Мастер и Жаворонок (ЛП) - Уивер Бринн

Я достаю коробочку из кармана и разворачивая маленькую бумажку.

Возбуди меня, — написано почерком Ларк. Когда я на мгновение встречаюсь с ней взглядом, она улыбается, и тогда я смотрю на коробочку, развязываю ленточку и бросаю ее рядом со своим напитком. Когда поднимаю крышку, внутри оказывается небольшой пульт дистанционного управления овальной формы, центр которого сделан из мягкого черного силикона. Всего три кнопки — со знаком «+» вверху, знаком «-» внизу и символом включения в центре.

Я наклоняю голову, начинается песня, и Ларк проводит смычком по струнам, мимолетно ухмыльнувшись мне.

Включи, — говорит она беззвучно.

Увидев ее ободряющий кивок, я нажимаю кнопку включения, и Ларк закрывает глаза, как она часто делает, когда погружается в мелодию. Ничего не происходит. Никаких блестящих конфетти с потолка или стрельбы пиротехники с края сцены. Я уже хочу разобрать корпус батарейки, когда Ларк ловит мой взгляд и качает головой.

Сделай посильнее.

Я нажимаю на значок «+» снова и снова, пока глаза Ларк не расширяются, и она не качает головой. Ее щеки краснеют, она сдерживает улыбку.

Тише, тише, тише.

Ох, черт возьми. Господи.

Я нажимаю на кнопку «-» несколько раз, Ларк с облегчением опускает голову, а затем отводит взгляд, мягко покачиваясь в такт мелодии.

Кровь бурлит в моих венах. Сердце бешено колотится. Я перевожу взгляд с пульта в руке на свою жену на сцене и обратно.

— Я, блять, сейчас сдохну, — бормочу себе под нос.

Нажимаю на значок «+» один раз. Два. После третьего раза Ларк хмурится и ерзает на стуле. Мой член твердеет, когда я наблюдаю, как она извивается, желание закручивается спиралью в моих мыслях, доводя меня почти до безумия.

Она отдала мне управление игрушкой, которая, видимо, в ней. И хочет, чтобы я посмотрел, как она кончает, находясь на чертовой сцене.

Я увеличиваю мощность. Морщинка между ее бровями становится глубже. Она не пропускает ни одной ноты, но, возможно, я хочу, чтобы она это сделала. Ударила смычком по струнам. Запнулась.

Мой палец остается прижатым к кнопке минуса, пока она не встречается со мной взглядом с недовольным выражением на лице.

Скривив губы, я одариваю ее мрачной ухмылкой в ответ, понижая вибрацию. Взгляд, который я получаю, такой зажигательный, что я хватаюсь за край стола, лишь бы не броситься на сцену.

Я нажимаю на значок «+» четыре раза, и на лице Ларк появляется облегчение.

Наблюдаю, как она проводит смычком по струнам, перенося вес тела с одного бедра на другое. Она думает, будто нашла баланс между музыкой и удовольствием, как будто потерялась в пространстве, недоступном остальным.

Но ей не укрыться от моего контроля.

Я нажимаю на значок «+» два раза. Ларк резко открывает глаза и без промедления находит меня. Смотрит на меня с вызовом. Она хочет узнать, пойду ли я дальше на глазах у людей. Может быть, они не заметят румянца, заливающего ее шею, или того, как она прикусывает губы, и как ее ресницы трепещут.

А может, и заметят.

Я еще три раза нажимаю на «+».

Губы Ларк приоткрываются. Даже с такого расстояния я улавливаю каждое малейшее изменение в ее теле. Как поднимается и опускается ее грудь. Как напрягаются ее руки, как она старается не отстать от музыки. Я словно рядом с ней, как нота в мелодии.

Нажимаю на «+» еще три раза.

Ларк распахивает глаза и смотрит на меня. В ее взгляде мольба.

Еще два нажатия на «+», и она не может сидеть на месте.

Еще одно нажатие, и ее голова опускается. Оргазм, видимо, близок, но я хочу, чтобы она смотрела на меня. Мне это нужно.

Когда я нажимаю пять раз на кнопку «-», Ларк бросает на меня отчаянный взгляд. Она готова швырнуть виолончель на пол. Я бы отдал свою правую руку, чтобы увидеть, как она бежит со сцены и падает на колени у моих ног. Я хочу, чтобы она умоляла о моем члене, хочу чувствовать, как отчаянно трепещут ее пальцы, пока она возится с моим ремнем. Мой стояк болезненно упирается в молнию, когда я представляю, как она раздевает меня. Я отчаянно хочу погрузиться в нее, почувствовать, как крепко ее влагалище способно обхватить мой член, пока она будет глубоко принимать меня в свою киску. Хочу, чтобы моя сперма стекала по ее бедрам, и все присутствующие знали: она моя жена. Моя.

Но пока что придется довольствоваться зрительным вниманием Ларк.

Раз. Два. Три нажатия на кнопку «+». Выражение лица Ларк переполняет вожделение, но я знаю, что этого недостаточно, поскольку она перемещает свой вес, ища место для трения.

Ей не нужно произносить ни слова, чтобы умолять об освобождении. Это написано у нее на лице.

Я нажимаю на значок «+» больше раз, чем могу сосчитать.

Ларк морщит лоб и приоткрывает рот, издавая стон, который никто не может услышать. Но я чувствую, как она разрывается на части. Звуки музыки. Нотки тоски. То, как она смотрит на меня, умоляя, отчаявшись, принимая все и желая большего. Ей нужен я. Мои прикосновения. Моя ласка. И все равно этого будет недостаточно.

Удостоверившись, что она кончила, я уменьшаю мощность вибрации, потом выключаю. Песня заканчивается, зрители хлопают и подбадривают, а Ларк улыбается мне, в ярком свете софитов на ее лбу виден пот.

Она кладет виолончель и смычок на подставку.

И к тому времени, как она поднимает взгляд, я уже исчезаю из виду.

19_УЯЗВИМОСТЬ

ЛАРК

Я оглядываю аудиторию.

Но Лаклана уже нет.

Я не замечаю ни его темных волос, ни татуировок на коже, ни этой чертовой ухмылки. Я не знаю, почему, как и когда это произошло, но мне нужна его дразнящая, дерзкая улыбка. Мне нужен этот проникновенный взгляд в его глазах, когда он отчаянно хочет что-то сказать, но не может произнести. Мне нужно его постоянное ворчание, от которого он не может избавиться, пока не выпьет кофе с утра. Я не вынесу его исчезновения. Не переборщила ли я с вибратором? Не перешла ли я черту? Я думала, он сочтет это сексуальным. Но, может быть…

Я улыбаюсь на протяжении всего выступления на бис, потому что у меня это хорошо получается. Загоняю каждую частичку боли в самое сердце, где она обжигает. Затем машу рукой и собираю свои вещи. Прошу Кевина присмотреть за моими инструментами до завтра, больше ничего не говоря. Я не могу сказать им, что Лаклан — мужчина, которого я наконец-то назвала своим мужем вслух и всерьез — бросил меня здесь.

Он бросил меня здесь.

Ухожу со сцены, пока никто меня не вовлек в разговор, а затем бегу по коридору к туалету за кулисами, чтобы выплакать океан слез.

Я плачу еще до того, как добегаю до двери.

Как только дверь за мной закрывается, утыкаюсь лбом в ладони, опираюсь локтями о раковину и, черт возьми, рыдаю.

Я хочу его. Я хочу его до невыносимой боли. Такое ощущение, что мои кости сами собой распадаются на осколки. Чем больше я узнаю Лаклана — и все, что он делает для близких, — тем больше мне хочется быть рядом с ним. Я хочу быть в его крепких объятиях. Думала, что он тоже хочет.

Но я ошиблась.

— Что с тобой не так? — шиплю я, закрывая глаза.

Пытаюсь собраться с силами, чтобы посмотреть в лицо своему отражению, когда дверь распахивается и с грохотом ударяется о стену. Оборачиваюсь и встречаюсь с горящими глазами своего мужа.

Лаклан заполняет дверной проем, высасывая энергию из комнаты, как будто он сделан из темной материи.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

Я издаю сдавленный смешок и закрываю лицо рукой.

— Плачу, как видишь. А ты что, черт возьми, делаешь?

Каждый шаг Лаклана по направлению ко мне полон угрозы. Он как хищник. Но я не отступаю, несмотря на то, что мой размазавшийся макияж от слез, и кажется, я потеряла накладную ресницу, потому что, черт возьми, они все время отпадают, когда я рядом с этим мужчиной.

Лаклан не останавливается, пока не нависает надо мной, его взгляд темнеет и наполняется злобным огнем, но он не прикасается ко мне, когда говорит: