилагался в подарок к холодной рассудительности и неизменному прагматизму.

Забудьте о «Звездных войнах» и Дарте Вейдере. Блэквуды создали свою «Звезду Смерти» задолго до Джорджа Лукаса – и хранили они ее не в космосе, а в груди, вместо сердца.

– Откуда ты знаешь?

– Джерри рассказал. Он пришел к нам с Патриком в комнату и попросил составить им с Кайросом компанию. Кажется, наш принц был сам не свой.

Тимми, Джим и Питер прославились как главные прихвостни Кайроса, но Джерри Шарп был похож скорее на кота, который жил сам по себе, и, в отличие от других своих знакомых, Кайрос действительно общался с Джерри на равных. Неудивительно, что тот так переживал за друга и в момент сильнейшего кризиса пытался вытащить его со дна.

– Ты думаешь, это связано с его отцом?

Алан, безусловно, ненавидел студентов, не имевших аристократического происхождения. Для него получатели грантов вроде Кейт были не больше чем кляксами на кристально-белой репутации Винтерсбрука. В совете академии заседали и более либеральные родители, которые не дали бы Блэквуду-старшему закопать благотворительную инициативу, но Кейт была уверена, что без сопротивления Алан выдворил бы отсюда ее и других умников одним щелчком пальцев.

Мог ли Кайрос презирать ее только из-за своего отца? В этом не было никакого смысла. Зачем именитому наследнику Блэквудов тратить свою энергию на вражду с серой мышью из обычной семьи дантистов? Но как иначе объяснить перемену в его настроении и непонятные извинения?

Кейт получила один ответ, но вместе с ним на ее голову посыпалось еще с десяток новых вопросов. Потрясающе.

– Не знаю. Не уверен, что ваша вражда как-то связана с Аланом Блэквудом. В смысле… – Нейт зарылся пятерней в кудряшки, – дело в воспитании и манерах, но Кайрос вряд ли стал бы гнобить тебя по наводке отца. Слишком мелочно для них.

Учитывая, что Алан отвечал за урегулирование реальных мировых кризисов, какая-то нищая одногруппница сына вряд ли заслуживала его личного внимания. И это в ней говорила не низкая самооценка, а вполне здравая логика.

– Мне стоит спросить его?

– Кайроса? Не смей, – тут же запретил ей Эшер. – Если он был к тебе добр вчера, не значит, что сегодня милость не сменится гневом.

– Хотелось бы просто учиться, а не выживать.

Все называли академию оплотом возможностей. Но для таких, как Кейт, это место скорее полоса с испытаниями. Здесь никто не сомневался в завтрашнем дне, кроме нее.

Нейт по-доброму усмехнулся:

– Это Винтерсбрук, детка.

Однажды у Эшера точно появится девушка, которой не понравится их тесная дружба, но пока Кейт наслаждалась его обществом и внимала его здравым советам. Нейту удалось немного расслабить ее перед французским, так что, когда Рейнхарт зашла в кабинет к Люсьену Бове, она почти забыла, с кем должна здесь столкнуться.

В академии языки преподавали исключительно носители, но Кейт не сказала бы, что это сильно помогало студентам. Тем, кто учился из-под палки, было абсолютно безразлично, кто эту палку держал, и весь год они топтались на уровне новичков. Она не жаловалась, но в душе винила нескольких одногруппников, которые очевидно тормозили прогресс всей группы.

– Ты где была? – тут же спросила ее Пэм, отодвигая тетрадь в сторону.

Они сидели за первой партой прямо перед учителем, но кабинет был маленьким, всего десять парт, так что допрос Уэльс могли услышать все. Будто это когда-то волновало Пэм.

– В теплице с Нейтом, – поспешила отчитаться Кейт, пока подруга не подняла лишний шум.

Вот бы французский учил Патрик. Пэм отвлеклась бы на брата, а Кейт смогла бы любоваться его карими глазами под язык любви.

– Тебе нужно найти нормального парня, – буркнула она, вырывая Рейнхарт из фантазий.

– Нейт мне не парень.

– Вот именно, – подчеркнула Пэм. – О выпускном стоит задуматься заранее. С кем ты будешь танцевать? С кем проведешь морозную ночь?