Тайна от Бывшего (СИ) - Белая Екатерина

Мила не слушает меня. Быстро выбирается из машины и достаёт телефон.

Наблюдаю за ней из салона, кипя от злости.

Лучше бы я осталась дома, чем вот это всё!

— Яр сказал, что они здесь до вечера, — сообщает подруга, когда я открываю окно. — Высоцкий проспится, и они сразу уедут в город.

— Мне всё равно, Мил. Я туда не пойду.

— Блин, ну мы столько ехали по жаре… — жалобно канючит она. — Давай хоть немного передохнём после дороги. Макс всё равно дрыхнет. Вероятность того, что вы пресечётесь, равна нулю.

Поймав умоляющий взгляд, раздражено закатываю глаза и, помедлив, нехотя трогаю машину с места.

— Поверить не могу, что я соглашаюсь на это, — бурчу себе под нос, когда паркуюсь возле дома.

Где там моё приподнятое настроение? Его нет!

— Я попрошу Яра занести пакеты наверх. Там мы и засядем, — тараторит подруга. — И плевать на придурка Высоцкого! Ему не удастся расстроить наши планы.

— Но ты же сказала, что…

Замолкаю, видя, как из дома выходит Нагорный.

— Привет, — кивает он мне. — Сорян, что так вышло. Не в курсе был, что у вас тут вечеринка намечается.

— Ничего... — сдержанно жму плечами.

— Почему ты не отвёз его домой? — спрашивает Милана.

— Он исполнять начал, а мне никуда не упёрлось – бегать за ним по городу. Пускай здесь отсыпается.

— Но вы же точно вечером уедете?

— Мне предков ночью встречать, поэтому да. В планах свалить отсюда пораньше.

— Ну и отличненько! — воодушевляется подруга.

И берёт командование в свои руки. Яра она запрягает нести наши пакеты, а меня отправляет в одну из спален на втором этаже.

Я нервничаю, зная, что Максим рядом, постоянно прислушиваюсь к звукам и жду…

Только чего?

Высоцкий предельно ясно обозначил своё отношение ко мне. Двойных смыслов здесь нет.

Между нами может быть лишь ни к чему не обязывающий секс. А ещё другие девушки, которых он будет периодически менять.

С одной стороны это честно, с другой — разрушительно.

Для меня.

Как бы сильно я ни любила парня, принять его кувыркания с другими — та грань, через которую я не могу переступить. Там слишком много боли, а я и так разваливаюсь.

Стараюсь не думать об этом, когда общаюсь с Миланой, и постепенно отвлекаюсь. В доме тихо, и в какой-то момент я даже забываю, что в нём есть ещё кто-то, кроме нас.

Время летит. За окном темнеет, сладости, которые мы набрали, заканчиваются. И когда стрелки часов переваливают за полночь, мы с подругой отключаемся на полуслове.

Но спустя какое-то время я резко распахиваю глаза, чувствуя, что снова горю от температуры. Мне дико хочется пить.

Мозг ещё спит, поэтому двигаюсь на автомате. Встаю с постели, выхожу из комнаты и спускаюсь вниз в поисках воды.

Хорошо, что в доме уже никого нет. Светить новой шелковой пижамой, которая состоит из коротких шорт и майки на тонких бретелях, не хочется.

Я вообще-то покупала её, чтобы быть красивой для Высоцкого, только надеть для него так и не успела.

В полудрёме в темноте шлёпаю босыми ногами до кулера, наливаю в кружку прохладную воду и жадно пью.

— Какого хрена?.. — внезапно раздаётся за спиной недовольное рычание.

В комнате вспыхивает свет, и я широко распахиваю глаза.

Сон как рукой снимает.

— Откуда ты здесь взялась? — грубый голос Высоцкого бьёт по нервам.

Резко разворачиваюсь, фокусируя взгляд на хмуром лице, и вжимаюсь в разделочный стол, потому что боец стремительно подходит и опирается ладонями на столешницу с обеих сторон от меня.

— Я с Миланой приехала, — зачем-то оправдываюсь.

— Значит, мы случайно пересеклись? — цедит с сарказмом.

— К чему ты клонишь?

— По-моему, очевидно.

— Хочешь сказать, что я тебя преследую?

— Нет?

— Мне заняться больше нечем?! — возмущённо вскрикиваю. — Когда я сюда ехала, то не знала, что ты здесь! А потом Яр пообещал, что вечером вы вернётесь в город! Дай пройти!

Хочу выбраться из плена его рук, но Максим лишь сильнее прижимает меня к столу.

— И пижамку, смотрю, сменила, — усмехается, нагло пялясь на мою грудь. — Тоже случайно?

Смотрю на него, как на сумасшедшего, потому что это какой-то сюр. Такими темпами я скоро сама поверю, что ехала сюда соблазнять Высоцкого.

— Давай не будем превращать случайное совпадение в заговор вселенского масштаба, — стараюсь говорить ровным тоном. — Я не подстраивала нашу встречу и…

Замолкаю, потому что боец вдруг кладёт тяжёлую ладонь мне на затылок и сильно вжимается в меня бёдрами.

— Ты, похоже, не поняла ситуацию, Лисён, — хрипло шепчет мне на ухо. — Если продолжишь за мной таскаться, я просто буду использовать тебя для личного кайфа. — Он скользит ладонью по моему телу, обманчиво нежно гладит живот. Дёргаюсь, но рука на шее усиливает давление. — Я так со всеми бабами делаю, потому что вы нужны только для секса. Мне похрен с кем спать. Вы все на одно лицо.

Зажмуриваюсь и плотно сжимаю губы, слушая Высоцкого.

Своими гадкими словами он вскрывает раны, которые только-только перестали кровоточить. Я снова погружаюсь в боль, с трудом сдерживая слёзы.

Чувствую, как горячие пальцы оттягивают резинку шорт, и дрожу от противоречивых эмоций.

Я ненавижу его! Ненавижу!

Но ещё больше я ненавижу себя…

За то, что реагирую на прикосновения не так, как должна. За сбившееся дыхание. За мурашки, которые расползаются по всему телу. За тянущий спазм внизу живота.

— Убери от меня руки! — нахожу в себе силы отпихнуть парня, сталкиваясь с его горящим взглядом. — Спи с кем хочешь! Но ко мне не прикасайся!

— Тогда держись от меня подальше! — рявкает он в ответ.

— С удовольствием!

Разворачиваюсь, иду к лестнице и стремительно убегаю наверх. Но в спальню не захожу. Сажусь на пол возле двери и тихо плачу, заглушая всхлипы ладонью.

Высоцкий внизу швыряет что-то в бешенстве. Вздрагиваю. И вдруг слышу телефонные гудки — парень звонит кому-то по громкой связи.

— Макс? — звучит удивленный голос незнакомой мне девушки.

— Я.

— Ничего себе, — тянет она с улыбкой. — Ну привет…

— Занята?

— Для тебя нет.

— Приеду сейчас.

Тяжёлые шаги направляются к выходу.

— Давай… — кокетливое хихиканье вызывает тошноту.

В прямом смысле.

Ощутив рвотные позывы, стремительно бегу в туалет, и меня выворачивает наизнанку, бросает в жар.

Это продолжается вечность. И когда тошнота отступает, я обессилено откидываюсь на стену, чувствуя, как по вискам стекают капельки пота.

Сил нет. Даже плакать больше не хочется.

С трудом заставляю себя подняться и умыться. Руки дрожат.

Не помню, как возвращаюсь в спальню и оказываюсь на кровати. Сознание постепенно отключается, но сердце мучительно ноет даже во сне.

Теперь я знаю, как умирают чувства. Они покидают душу постепенно. Капля за каплей.

Там, где было целое море, не остаётся ничего. Я опустошена. Выпита до дна. Разбита.

И на следующий день легче не становится.

Не рискнув в таком состоянии сесть за руль, я звоню папе и прошу забрать нас с Миланой с дачи. А потом всю дорогу ловлю на себе мрачные взгляды, обещающие мне серьёзный разговор с отцом.

Жду, что это будет дома, но папу прорывает сразу, как только Милана выходит из машины.

— Думаешь, это шутки? — рычит он раздраженно. — Я же не просто так про температуру спрашивал! Ты могла потерять сознание за рулём!

— Пап, ну не нагоняй жути, — устало морщусь. — Вчера я чувствовала себя нормально, а сегодня позвонила тебе. Всё хорошо.

— Ничего хорошего. И вообще, нам надо обсудить кое-что… — отец прокашливается и заметно нервничает. — Сразу скажу — я не хочу поднимать эту тему, но должен.

Напрягаюсь. Потому что с этой фразы обычно начинаются «взрослые» разговоры, от которых мы оба испытываем неловкость.

— Может, не надо, пап? Я ведь уже…

— Я записал тебя к гинекологу.

— К кому?.. — оторопело выдыхаю.