Запретный плод (ЛП) - Ричардсон Аманда

Он думает, что мы просто играем в игру - что я веду себя как скотина, и он меня накажет.

Но мне хочется только плакать.

Барбара широко улыбается и протягивает нам две карты.

Лиам вынимает одну из них и протягивает нам. — Нам нужен только один ключ, но спасибо.

Прежде чем она успевает забрать карточку, я выхватываю ее у него из рук и одариваю его своей самой очаровательной улыбкой.

— Никогда не знаешь, папочка. Хорошо, когда у нас есть возможность выбора.

У Лиама сжимается челюсть, но он ничего не говорит, глядя в мои глаза. Краем глаза я вижу, как Барбара и другая секретарша обмениваются взглядами.

Он быстро поворачивается к Барбаре. — Спокойной ночи.

Схватив меня за руку, он тащит меня прочь от стойки регистрации.

— Три и четыре, — рычит он себе под нос, идя слишком быстро, чтобы я успевала за ним на своих каблуках.

Я бегу трусцой, чтобы не упасть, и обе наши туфли щелкают по старому деревянному полу.

Нажав на кнопку подъема в лифте, он поворачивается ко мне лицом. И, черт возьми, выражение его лица полно гнева. Несмотря на напряженный язык тела, его глаза почти мерцают - почти как будто он наслаждается этим.

Когда лифт дзинькает, и золотые двери раздвигаются, он с мрачным выражением лица приглашает меня войти. Я вхожу внутрь раньше него. Подъем на девятый этаж проходит медленно и напряженно, но в моих жилах течет что-то неуютное и склизкое. Я не люблю ревновать, но все, о чем я могу думать, это о том, как Лиам мог оказаться здесь с другими женщинами - особенно после такой романтической ночи. Никто никогда не делал для меня ничего подобного, и мне еще больнее думать, что я стану еще одним его завоеванием.

Конечно, все это было недоразумением, верно? Они знали его по чему-то другому, безобидному. Но когда двери открываются и он выходит вперед меня, я не могу не думать о тех вечерах, когда он приходил домой поздно.

Когда мы останавливаемся перед дверью с надписью "Президентский люкс", я закатываю глаза, когда он указывает, чтобы я вошла первой. Как будто его деньги могут произвести на меня впечатление. Я не росла в богатстве, как он, но знала, что у него много денег. Я не любила корпоративную жадность, поэтому она никогда меня не привлекала. А этот отель? С этим номером? Он кажется... другим. Его дом - наш дом - большой, но он не так бросается в глаза, как этот.

Я все еще размышляю, когда Лиам закрывает за нами дверь, а после того, как запирает ее, подходит ко мне и нежно берет мой подбородок в руку.

— Не думай, что я не видел, как ты закатила глаза, — бормочет он. — Это пять.

Я уже собираюсь ответить, когда он опускает мой подбородок и идет в сторону спальни. Что ж, похоже, мы переходим непосредственно к делу. Это не отличается от других моих опытов с домами, но, полагаю, я думала, что с ним все будет по-другому. Когда я вхожу в спальню, он жестом показывает на черную коробочку, ожидающую меня.

— Пожалуйста, надень это. Я буду ждать в другой комнате.

Он поворачивается и уходит, оставляя меня в одиночестве и холоде. Как только дверь спальни захлопывается, я подхожу к коробке и смотрю на этикетку. Значит, еще нижнее белье. Я провожу пальцем по коробке, гадая, что может меня ждать. Bordelle специализируется на нижнем белье в стиле бондаж. Может быть, он думает, что сможет использовать тот же номер в отеле, который он использовал для других женщин, пока испытывает эту динамику со мной?

Мои мысли быстро метались туда-сюда между желанием разозлиться и желанием найти объяснение. Как саб, я не чужда общению, и я знаю, что должна пойти и спросить его, зачем он привел меня сюда. Но какая-то часть меня хочет сделать это с ним, даже если я не первая женщина, которую он привел сюда. А еще большая часть меня хочет узнать, что он запланировал на сегодняшний вечер, ведь он явно много думал об этом.

Я в замешательстве, и мои мысли не в том месте. Как будто все мои опасения по поводу нас выходят на поверхность, когда мы действительно делаем это.

Приняв решение, я выхожу из бархатного платья и нижнего белья, сняв при этом туфли. Может быть, это во мне говорит наглость, а может быть, я хочу немного превзойти его. В любом случае, я практически улыбаюсь, когда хватаю белый халат, висящий на двери.

Через минуту я вхожу в гостиную. Лиам стоит у окна, из которого открывается вид на центр Крествуда, и когда его взгляд становится настороженным и мрачным, я почти жалею, что не надела халат.

— Интересный выбор одежды, — спокойно говорит он. — Ты уверена, что хочешь бросить мне вызов, прежде чем узнаешь, каким будет твое наказание?

Я пожимаю плечами.

— Я подумала, что все равно все это с меня слетит, — медленно говорю я, сглатывая, когда его глаза вспыхивают.

— Понятно. Не хочешь рассказать мне, что тебя беспокоит?

Черт. Как он узнал?

— Ничего, — лгу я, и слова звучат во рту как пепел. Мне не нравится врать - особенно ему. Но мои опасения не рациональны, и я не хочу, чтобы он подумал, что я ревнивая. — Почему ты думаешь, что меня что-то беспокоит?

— Несмотря на твою склонность к грубости, я заметил изменения в твоем поведении, как только мы заселились. Так что ты можешь сказать мне, что тебя беспокоит, или я могу прекратить эту сцену.

Я заметно вздрогнула от его слов. Он даже не представляет, насколько хорош в этом деле, но, полагаю, в этом есть смысл. Старший брат пятерых непутевых детей. Всегда опекает. Всегда принимал решения. Всегда читает людей и видит больше, чем позволяет себе. Открытие своей Доминантности - лишь еще одна грань защитной, властной личности, которую Лиам воплощает каждый день.

— Я же сказала, что все в порядке.

Он делает шаг ближе, мое сердце начинает учащенно биться, и я вытираю вспотевшие ладони о халат. Когда я поднимаю на него глаза, весь гнев и ярость исчезают из его выражения, а на смену им приходит лишь безразличие. От этого по моей коже пробегают ледяные мурашки. Потому что если я хотя бы могла предсказать, когда выведу его из себя, то я не могла предсказать, что он решит закончить сцену или вообще прекратить все это.

— Сними халат, пожалуйста, — говорит он, его голос отстраненный.

Со мной он никогда так не говорит - словно с незнакомцем.

Я свожу руки перед собой и колеблюсь между тем, чтобы сказать ему, что мне жаль, и тем, чтобы сделать то, что он говорит. Когда я не двигаюсь с места, он вздыхает и подходит к дивану, прислоняясь к нему.

Он заметно сутулится, выглядит почти побежденным и очень неуверенным в себе: — Желтый.

— Что? Желтый, в смысле... желтый?

— Да. Я делаю что-то не так, — медленно говорит он, проводя руками по лицу, прежде чем посмотреть на меня. — Я новичок в этом деле, а ты не была самой собой с тех пор, как мы вошли в отель. Значит, либо я делаю что-то не так, либо ты мне чего-то не договариваешь.

Моя грудь болит от его слов, а когда его проникновенные глаза находят мои, она едва не разламывается пополам. Никогда еще Доминант не говорил мне таких слов, как сейчас. Я знаю, что такое иногда случается, и знаю, что это потому, что я не общаюсь с ним. Хотя он здесь главный, он все еще новичок, и я оказываю нам обоим плохую услугу, не говоря ему, что не так.

— Нет, у тебя все отлично, — говорю я ему, проходя к дивану и становясь между его ног. Взяв его руки, я кладу их на бедра. — Прости меня. Барбара сказала что-то о том, что мы снова увидимся, и я просто подумала..

Я прикусила язык. Неужели я действительно собираюсь признать, что веду себя так, потому что Лиам превратил меня в ревнивого изверга?

— Что? — спрашивает он, притягивая меня к себе так, что наши тела оказываются прижатыми друг к другу. — Что ты подумала?

Я пожевала нижнюю губу, раздумывая, сказать ему или нет, но тут его руки скользнули к пройме халата, и его пальцы без всякого предупреждения прижались к моему клитору.

Я задыхаюсь, когда мои колени подгибаются.

— Мне не нравится видеть тебя несчастной, маленькая бунтарка, — пробормотал он, вводя один палец. — Но я всю ночь ждал, когда смогу погрузить свои пальцы, язык и член в твою идеальную маленькую киску, и мое терпение истощилось.