Мгновения вечности - Эндерин Ева

– Я согласна.

Только ради эксперимента.

– D’accord, souris [9].

После пары Кейт еще долго пыталась убедить себя, что поступила правильно. В теории это было сделать совсем не сложно. Где-то в глубине души она всегда завидовала своим друзьям: Нейту, ради которого бабушка готова была устроить званый ужин с любым из ныне живущих ученым или королем; Пэм и Патрику, которые на деньги родителей могли нанять себе целый штат личных учителей. Что самое важное, перед ними открывались все двери автоматически, а Кейт была вынуждена скрупулезно подбирать к каждой ключ. Грех было отказываться от предложения Кайроса, когда он любезно придерживал для нее одну из неприступных дверей. И как иначе она сможет разгадать его скрытые мотивы, если будет держаться в стороне?

– Тебе холодно?

Нейт принял ее дрожь от волнения за реакцию на легкий вечерний мороз.

Как и планировали, они отправились на озеро на границе леса и замка, чтобы провести немного времени вместе за всякими байками. Правда, мысленно Кейт все еще сидела на паре по французскому, и это несмотря на Патрика, который присоединился к ним пару минут назад.

– Все хорошо. Просто непривычно.

– В Лондоне намного теплее, да? – спросила ее Пэм и бросила несколько тонких веток в пока еще совсем слабый костер.

– Да, обычно температура не опускается ниже нуля.

– А я вот считаю, что зима без снега невозможна, – вставил Патрик и играючи приобнял сестру.

– Если бы в Винтерсбруке выдавали аттестат за лыжи, ты бы окончил экстерном, – фыркнула Пэм.

А вот Кейт напротив, скорее всего, не окончила бы никогда.

Патрик и еще половина парней выбрали лыжи вместо плавания, потому что могли. Она же оказалась заложницей системы, своего пола и совершенно не знала, как сдать спортивную дисциплину и не сломать в процессе шею и другие ценные части тела.

– Виноват, я отлично катаюсь, – поднял руки в перчатках Патрик.

– Хвастун, – буркнул Нейт.

– Если бы у тебя была своя Сильвия, ты бы не ходил такой угрюмый, – подколол друга Уэльс.

Рейнхарт приложила руки к лицу и выпустила в них теплый воздух. Ей должно быть все равно на Патрика и его пассию. Все знали, что Сильвию и ее окружение не интересовали свадьба и дети – только деньги и развлечения. В конце концов ему надоест, и он захочет отношений с кем-то посерьезнее. Единственная проблема заключалась в том, что на это судьбоносное решение у Патрика оставалось не так много времени. В противном случае Кейт навсегда окажется в пролете.

– Я предпочитаю выбирать девушку с умом.

– И сердцем? – поддразнил Нейта Патрик. – Брось, чувак. Я понимаю, что с нами девочки, но будем честны. Нам восемнадцать. Не притворяйся евнухом.

– Не у всех кровь застряла ниже пояса, братец, – попыталась усмирить Уэльса Пэм.

– То есть ты визжала в комнате Говарда в канун Нового года, потому что он читал тебе энциклопедию на ночь?

Пэм поджала губы, схватила снег и швырнула его прямо Патрику в лицо.

Ну все. Сегодня они точно останутся без историй.

Уэльс немедленно ответил ей тем же, после чего Пэм повалила брата с бревна на снег, и они оба покатились к огромному сугробу, которым стали кусты можжевельника.

Подскочив на ноги, Кейт начала смеяться и уже хотела сказать Нейту, что эти два идиота пойдут в замок мокрые, но вдруг наткнулась на огорченное лицо Эшера.

Что его так расстроило?

Глава 3

Наследник

– Как вы себя чувствуете?

– Как ничтожество?

Ну а что? Это было ближе всего к истине. Его отец погиб, а вместе с ним исчез смысл всего, что Кайрос делал когда-либо в жизни. Он даже не мог назвать себя марионеткой, он больше походил на добровольного раба: сначала Кайрос слушался отца во всем из-за страха неизведанного и банальной неопытности, а потом понял, что по-другому просто не умел и вряд ли бы научился.

– Вы слишком строги к себе, – любезничал с ним психолог, будто Кайрос действительно нуждался в его помощи.

За деньги, которые Эдвард ван дер Берг получал от академии, он готов был целовать пятки каждому попавшему к нему ученику, а заполучив самого Блэквуда, уважаемый психолог, должно быть, уже мысленно прикупил небольшой участок земли на Марсе. Когда дети довольны, родители тоже счастливы. Самая простая аксиома, в которой мог разобраться даже школьный специалист, только вот незадача: у Кайроса больше не было семьи. Не осталось тех, кто по долгу родства должен был брать за него ответственность, кто мог прикрыть его своим влиянием, кто щедро озолотил бы психолога за его псевдостарания. Кайрос остался один в целом мире, и если вы думаете, что за этим высказыванием кроется какая-то романтика, то вы глубоко ошибаетесь. В одиночестве нет ничего красивого; посмотрите на картину Ван Гога, которую он писал за неделю до своей смерти, – и вам самим захочется умереть.

– Мы можем закончить этот фарс прямо сейчас, – вздохнул Блэквуд и положил ногу на ногу. – Я не скажу директору. Для него наши встречи будут продолжаться.

Эти сеансы – обязаловка. Ни ему, ни тем более ван дер Бергу они были ни к чему. Кайрос сильно сомневался, что незнакомый мужчина заменит ему отца или вдруг укажет путь к новому смыслу жизни.

– Это не фарс. Это помощь, мистер Блэквуд.

Кайрос усмехнулся и уронил голову на спинку кресла.

– Мой отец был настоящим мистером Блэквудом, – поведал психологу он. – А я так, его жалкая копия.

Вы наверняка слышали тысячи легенд о могущественных богах, войнах или королях, тех самых, чьи мечи столетиями никто не мог достать из камня. Так вот Алан Блэквуд легко пополнил бы их ряды, если бы не действовал из тени, за спинами тех, чьи имена знали даже дети. Он не был советником Робин Гуда, ничего настолько же благородного, но его слова и действия влияли на политику небезызвестных стран, а значит, он так или иначе отнимал и спасал жизни.

– Вы не чья-то копия. Вы – это вы.

«Сильно, док. Надеюсь, не за эту ерунду вас наняли сюда психологом».

Кайрос поправил отцовские часы на запястье и снова посмотрел на ван дер Берга, внимательно его оценивая.

Бледная фарфоровая кожа, редкого песочного цвета глаза: один в один как у змеи. Неудивительно, что девчонки с ума по нему сходили. И зачем вообще ван дер Берг тратил на Кайроса свое драгоценное время, когда за стенкой ждали плачущие по ночам восемнадцатилетние красотки? Ему не нужна была жалость психолога и тем более его профессиональные ласки.

– Я не думаю, что мне необходимо ходить к вам весь последний семестр каждую неделю, – озвучил свою главную мысль Блэквуд. – Это попросту лишнее.

– Почему?

Ван дер Берг достал ручку из своего клетчатого пиджака и наклонился над столом, ожидая дальнейших комментариев Кайроса. Дотошный и скучный. Куда веселее был потолок над его кроватью в их с Джерри спальне.

– У меня нет суицидальных мыслей, если вы на это намекаете. Я просто плохо сплю и совсем не ем. Если у вас есть какая-то безобидная таблетка…

– Универсальной таблетки, чтобы сделать вас счастливым, у меня нет, – со скромной улыбкой перебил его психолог. – Вы хорошо знаете свое прошлое и настоящее, а что, как вы считаете, ждет вас в будущем?

Можно было бы углубиться в самоанализ и в итоге спрятаться где-нибудь в горах, среди людей, которые никогда не видели телевизор, но, скорее всего, жизнь Кайроса сильно не изменится. Он унаследовал все движимое и недвижимое имущество, которого хватит, чтобы безбедно просуществовать до старости, причем не только ему, но и его внукам, и правнукам, и, вероятно, даже праправнукам. Если станет скучно тратить долларовые запасы семьи, Кайрос мог бы податься в политику, как отец, но, по правде говоря, его всегда тошнило от этой лицемерной перспективы.

– Ничего выдающегося меня не ждет, – честно подытожил Блэквуд.

Ван дер Берг едва слышно вздохнул: