Запретный плод (ЛП) - Ричардсон Аманда

Я сохраняю черновик и собираю сумочку, чтобы подойти к пассажирской стороне машины, но Лиам открывает свою дверь и вылезает наружу.

— Что ты...

Он достает из машины пакет с одеждой, закрывает его и идет ко мне. Но мое внимание привлекает не сумка.

Это его костюм.

Это темно-синий костюм-тройка, к нему прилагается фиолетовый галстук, темно-коричневый ремень и темно-коричневые туфли. Его волосы, обычно взъерошенные, слегка зачесаны назад. Потирая рукой свой загривок, он качает головой и улыбается.

— Хочешь что-нибудь поесть?

Я открываю и закрываю рот, наблюдая за тем, как детали складываются в единое целое. Сегодня вечер пятницы, Лиам пришел в костюме, и у него, видимо, есть, что мне надеть - либо он ожидает, что я надену свои джинсы с широкими штанинами и черный обрезанный свитер (с дырками) на модный ужин.

— Ты приглашаешь меня на свидание? — спрашиваю я, ухмыляясь.

Он улыбается - настоящей улыбкой - и пожимает плечами. — Да.

— Почему? — спрашиваю я, мой голос едва слышно шепчет.

Он делает шаг ближе, и его парадные туфли щелкают по бетонному тротуару. В одной руке он держит черную сумку, а другая лежит в кармане его брюк.

— Ты не против того, чтобы я попробовал угостить свою подчиненную вином и ужином?

Ну, черт возьми.

Поджав губы, я не даю ему понять, что его слова подействовали на меня.

— А я? Твоя подчинённая?

Он кивает. — Если хочешь.

Я киваю, и Лиам делает еще один шаг ближе. Боже, как же он чертовски хорош в этом.

— Мне нужно услышать, как ты это скажешь, Зои.

— Я буду твоей подчиненной, — быстро говорю я.

Но я также хочу быть твоей девушкой.

Эта мысль проносится у меня в голове так быстро, что я качаю головой. Я вдыхаю воздух, когда он подходит ближе и приподнимает пальцем мой подбородок.

— Мы можем поговорить о том, что это еще такое, после сегодняшнего вечера, маленькая бунтарка.

— Как ты...

— Потому что я вижу, что это написано на твоем лице. Это не какая-то односторонняя динамика, Зои. Я хочу этого. С тобой. Поэтому, как твой Дом и, возможно, что-то еще, позволь мне пригласить тебя на ужин, прежде чем я выебу твои мозги позже.

Мои колени слегка дрожат, когда его слова проникают в меня. Тепло приливает к моей сердцевине, распространяясь, как лесной пожар, между ног, пока мой клитор не начинает пульсировать.

— Хорошо, — шепчу я.

— Ты ужинала? — спрашивает он, отпуская мой подбородок и делая шаг назад.

Мои губы дергаются. — Нет.

Его челюсть слегка твердеет, прежде чем он вздыхает.

— Я так и думал. Давай. Ты сможешь переодеться, когда мы доберемся туда, — говорит он и уходит в конец улицы, неся на буксире сумку с одеждой.

— Куда мы идем? В той стороне нет никаких ресторанов, — говорю я ему, стараясь не отставать.

— Мы не идем в ресторан, — отвечает он с кривой улыбкой. — Надеюсь, ты голодна?

Я прищуриваюсь, изучая витрины магазинов, которые ведут в конец улицы. Все они темные, и нет никаких признаков того, что Лиам собирается зайти в какой-либо из них. Я следую за ним еще минуту, смятение захлестывает меня. Как только я открываю рот, чтобы спросить, куда мы можем идти, раз уж мы в конце главной улицы, он останавливается.

Прямо перед домом, в котором вырос мой отец.

Лиам смотрит на меня, и, должно быть, на моем лице отражается шок, потому что он опускается на пятки, перекидывает сумку через руку и смотрит на маленькое одноэтажное бунгало вместе со мной.

— Твои бабушка и дедушка передали этот дом твоему отцу, когда умерли, — медленно говорит он. — Он как раз занимался ремонтом и выставлял его на продажу, когда… — Он делает паузу и взмахивает рукой в воздухе. — Так или иначе, дом выставили на аукцион, потому что, несмотря на то, что для тебя был создан очень строгий траст и опека, он, похоже, забыл о доме. Участник аукциона хотел полмиллиона, и я предложил миллион наличными. После того как оплата прошла, аукционный дом передал мне ключи и документ о праве собственности. У меня были все намерения закончить ремонт и выставить его на продажу, но я так и не смог заставить себя это сделать.

Я не понимаю, что плачу, пока на губах не появляется вкус соли. — Почему ты купил дом его детства?

Лиам смотрит на меня, его глаза тяжелые и печальные.

— Потому что я не был готов попрощаться, — тихо говорит он, его голос срывается на последнем слове.

— Черт, — шипит он, фыркая. — У меня были все намерения сделать эту ночь романтичной, а теперь мы оба плачем.

Я бросаюсь в его объятия, и он ловит меня, несмотря на то, что несет сумку с одеждой. Его руки обхватывают меня за талию и сжимают, наши тела прижимаются друг к другу, пока я перевариваю все, что он мне сказал. Он теплый, и это... это слишком много. Это очень маленькая часть моего отца, но это больше, чем у меня было раньше, и, возможно, больше, чем я когда-либо получу снова.

— Спасибо, — шепчу я.

Он проводит рукой по моей спине, а затем лезет в карман, чтобы достать ключ. А на связке ключей – маленькая волшебная восьмерка. Он отстраняется и протягивает его мне.

— Замок немного капризный. До покупки я бывал здесь всего пару раз, поэтому знаю о нем не так уж много. Но я знаю, какая комната принадлежала ему, и что на заднем дворе полно зарытых сокровищ.

Я смеюсь и беру у него ключ, иду к входной двери и вставляю его в замок. Как только дверь открывается, меня охватывает ностальгия. Я никогда здесь не была - мои бабушка и дедушка переехали в Португалию, а потом скончались, когда я была совсем маленькой. Но почему-то здесь пахнет моим отцом. Тот же земляной запах, сорт дерева...

Я хожу по небольшому дому. Стены наполовину закрашены, на кухне нет бытовой техники, но здесь чисто и уютно.

— Еда скоро будет, — говорит Лиам, подходя ко мне и протягивая пакет с одеждой. — Ванная в конце коридора. Потрать столько времени, сколько тебе нужно.

Не зная, что ответить, я беру сумку и, не говоря ни слова, иду по коридору. Закрыв дверь в маленькую ванную, я вешаю сумку на полотенцесушитель и трясущимися руками расстегиваю молнию. Внутри оказался бежевый комплект нижнего белья - мягкий кружевной бюстгальтер и такие же трусики, а также потрясающее зеленое бархатное платье на тонких бретельках с квадратным вырезом.

Ухмыляясь, я быстро выхожу из одежды и освежаюсь, прежде чем надеть белье. Оно сидит идеально, и я вскидываю бровь, глядя на лейбл Agent Provocateur.

Похоже, не только у меня хороший вкус.

Я стягиваю платье через голову и вытягиваю волосы из пучка, стараясь придать им немного объема. На дне сумки лежит коробка из-под обуви, и мой рот открывается, когда я вижу, что это черные туфли Christian Louboutin на каблуках.

Как он узнал?

Надев их, я выхожу из ванной и останавливаюсь, когда вижу Лиама, сидящего за импровизированным столом. Он накрыт белой скатертью, а вокруг расставлены несколько фиолетовых свечей в хрустальных подставках. Он приглушил свет, и, несмотря на то что в доме идет ремонт, это самая романтичная вещь, которую когда-либо делал для меня человек.

Какая-то незнакомая эмоция застревает у меня в горле, и я на секунду прекращаю прогулку, чтобы очистить мысли.

Он пропустил свою работу ради меня.

Он привел меня сюда, а не в ресторан, потому что знал, как много это для меня значит.

Он потратил время, чтобы выбрать не только красивое платье, но и туфли от моего любимого дизайнера. А нижнее белье? Оно великолепно.

Я подавляю эмоции, пока мой взгляд скользит по тарелкам и столовому серебру, и я чувствую запах еды, доносящийся с кухни. Я тихо прохожу вперед, и когда он замечает меня, выражение его лица смягчается, и он встает. Я сглатываю и оглядываюсь по сторонам, сцепив руки перед собой.

Я нервничаю и не знаю, почему.

Должна ли я вести себя как его подчиненная? Или вести себя как человек, потерявший отца? Или... должна ли я вести себя как та, кто постепенно осознает, что испытывает чувства к лучшему другу своего отца?