Скажи на милость (ЛП) - Ричардсон Аманда

— Ах. Я должен был сложить два и два вместе. Конечно, ты работаешь в том же университете, что и моя Джульетта, — говорит он, и в его голосе все еще слышится что-то угрожающее и яростное.

Моя Джульетта.

Профессор Лэндон смотрит между нами.

— Он твой парень? — спрашивает меня профессор Лэндон.

Я киваю. — Да.

— А теперь, если вы меня извините, я буду тащить ее в ванной и заставляет ее кричать так громко, что она забывает обо всех мужчинах, которые когда-либо были внутри нее.

Профессор Лэндон что-то бормочет, но я не слышу, как Чейз тащит нас в заброшенную комнату.

Я поворачиваюсь к Чейзу с застенчивой улыбкой, когда он протягивает мне бокал шампанского.

— Спасибо, что спас меня, — говорю я, потягивая свои пузыри.

— Тебя не нужно спасать, Джульетта. Но я более чем счастлив заявить о своих правах.

Его слова вызывают мурашки по моему позвоночнику. Я наклоняю свой стакан к его, и мы оба делаем глоток, не прерывая зрительного контакта. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, когда кто-то подходит к нему сзади.

— Черт, вот вы двое. Меня нужно спасти, — говорит Майлз, поправляя галстук.

Я выгибаю бровь, замечая его растрепанный взгляд. — Здравствуйте, Майлз. Я умирала от желания спросить, не обманул ли ты бедную, невинную душу в священном браке.

Чейз фыркает, потягивая шампанское, кашляя, чтобы скрыть это.

Майлз пристально смотрит на меня, наклоняя голову и одаривая меня хрупкой улыбкой. Он так похож на Чейза, за исключением тех моментов, когда Чейз мягкий, а его губы круглые и плюшевые, а у Майлза все скошенные углы и длинный острый нос. По-прежнему красив, но в более безжалостной манере. Где Чейз — огонь, Майлз — лед.

— У тебя есть остроумие, — откусывает Майлз, бросив взгляд на своего брата, прежде чем обернуться на меня. — Рад снова видеть тебя, Джульетта. Дважды за месяц… должно быть, это моя счастливая ночь.

Он подмигивает, пока до него доходят слова.

Он не сказал Чейзу, что именно он дал мне приглашение на «Охоту».

– Я тоже рад тебяа видеть, Майлз.

— И нет, все еще нет фальшивой жены. Просто сердитое свидание, которое не оценило мое быстрое предложение.

Взгляд Чейза скользит по лицу брата. — Ты выглядишь так, как будто тебя растерзали.

Он одаривает Чейза бледной улыбкой. — К сожалению, да. Хотя я обнаруживаю, что все первобытное совершенно не мое.

Его глаза сканируют мои. — Не в обиду вам двоим.

Я смеюсь и прикрываю рот. Что ж, остается вопрос, знает ли Майлз о наклонностях Чейза.

Он поправляет воротник, и я вижу искривленную кожу под его накрахмаленным воротником. Его светло-голубые глаза — такие похожие по оттенку на глаза Чейза — сужаются, когда он прикрывает свои шрамы.

Правильно, огонь. Я почти забыла.

— Что ж, я оставлю это вам, двум влюбленным пташкам. Спокойной ночи.

Он кивает мне один раз, прежде чем уйти, поглаживая на ходу волосы.

Чейз затаскивает меня в другую выставочную комнату, и ни один из нас не говорит ни слова, переходя от одной части к другой. Воздух пьян и напряжен благодаря тому, что Чейз сказал профессору Лэндону, и я хочу спросить, имел ли он в виду то, что сказал — о том, что затащил меня в ванную и заставил кричать. Мне приходится тереть бедра друг о друга, чтобы рассеять боль. Чейз читает что-то из одного из описаний, и когда он смотрит на меня, он видит мою раскрасневшуюся грудь и шею. Он продолжает повторять бессмысленные слова и имена низким голосом, и я пытаюсь следить за ходом его мыслей. От шампанского у меня в голове становится легко, и я больше всего на свете хочу снова почувствовать его внутри себя.

— Ты слушаешь, Джульетта?

Его властный тон выводит меня из оцепенения, наполненного похотью. Я смотрю на него и киваю. — Конечно.

Он поднимает руку, поправляя запонку, и смотрит на меня сверху вниз.

Когда я позже починю запонки, считай это сигналом к тому, что сцена вот-вот начнется, Джульетта.

Его глаза не отрываются от меня, пока он поправляет запонку на другом рукаве. Я сглатываю, мои веки тяжелеют, и ставлю пустой бокал из-под шампанского на поднос, который держит официант.

— Ты слышал что-нибудь, что я сказал? — спрашивает он прерывающимся голосом.

Я качаю головой. — Нет. Извините, сэр. Я была отвлечена.

Он наклоняет голову и засовывает руки в карманы. — Твоим профессором?

Я киваю. — Да. И что ты ему сказал.

Его губы дергаются. — Потому что это он, которого ты трахнула. Это утверждение, а не вопрос.

Я чуть не задыхаюсь от едкой манеры, в которой он это говорит. — Да сэр.

Чейз потирает рот и отводит взгляд.

— Замечательно. К счастью, мне приходится иметь дело только с его женой, иначе я не уверен, что смогу финансировать человека, который взял то, что должно было принадлежать мне .

На этот раз я действительно задыхаюсь, мое тело становится расплавленным.

— Я спросила тебя первой, — шепчу я. — Сэр.

Неправильно говорить.

Его ноздри раздуваются, когда он смотрит на меня почти обсидиановыми глазами. Без лишних слов он хватает меня за локоть. Это грубо, но не больно. Перетащив меня на другую сторону здания, он отмахивается от людей и быстро ведет нас в темную зону, где находится единственная ванная. Я открываю рот, чтобы возразить, но он толкает меня внутрь и пинком захлопывает дверь, быстро запирая ее.

Это маленькая, современная ванная комната с черно-белой плиткой, но у меня едва хватает времени, чтобы осмотреть окрестности, как Чейз бросается на меня. Я хнычу, когда он прижимает меня к холодной плитке, и задыхаюсь, когда чувствую, как он стягивает мое платье.

Платье .

— Запомни стоп-слово, Паркер.

Его голос темный и ядовитый.

Сначала я воспринимаю это как вопрос, но затем он прижимается ко мне, в то же время из-за моих бедер слышен звук пряжки ремня.

— Было бы довольно стыдно запачкать это красивое платье, не так ли? — рычит он.

— Но…

— Делай, как я говорю, Паркер, — бормочет он.

Вспышка чего-то похожего на страх — или, может быть, возбуждение — прокатывается по мне, когда одна рука обхватывает мою шею, а другая хватается за бедро. Я чувствую, как его толстый член давит на мое ноющее ядро. Он крепче сжимает мою шею, и перед моим взором плывут черные точки, когда он входит в меня.

Грубо.

Я приподнимаюсь на цыпочках после того, как внезапно потянулась к нему без предварительных ласк, и вскрикиваю, когда он вырывается и врезается обратно, сильнее сжимая мою шею.

— Сколько раз мне нужно трахнуть тебя, чтобы ты забыла обо всех других мужчинах до меня?

— Чейз, — хриплю я, цепляясь за него когтями.

— Вот и все. Назови мое имя , — говорит он низким рокочущим голосом.

Его правая рука вонзается в мою голую плоть, притягивая меня к своему члену без всякого энтузиазма. Я чувствую, как наши тазовые кости ударяются друг о друга с каждым движением его бедер. Хотя он не обязательно был нежным со мной в прошлые выходные, это все равно самое грубое, с которым он когда-либо был. Его рука скользит по моему затылку, он тянет мою голову назад, хватая меня за волосы, и я кричу, когда моя киска сжимает его.

— Тебе нравится грубость, не так ли? — он мурлычет. Он отпускает мое бедро, и сначала мне кажется, что он упирается в стену, пока не слышу резкий шлепок руки по коже. Пока я не чувствую жало его ладони. — Возможно, он был твоим первым, Джульетта, но я намерен стать последним.

Его слова рикошетом разносятся по ванной, когда он снова шлепает меня, и на этот раз я вижу звезды. Я чувствую, как трепещу вокруг его члена на грани катастрофического оргазма.

— Чейз, — выдыхаю я, и он снова дает мне пощечину. На этот раз я громко кричу, и у меня есть надежда, что коридор снаружи пуст.

— Моя девочка крикуна, — напевает он, лаская мою воспаленную задницу. — Ты кричала вместе со всеми? Или только со мной?