Непримиримая одержимость - Анис Дрети

Он был беспощаден и в то же время в чем-то справедлив.

— Прими это. — Он положил две таблетки ибупрофена мне на язык и поднёс стакан воды к моим губам.

— Спасибо, — прошептала я и проглотила холодную воду.

Когда пульсирующая боль в руках утихла, доктор убрал пакет со льдом. Он сдвинул прядь с моего лица, и я невольно потянулась к его ладони. Когда его рука исчезла, меня накрыло странное чувство пустоты.

В голове бушевали противоречивые эмоции. Мне следовало бы встревожиться из-за его поведения, но я снова и снова возвращалась к тому, как Кайден встал на мою сторону, хотя я была неправа. Он также не потребовал объяснений моего иррационального поведения. Было даже трогательно, что его не заботили мораль или правильность поступков, когда дело касалось меня. Его единственным приоритетом было моё благополучие.

Такая безусловная поддержка кружила голову – особенно женщине, которая очнулась за мусорным контейнером, никому не нужная. Возможно, я поспешила с выводами насчёт Кайдена. Как я могла подозревать его в нападении, когда он безоговорочно был на моей стороне?

Да, он солгал о том, что не знает меня. Возможно, у него были причины скрывать наше прошлое знакомство. В конце концов, он врач и понимал в обращении с травмированными пациентами лучше меня. Вероятно, Кайден беспокоился, что я впаду в шок, если он раскроет слишком много сразу.

Тем более что мой разум в последнее время играл со мной злую шутку – недавний случай тому подтверждение. Кто вообще сказал, что то, что я помнила, – правда? Мои воспоминания были ненадёжны, и, вероятно, правильно, что я не сказала ему, что некоторые из них вернулись. Мне стоило позволить ему вести моё восстановление так, как он считал нужным.

Не было причин опасаться Кайдена. Честно говоря, меня всё меньше волновало моё прошлое, когда его тёплые руки обнимали меня. Важен был только этот мужчина здесь и сейчас, а не его роль в моей прошлой жизни. Его безоговорочная поддержка согревала меня изнутри, постепенно разрушая стены, которые я возвела вокруг себя. Особенно когда он смотрел на меня так, словно я была единственным человеком на земле. Его мягкость заставляла меня забыть страхи, сомнения и мучительные кошмары, преследующие меня. В этом пространстве между нами я чувствовала себя в безопасности.

25.Кайден

Прошлое

Я убрал прядь волос с лица Розы. Она смотрела на меня усталыми, полуприкрытыми глазами, и неудивительно. Вечеринка для студентов и преподавателей закончилась несколько часов назад. Помимо самого мероприятия, она пришла заранее, чтобы помочь с подготовкой и провести проверку безопасности. Я тоже ситуацию не облегчал. С того момента, как она забралась в мою кровать, я не мог удержать руки при себе. Роза только что потеряла девственность, и я пытался сдерживаться. Однако я не мог удержаться от исследования других частей её тела, будя её то и дело. Доказательством моего голода было её изнеможение.

— Спи, — прошептал я в её волосы, гадая, как долго смогу продержаться на этот раз.

Она безмолвно подчинилась, закрыв глаза. Яхта мягко покачивалась на спокойной воде, убаюкивая её.

Несмотря на то, что Роза лежала в моих объятиях, во сне она казалась далёкой. Я притянул её ближе, пока она не прилипла ко мне всем телом. Этого было недостаточно. Мне хотелось слиться с ней так, чтобы мы каким-то образом стали одним целым. Моя рубашка, наброшенная на неё, служила молчаливым клеймом – с её согласия или без. Когда она подсознательно прижалась ко мне, в моей груди взревела гордость. Это стало финальной точкой моего обладания ею – и шаг на опасную территорию, когда дело касалось Розы.

Накануне вечером я едва не сорвался, когда увидел её с тем ублюдком, Дойлом. Она утверждала, что не заинтересована в нём. Тогда почему мудак крутился вокруг неё каждый раз, когда я отворачивался? Моя челюсть сжалась от одного лишь воспоминания об этом.

С тех пор, как я прокомментировал её одежду, она стала одеваться смелее, и теперь я сожалел о своих словах. Дойл уже пускал слюни по ней. Сколько ещё пройдёт времени, прежде чем другие сверстники заметят её новый гардероб и попытаются приударить? Что, если она решит, что готова экспериментировать теперь, когда получила некоторый опыт?

Нет. Я не допущу этого.

Никаких других мужчин и уж тем более никаких экспериментов. Роза не может отступить после того, как впустила меня. Она пробудила во мне нечто дикое, что до сих пор дремало. Она ещё до конца не осознала, что натворила. Пробудить ненасытный голод в таком, как я, – значит столкнуться с последствиями. Это была неизведанная территория даже для меня самого, и я не мог обещать, что новые первобытные порывы не поглотят её полностью. Мне нужно вдыхать её сущность и оставлять невидимые метки, которые скажут миру, что она моя. Покрыть её своим запахом или, ещё лучше, покрыть её собой.

Я запечатал её рот своим. Она поцеловала меня во сне, послушно приоткрыв губы, потому что уже была знакома с моими прикосновениями. Когда я наконец отстранился, тяжёлое, прерывистое дыхание наполнило комнату.

Зверь, которого она пробудила, рвал мои внутренности, требуя от нее больше – её запаха, её вкуса, звука моего имени на её губах, когда она теряла контроль. После того, как она наконец оказалась подо мной, я не знал, как остановиться. Это был мой первый опыт потери контроля, трещина в самообладании.

Я провел губами вдоль линии её челюсти, ощущая вкус соли и сна, скользнув рукой между её бёдер. Пальцы дразнили её обнаженную кожу – безмолвный вопрос в темноте.

— Мм, — простонала Роза во сне.

Когда я повторил движение, она застонала громче.

Я наблюдал за ней, лаская мокрую киску, пока мой язык прокладывал путь по её коже, пробуя её с намеренной целенаправленностью. Я обхватил ладонью тяжелую грудь, а губы нашли сосок, дразня его лёгкими касаниями. Когда я втянул его в рот, тело Розы задрожало подо мной.

С её губ сорвался тихий вздох.

— О Боже…

У неё не было сил открыть глаза, но её стоны были для меня достаточным поощрением, чтобы продолжать.

Я точно знал, куда хочу прикоснуться губами – между её дрожащими бёдрами. Я стал одержимым с первого вкуса и жаждал вернуться в своё новое любимое место. Начав с её груди, я спустился поцелуями к животу, пока не добрался до киски. Там уткнулся носом между бёдер и глубоко вдохнул, словно пёс, стремящийся запомнить запах, чтобы найти его снова.

Я поцеловал клитор и провёл двумя пальцами по щели. Когда лизнул вход, её голова бессильно откинулась назад во сне.

— О Боже…

— Чёрт… ты… как… наркотик, — выдохнул я между облизываниями.

Голова Розы металась по подушке, пока я жадно поглощал её с отчаянным голодом, мой язык скользил по кругу, а затем погружался внутрь. Её тело напряглось, бедра непроизвольно приподнялись с простыни. Хотя она извивалась, я крепко держал её на месте, пока она не содрогнулась, и из её горла не вырвался хриплый, надломленный звук.

— О, черт, — вскрикнула она во сне.

Или, возможно, она проснулась. Было неясно, хотя единственное, в чём я был абсолютно уверен, – это то, что Роза кончила.

Я проследил губами дорожку вверх – внутреннюю поверхность бедра, изгиб груди, впадину на горле – пока не нашел её рот. Мой член пульсировал, прижимаясь к горячим бёдрам. Образы в моей голове были почти первобытными. Я хотел видеть, как Роза извивается, чувствовать, как она выгибается подо мной, хотел, чтобы она поняла, каково это – быть одновременно беззащитной, желанной и моей. Я хотел слышать, как она умоляет, как шепчет моё имя с каждым прерывистым вздохом. Существо во мне ревело от потребности завладеть ею – жёстче, глубже, до тех пор, пока каждый её шаг завтра не будет напоминать ей, кому она принадлежит.

Как бы мне ни хотелось схватить её, выпустить на волю хищника, которого я держал в клетке месяцами, я не был уверен, выдержит ли Роза всю мощь моего натиска. То, как я хотел овладеть ею, напугало бы её, и она стала бы смотреть на меня так же, как мои родители.