Искалеченная судьба (ЛП) - Джеймс М.

— Я уважаю её. И мне нравится её общество. — Моё сердце бешено колотится от этих мыслей. Неужели она мне небезразлична? Это нечто большее, чем просто вожделение? Эта мысль пугает меня. Любовь никогда не входила в мои планы. Но я могу представить себе будущее с Софией, чего раньше не мог. Будущее, которое мы создадим вместе, а не то, в котором я буду прятать её до тех пор, пока не придёт время для наследника, и притворяться, что её не существует.

— Опасная женщина – это не тот тип, который я хотел бы видеть рядом с тобой, Константин, — говорит мой отец, сузив глаза. — Влиятельному мужчине нужна покорная женщина. Такая, которая не будет вмешиваться в его дела и не доставит ему неприятностей.

— Она не доставит мне хлопот, — отвечаю я, но даже произнося это, не могу быть уверен. Я явно не знаю её достаточно хорошо. От Софии веет неприятностями, если быть честным. Но, кажется, именно такие неприятности заставляют меня испытывать возбуждение. И я никак не могу насытиться ею. По крайней мере, пока.

Я начинаю сомневаться, смогу ли когда-нибудь это сделать.

— Я мог бы расторгнуть брак, — задумчиво говорит мой отец, глядя на меня. — Обычно это не делается, но я могу подкупить нужных людей. Оформим соответствующие документы. Мы можем положить этому конец.

Мысль о том, что я могу потерять Софию, словно удар ножом между рёбер.

— Ни в коем случае, — выдавливаю я из себя, сжимая челюсти. — Она моя жена. И она доказала свою преданность, она подвергла себя риску, чтобы спасти меня. Я не собираюсь отказываться от своего брака.

Мой отец ворчит, и я уже привык к этому звуку, когда речь заходит обо мне и моём выборе.

— Ты не хотел её, а теперь хочешь. Теперь ты понимаешь, почему я не доверяю твоим идеям, Константин. Ты переменчивый.

Я не такой, и он это знает. За прошедшие годы ничего из того, что я хотел для «Братвы», не изменилось. Но одна вещь, эти сто восемьдесят, которые я сделал для своего брака, подорвали меня.

Именно этого я и боялся. И всё же... Я не сожалею об этом так, как, я знаю, должен был бы.

Мой отец меняет тему.

— Расскажи мне о женщине, которую ты отправил обратно, Элия кажется.

— Она утверждала, что была нанята доном Дженовезе, который работает с Братвой Слаковых. — Я наблюдаю, как лицо моего отца мрачнеет. — Я отправил её обратно с посланием.

— Я слышал. — Губы моего отца изгибаются в холодной улыбке. Он редко бывает доволен мной и редко показывает это, когда доволен. Но это один из тех редких случаев, когда я могу сказать, что он доволен. — Три пальца, обёрнутые в шёлк. Ясное заявление.

— Они должны понять, что нападение на меня, нападение на нас, будет иметь последствия. — Я откидываюсь на спинку стула, закидывая ногу на ногу. — Вопрос в том, что нам теперь делать?

— А я-то думал, ты хочешь отказаться от старых обычаев.

Я качаю головой, сжимая челюсти.

— Я хочу развиваться. Искать законные способы заработка. Уменьшить насилие. Но это не значит, что я против насилия, когда оно необходимо.

— Хм, — Виктор смотрит на меня. — Дженовезе всегда был амбициозен, но это даже для него слишком смело. А Слаковы... — Он качает головой. — Они ничто. Небольшая семья, пытающаяся подняться выше, объединившись с итальянцами.

— Они не остановятся на этих неудачных попытках, — говорю я. — Они попытаются снова.

— Да, — мой отец поворачивается ко мне. — Вот почему мы должны нанести удар первыми.

Я приподнимаю бровь.

— Что ты предлагаешь?

— Встречу. С Дженовезе и Слаковым. — Он откидывается на спинку стула. — Мы пригласим их сюда под предлогом обсуждения территории. Предложим мир.

— А потом? — Я хмурюсь.

Улыбка моего отца холодна.

— А потом мы напомним им, почему Братва Абрамовых правит Майами уже три поколения.

— Ты думаешь, они попадутся на это? Разве они не поймут, что это ловушка?

— Высокомерие часто граничит с глупостью. Дженовезе, похоже, достаточно самоуверен, чтобы думать, что может сместить моего наследника. Он будет уверен, что я готов поговорить с ним как мужчина с мужчиной, даже после всего произошедшего. Он решит, что напугал нас.

Я киваю. На этот раз у нас с отцом нет особых разногласий. Я не уверен, что это сработает, но если это так, то даст нам значительное преимущество. Это позволит Дженовезе и патриарху Слакову оказаться на нашей территории.

— Когда?

— Через неделю. Я пришлю Дамиана, чтобы он всё подготовил.

— Конечно. — Я киваю. — У меня нет никаких сомнений на этот счёт.

— Хорошо. — Он перекладывает какие-то бумаги на своём столе, очевидно, собираясь продолжить. — Теперь, что касается поставки, которая поступит на следующей неделе...

Я беру папку и, открыв её, погружаюсь в мир документов. В течение следующего часа мы обсуждаем текущие дела: поставки, территории, платежи. Этот привычный ритм работы почти успокаивает после хаоса прошлой недели. Как обычно, решения моего отца расходятся с моими взглядами, но сегодня я не в настроении спорить. Я уже давно перестал надеяться, что смогу переубедить его и заставить согласиться со мной. Однако это признание не делает нашу встречу ни более лёгкой, ни менее напряжённой.

Покинув отцовский особняк, я направляюсь в спортзал, чтобы избавиться от нарастающего разочарования. Его скептицизм, угроза, исходящая от Дженовезе и Слаковых, и постоянное напряжение между нами из-за будущего нашей семьи, всё это давит на меня тяжёлым грузом. Тот факт, что он не был осведомлён о более опасных наклонностях Софии, также не облегчает мою ношу.

Я сосредоточенно сжимаю кулаки, готовясь нанести удар по тяжёлому мешку, и с каждым движением вкладываю в него всю свою силу. Этот ритм помогает мне очистить мысли и сосредоточиться, а на лбу выступают капельки пота. Я выполняю свою обычную тренировку: отжимаюсь, занимаюсь кардио и больше работаю с мешком, прилагая больше усилий, чем обычно.

Пока я тренируюсь, мои мысли невольно возвращаются к Софии. Я вспоминаю, как она ощущалась подо мной прошлой ночью, как её тело нежно прижималось к моему в бассейне, а её крики эхом разносились по палубе. Я представляю её сегодня утром, когда проснулся и увидел её, запутавшуюся в моих простынях, с тёмными волосами, разметавшимися по моей подушке.

После двух лет воздержания я с трудом удержался от того, чтобы не прикоснуться к ней. Этот переход был настолько резким и неожиданным, что мне не по себе, несмотря на огромное удовольствие, которое я получаю от этих отношений. Мой самоконтроль всегда был моей самой сильной стороной, тем, что отличало меня от других мужчин в этом мире, которые следуют своим низменным желаниям. Однако с Софией этот контроль полностью разрушился.

Я тяжело дышу, выполняя очередной комплекс упражнений по жиму лёжа, мои мышцы груди и рук горят от напряжения. Часть меня хочет прервать эту тренировку, вернуться в пентхаус и избавиться от своего разочарования гораздо более приятным способом. Снова почувствовать тело Софии рядом с собой, раствориться в ней. Но даже я понимаю, что это уже слишком. Ей необходим отдых, а мне нужно привести свои мысли в порядок. Эта одержимость, а если быть честным с самим собой, это именно то, чем она является, не свойственна мне. Она опасна и отвлекает. Однако, кажется, я не в силах с ней бороться.

Вместо того чтобы вернуться в пентхаус, где, как я знаю, меня будет отвлекать жена, я направляюсь в офис, который снимаю в высотном здании. Там я погружаюсь в бумажную работу и другие обязанности, которые забросил на неделю, чтобы поехать в Серенгети со своей молодой женой. Когда солнце начинает садиться, я собираю вещи и возвращаюсь к своему припаркованному «Порше», чтобы отправиться домой.

Я чувствую приятную боль после тренировки, и мой разум также немного успокоился. Физическая нагрузка и умственная работа ослабили моё раздражение, хотя и не устранила его полностью.

Когда я выхожу из лифта и открываю входную дверь, меня встречает невероятная картина: София, одетая в чёрную кожаную юбку до бёдер с диагональной оборкой по подолу и изумрудно-зелёный шёлковый топ без рукавов. Её волосы собраны в пучок на затылке, а ноги обуты в высокие каблуки с ремешками.