Чудище или Одна сплошная рыжая беда (СИ) - Кувайкова Анна Александровна

— Тогда в кафе, ты поэтому… — я замолчала, не зная, как подобрать слова.

— Именно, — усмехнулся парень и, склонившись, аккуратно дотронулся губами до моей шеи. Не возбуждая, а так… нежно. Сопротивляться и язвить расхотелось окончательно. И не смущали даже удерживаемые руки. — Я уже говорил, что я не железный. Увидев тебя с Громовым, еще не успев разобраться, что к чему, я впервые почувствовал ревность. А когда увидел, что Исаев тебя целует, мне самому захотелось утопить его в бассейне. И меньше всего я ожидал, что он скинет тебя туда. Я, правда, испугался, Анют. А после ты в одном полотенце, да еще с такой просьбой… Меня тогда уже не волновала даже книга на корейском. Остановила только твоя татуировка. «Пока живу — надеюсь». Пришлось вспомнить, на что я надеялся на самом деле.

— И на что же? — хрипло спросила, зажмуривая глаза, чувствуя, как слова заменили поцелуи. И от них стало невыносимо жарко.

— На то, что ты сама увидишь во мне больше, чем друга, — послышался смешок и мочку ухо аккуратно прикусили. Я чуть не застонала. — Но к моему разочарованию ты ничем не давала понять, что я чем-то тебе интересен. А когда байкер потянул к тебе свои лапы, я уже за себя не отвечал.

И не знал, что именно тогда я и поняла, что нифигашечки-то не друга я в тебе вижу… Правда признаваться в этом я не собиралась, хотя и поверила. Не во все, но именно в эту часть рассказа.

Просто так шампур людям в руку не втыкают.

— Кстати, Громов стал твоей самой большой ошибкой, — неожиданно произнес Богдан, оставляя мою шею в покое. Я замерла, чувствуя, как вместо желания по венам хлынул страх. Не знаю, как он понял, но мои руки тут же отпустили, а сам парень просто сел рядом. Я тоже села, машинально подтягивая колени к груди, смотря на него почти с испугом:

— Тогда ты узнал?..

— Нет, — улыбнувшись, покачал головой блондин. — Но его появление окончательно убедило меня в том, что ты не так проста, как пытаешься казаться.

Значит, все-таки желание разгадать занятную задачку удерживало тебя рядом, а ни разу не любовь…

— Когда ты узнал? — прямо спросила, уже устав избегать этой темы. Я догадывалась, что рано или поздно кто-нибудь об этом узнает, но никогда не думала, что это произойдет… вот так вот.

— После того, как поклонницы Исаева влепили тебе жвачку в волосы, — послышался насмешливый ответ. И смеялся парень не зря — у меня в прямом смысле глаза на лоб полезли! Это ж… это же пару дней назад всего было!!

Московский патриарх Кирилл и его священный «Крузер»…

Я была уверена, что Полонский узнал обо всем намного, намного раньше!

— Удивлена? — иронично спросил Богдан, внимательно наблюдающий за моей реакцией. И усмехнулся. — Ань, я же сказал, что мне плевать на твое положение. Мнимое и настоящее.

— Как ты узнал? — уточнила, складывая руки на груди. Клянусь любимой банданой Лександрыча и его вечно падающим шкафчиком — в то, что я сейчас услышала, мне не верилось от слова абсолютно!

Хотя… Кого я сейчас пытаюсь обмануть? На самом деле верилось, да еще и как. Особенно когда Богдан придвинулся ближе и, неспешно стянув рубашку с моего плеча, коснулся его губами:

— А разве это имеет какое-то значение?

И я поняла — не ответит. Хоть пытай его, хоть упрашивай, но как именно способом он узнал всю правду обо мне, он все равно не скажет.

— И поэтому ты тогда, перед приемом… — попыталась спросить, но дыхание сбилось, когда к губам на плече добавилась легко скользнувшая на живот рука. Под рубашкой!

— Нет, — меня как-то незаметно притянули к себе поближе и под рубашкой на талии уже оказались обе теплые ладони, вызывая мысли, ну совершенно никак не способствующие дальнейшему разговору. — Я не собирался участвовать в твоем «похищении», понимая, что могу банально не сдержаться. Но роли распределял Харлей. Ань… а он ведь все знал.

— Что? — в который раз за ночь мои брови подпрыгнули на лоб, уже наверняка подумывая там остаться, дабы лишний раз не скакать туда-сюда.

— Сам удивился, — хмыкнул Богдан, отодвигаясь за мою спину. Вытянув ноги по обе стороны от моих ног, он крепко прижал меня к себе, снова пристраивая подбородок на моем плече. — Когда уже все разъехались, кроме Харлея и меня, а ты еще спала, он вдруг поинтересовался, как я до сих пор сдерживаюсь. Как оказалось, все вокруг давно заметили мое к тебе отношение… кроме тебя самой.

Угу. Взяли бы еще, до просветили меня глупую!

Хотя с другой стороны, если подумать, заикнись хоть кто-то о совсем не дружеском отношении Полонского ко мне, я бы и сама потом… заикаться начала. Как минимум!

— Анют, ты не представляешь, как я рад, что больше не нужно себя контролировать, — неожиданно и негромко произнес Богдан, еще крепче меня обнимая, и медленно проведя носом вдоль моей шеи, едва касаясь ее. На миг мне показалась, что он сейчас еще и довольно мурлыкнет…

И тогда я поняла, кого он мне сейчас напоминает.

Меня. Когда я вцепилась мертвой хваткой в руку Кира, терлась об его предплечье носом и откровенно балдела от его долгожданного присутствия рядом.

И это почти убедил меня в правдивости его рассказа. Почти. Но все равно оставался еще один нерешенный вопрос, и я поторопилась задать его, чувствуя, как приятные мурашки перескакивают на спину, отдаваясь томлением в груди.

— И все-таки, не смотря на свое якобы неравнодушное отношение ко мне, ты приехал на прием, — постаралась как можно равнодушнее заметить я.

Попала в точку — парень за моей спиной снова окаменел. И долго молчал, прежде чем ответить:

— Ань, на самом деле я был рад, что меня туда не пригласили. Видеть, как ты изображаешь невесту Алехина, мне хотелось меньше всего. Даже зная, как вы друг другу относитесь на самом деле.

— И все-таки ты приехал, — отстраненно заметила я, едва не поморщившись от внезапного желания обнять себя за плечи. Мне вот только жалости к самой себе еще не хватало для пущей эйфории!

— Когда вечером в моем доме обнаружилась Со Хен, я был рад ее прилету так же, как ты приезду Исаеву на свою работу. Когда ты еще интересовалась, почему он тут стоит и весь тебя раздражает — хмыкнул Богдан и замершие не так давно пальцы шевельнулись, аккуратно поглаживая мой живот. И я о-о-очень надеялась, что ниже они опускаться не планируют. — Таскаться с ней не входило в мои планы, но пришлось — отец настоял на ее сопровождении. Как и на ее прилете в Россию, не ставя в известность меня. И когда она пожелала отвезти ее к «давней подруге», я меньше всего ожидал, что окажусь там же, где и ты.

— А уж я-то как этого не ожидала! — не сдержавшись, невесело усмехнулась я. Воспоминания отдавались горечью в груди… и, не знаю как, но он понял.

— Ань, мне очень жаль, что тогда так получилось, — вздохнул блондин. — В тот момент, я видел, что тебе и до моего прихода изрядно досталось. А когда понял, что ты только что услышала о помолвке Исаева…

— Не надо, ладно? — перебив его, передернула я плечами. Слышать об этом хотелось меньше всего.

Полонский промолчал. А потом, отпустив меня, улегся сам и, потянул за руку, заставил лечь меня рядом, притянув голову к своему плечу. Если честно, хотелось на все плюнуть, обнять его, уткнуться носом в его грудь… Но я понимала, что нельзя. Всего лишь аккуратно пристроив свою ладонь на его груди, меня уже начинало вести не в ту сторону.

Хотелось взять, про все забыть, отбросить все сомнения, страхи, недоверие и… Ну, понятно, что «и».

— Смотреть, как унижает тебя эта… женщина, было невыносимо, — вдруг заговорил Богдан. — А когда стала вмешиваться Со Хен… Я знал, что ты понимаешь каждое ее слово. И молчал. Молчал, осознавая, что если начну говорить, то выдам и тебя, и себя, и прибью Со Хен ко всем чертям прямо там. Но ты сама справилась, хотя я и видел, чего тебе это стоило. И я пошел за тобой, понимая, что не Алехин должен был тебя увезти оттуда, а я. Но может, оно и к лучшему.

— Да неужели? — съязвила я. И моя реакция, естественно, не осталась без ответа.