Наш папа - прокурор (СИ) - Тимофеева Ольга Вячеславовна

– Не припомню, кто-то из пациентов?

Зато Анна Дмитриевна так шумно теребит в руках салфетку, что выдает свое волнение.

– Вы учились с ним вместе, первый-второй курс.

Он выдыхает. Молча смотрит мне в глаза. Считывает там то, что я хочу сказать. Он догадывается, о ком я говорю, и на что намекаю.

– Саш, – Анна Дмитриевна, закрывает ладонью рот, сдерживая подкатывающую истерику, хотя я еще даже ничего не начал говорить.

– Юра, зачем лезешь не в свое дело?

– Это очень сложная ситуация, поэтому я пришел сначала к вам.

– Это не сложная ситуация. Это не твое дело, – повышает голос Александр Иванович, к еде даже не притрагивается.

– Одна девушка попросила меня помочь найти ее двоюродную сестру. Я согласился, начал небольшое расследование и быстро вышел на то, что Варвару удочерили. Да, у меня нет доказательств, но это не сложно подтвердить. Я пришел к вам, а не к ней.

Александр опускает глаза.

– Я знала, что когда-то ее родственники объявятся. Опомнились! Как бросить малышку в детдоме, так все нормально, а как вырастили и все сложности позади, так сразу вся родня слетелась, - Варина мама высказывает всё, не сдерживаясь.

– Я с ней разговаривал. Она потеряла тогда мужа, брата, осталась одна с ребенком, собиралась забрать девочку при первой же возможности. Но…

– Но мы забрали сразу, как только узнали, что ребенок оказался в детдоме.

– Я лично ценю ваш поступок, я видел, как росла Варя, как вы ее любили, как заботились. Я так понимаю, что она ничего не знает.

– Не знает и не узнает, – жестко отрезает Александр Иванович и поднимается. Идёт к окну. Молча смотрит туда.

– Я не хотел, чтобы так получилось, проще не знать этого, чтобы не врать. Поэтому и пришел к вам за советом, вы не хотите, чтобы Варя общалась со своими родственниками?

– Не хотим. Ее никто не искал двадцать лет, а тут о ней вспомнили. У Вари есть брат, она всю жизнь прожила без сестры и нормально. Сейчас Варвара собирается замуж. Зачем ей этот стресс и правда?

– Не боитесь, что она не простит вас?

– Мы ее вырастили, любили, как родную, когда родственники от нее отказались. За что нас не прощать? Пусть их не прощает.

– Юра, – перевожу взгляд на Анну Дмитриевну, – а, если бы тебя в детстве бросили, а кто-то усыновил потом. Ты как бы к этим людям относился? Хотел бы что-то знать о них? Они ведь твои родственники? Но сознательно отказались от тебя и бросили.

– Все люди разные, кто-то хотел бы, кто-то нет. Я бы даже, если б такое узнал, все равно, для меня остались бы главными те люди, что меня вырастили.

Анна Дмитриевна встает тоже из-за стола, не хочет показывать эмоций.

– Сестра Вари дотошная, она и без меня может все узнать, если пойдет по правильному следу.

– Так сделай так, чтобы не пошла! – Александр Иванович разворачивается ко мне. – Откуда она вообще взялась? Столько лет никто не вспоминал о Варе!

– Так совпало. И лучше, что она обратилась ко мне, а не к кому-то другому. Тогда бы никто не спрашивал вашего мнения.

– Черт.

– Александр Иванович, Анна Дмитриевна, если вы против, я ничего ей не расскажу, но мне нужна помощь. Вы знали, чем занимался Евгений?

– А причем тут он?

– Я разбираюсь в причине его смерти.

– Он работал лаборантом, больше особо ничего не знаю.

– А вы, когда забирали девочку не находили среди ее вещей каких-то дневников Комарова по его работе?

– Тебе зачем?

– Я хочу разобраться из-за чего погиб Комаров. Мне кажется, это как-то связано с его работой.

– Юра, дай ты им там покой, - поднимает глаза к небу.

– Он ставил эксперименты над беременными женщинами, делал ЭКО, что-то пошло не так и его убили. Я уверен в этом и хочу разобраться.

– Даже, если убили, зачем тебе в это лезть? У тебя дети, семья. Это опасно может быть.

– Александр Иванович, слишком много совпадений и это подозрительно. Не люблю незакрытые дела, я все равно буду разбираться.

– Ты был бы не Юрой, если бы не разобрался с этим.

– Как есть, – пожимаю плечами.

– Ладно, среди вещей Вари мы нашли дневник, забрали на память о Женьке.

– Я могу его посмотреть?

– Если я отдам его тебе, ты же не проговоришься где-то и Варя ни о чем не узнает?

– Не узнает, я обещаю. От меня точно. Я буду расследовать деятельность Комарова. Это дело я ни с кем не обсуждаю. Если бы я хотел, чтобы Варя знала, она бы уже знала. Но я уважаю вас, люблю ее как младшую сестру и никогда не доставлю вам вреда. Интересы Вари всегда будут выше, чем интересы всех остальных ее родственников. Но я вас предупредил, что все может вскрыться и без меня. Если я нашел ее, то может найти и кто-то еще.

– Хорошо, я отдам тебе дневник, но если ты нас подведешь, то это будет на твоей совести.

– Не подведу.

Теперь на мне опять повиснет груз вины за решение, которое даже не я принял. Если Варя когда-то узнает, что я знал и промолчал, обидится. И Вика обидится.

А все тайное когда-то станет явным.

Глава 37. Юра. Дневник Комарова

Возвращаюсь в свой прайд. Там меня уже ждет моя львица и львята. Давно такого чувства не испытывал. Когда мне просто рады, от меня ничего не ждут, ничего не требуют. Мне доверяют и не спорят. Не заставляют что-то скрывать и выбирать.

Даже передергивает от мысли, что мог профукать все это на раз-два.

По дороге заезжаю в магазин. Прошлый раз покупал цветы, теперь очередь конфет. Знаю, что Саша на диете, старается не есть запрещенку, но чуть-чуть эксклюзива можно. И надо закрепить у нее в голове, что этот период, пусть и в укороченной версии, но проходил.

– Папочка пришел.

Саша встречает меня с дочкой на руках. Ждала.

По синему браслету пытаюсь вспомнить, кто же из дочек у нее на руках.

– Привет, – быстро целую Сашу в губы и малышку в лоб. – Надо было еще подписать браслеты.

– Я уже подписала, – Саша улыбается и показывает браслет: “Танюша”.

– Ты умница, – подмигиваю Саше, – я тебе кое-что привез. – Достаю маленькую коробочку, в которой три конфетки.

– Юр… мне же нельзя.

– От одной ничего не будет. Нам надо закрепить конфетно-букетный период. Я взял самую маленькую коробочку, чтобы тебя не соблазнять. – Выдыхает шумно. И хочется, и колется. Пока разуваюсь, Саша рассматривает конфеты. Я знаю, что эти ей понравятся. – Ты Таню укладываешь?

– Да. Смесь только надо взять.

– Я сейчас руки помою, – говорю ей уже из душевой, – и покачаю. Ты сходишь.

И, когда выхожу, тут же забираю дочку. Саша уходит на молочную кухню, я остаюсь один с новорожденной дочкой.

И это несколько волнует. Она такая маленькая и беззащитная, не умеет еще говорить и что-то объяснять, что страшно ее не понять. Поэтому я аккуратно ее ношу на руках, чтобы только не создать ей лишний дискомфорт.

Саша возвращается быстро, передает мне бутылочку.

– Я сейчас погрею тебе что-нибудь поесть, у меня осталось от ужина. – Киваю. – Скоро Аня должна проснуться, – Саня предупреждает, чтобы я не расслаблялся и не расходовал все силы. Достает тарелку и разогревает еду в микроволновке. – И так целый день. То одна, то вторая, потом бегу к Марине. Сару только отпустила перед твоим приездом.

Тарелка с едой уже на столе, но я должен завершить миссию с одним ребенком. Пока качаю Таню, подхожу к Саше и наклоняюсь.

– Иди, полежи пока, отдохни, – шепчу на ухо, задевая губами ее кожу.

Саша прижимается ко мне щекой, замирает так на несколько секунд, и я даю ей почувствовать, что мое плечо всегда рядом.

– Иди, отдохни, – шепчу Саше. – Таня уснула.

Отстраняется, слушается. Я укладываю дочку, приглушаю свет.

– Может, ты со мной полежишь? – Саша тоже шепчет, чтобы никого не разбудить, а я хочу, чтобы она отдохнула от всего.

– Давай лучше, пока все спят, схожу в душ, чтобы потом помочь тебе. – Саша прикрывает глаза и кивает.