Развод. Искусство слать всех на... (СИ) - Шевцова Каролина

- Ты волнуешь об Эммочке?

Перевожу удивленный взгляд на Саргсяна. Раньше тот не позволял такую фамильярность по отношению к моей любовнице.

- Не смотри так, Эмма моя давняя подруга, и, клянусь, у нее все хорошо. Живет за городом, дышит свежим воздухом, коров доит. А что, там, где она сейчас, больше нечем заняться, так что пускай разминает руки, полезный навык, если она снова вернется к старым придуркам вроде тебя и меня.

Пропускаю последнее мимо ушей.

- Она что-то просила передать? – Это глупо, но я продолжаю цепляться за какие-то остатки своего прошлого. Там где у меня есть успешная фирма, умница жена и красавица любовница. Я еще не верю, что потерял все это.

- Стас, ты совсем олень? Эмма ничего не просила тебе передать, потому что Эмме на тебя насрать с высокой колокольни, не ты так другой, она бы легла под любого, если бы я ее об этом попросил!

- А ты просил?

Молчит. Смотрит не на меня, а на дорогу. На проносящиеся мимо машины, на свет фонарей, на людей на переходе. Те застыли возле светофоров и стояли, не шевелясь. Как каменные статуи. Как мертвые.

Один я продолжаю быть живым.

- Геворг, зачем ты забрал меня? Зачем говоришь все это?

Саргсян ругается, долго и витиевато костерит меня, себя, тестя, президента, Бога. Бьет кулаком по рулю, отчего его тачка издает протяжный гудок, похожий на стон.

- Да что тебе, придурку глаза открыть! Ты обосрался, Стасон, по всем фронтам навалял! И ладно бы, но из-за твоих разборок, еще и меня подмяло, так что да, я приехал, чтобы сказать, в каком ты дерьме. По уши, джан, по самые уши! Как же ты меня бесишь... всегда бесил, но сейчас я тебя просто ненавижу!

- Ты не в себе, - меня трясет от злости и обиды на уже бывшего друга. Кажется, пазл наконец начинает складываться. Как он сказал? Уволила всех лохов, которых я нанял? А не по его ли протекции я обновил проверенную команду на молодых и голодных спецов? И не он ли привел ко мне в фирму Эмму? И поддакивал мне, когда я рассказывал о проблемах дома? И не он ли приходил всякий раз, когда мне было плохо? Утешал, подбадривал, приносил вино и угощения.

Мне было плохо, когда он приходил, и становилось еще хуже, когда уходил.

А потом на фирме начались проблемы. Такие, которые нельзя игнорировать, но именно это уговорил меня сделать Саргсян.

- Ты перебивал наши ставки на тендерах, - наконец доходит до меня, старого идиота. Господи, какой же я тупой!

Геворг нехотя кивает.

- А как еще я мог оставаться на рынке, Стасик-джан? У вас опыт и объемы, а у меня ум и смекалка. Второе оказалось лучше. По крайней мере, так я думал, пока твоя змея не ужалила меня в самое сердце. Теперь ты можешь быть счастлив, нет у тебя больше конкурента. Но и жены тоже нет. А потерять такую бабу хуже банкротства, голода и чумы. Так что хоть ты и победил, я тебе завидовать не буду.

Вытираю со лба пот и пытаюсь сконцентрироваться на картинке за окном. Мы уже в городе, но я не узнаю этот район. Где-то на окраине. Где-то, откуда почти нереально добраться пешком. Но не смотря на это, я говорю:

- Останови.

Геворг не реагирует.

- Останови, сказал!

Уже не прошу, а приказываю. Нужно выйти на улицу, наконец, избавиться от этой липкой паутины, которую вокруг меня плетет этот гад. Хочется вдохнуть, почувствовать свежий, не изгаженный его парфюмом воздух! Хочется избавиться от этого. И, наконец, увидеть Риту!

- Останови!

- Да сейчас, блядь, сейчас!

На следующем переходе раздается противный лязг шин. Я хватаю телефон, шапку и вываливаюсь из машины. Стоит захлопнуть дверь, как Саргсян срывается дальше и через несколько минут пропадает из поля видимости.

Глава 45. Стас

Я погорячился.

Не сейчас, а полгода, или даже год назад.

Именно тогда моя жизнь пошла под откос. Винить некого, обижаться не на кого, я сам пустил этот поезд с рельс.

Все было хорошо, так хорошо, что даже плохо. Идеальная работа, идеальная жизнь. Отпуск в любое время года, встречи с друзьями, не дожидаясь пятницы или выходных, а когда нам этого захочется. Взрослый сын. Понимающая жена. Ей даже не нужно было что-то объяснять, она все знала и так. Угадывала меня с одного только взгляда, с первого сказанного после работы «привет».

И я заскучал. Вначале скуку разгоняла охота. Адреналин, опасность, запах крови, залп оружия – все это давало мне то, за чем я гнался на другой конец света. Эмоции! Потом, когда даже собственноручно убитый кабан перестал радовать, я решил переехать в новый дом. Другой район, другие люди, мебель и та другая – все это должно было снова вернуть мне радость жизни. Помогло. Но ненадолго. Пока не узнал о диагнозе Риты.

Я был хорошим мужем и помогал своей жене справиться с болезнью. Но потом, когда кризис миновал, понял, что не могу так дальше. Что к привычной скуке добавилось новое для меня чувство – брезгливость. Моя жена перестала вызывать во мне прежние чувства давно, но я не думал об измене, потому что продолжал хотеть ее. Сейчас же… Я не хотел, а она этого даже не заметила.

После одного особо сложного разговора с Гевой, в офисе моей фирмы вдруг появилась Эмма. Красивая, сексуальная, развратная.

У нас начался быстрый роман. Это был только секс, но зато какой... Именно в моменты, когда я засаживал в молодое, упругое тело, когда слышал стоны, когда наматывал длинные запутанные волосы на кулак, ко мне возвращалась жизнь. Я чувствовал себя настоящим!

Ничего больше не поменялась. Любимая работа, любимые друзья, даже жена и та любимая, только я стал другим.

Тогда казалось, это приведет меня на вершину, на мой личный Эверест.

Просчитался. И теперь стою на незнакомом перекрёстке, в тонком не по погоде пальто, без денег, без карт, без связи. Те три процента, до которых успел зарядиться айфон, тотчас сгорели на холоде, а я даже не успел никому позвонить.

Иду долго. Хлюпаю ботинками по смеси снега и грязи, смотрю не вперед, а на то как аккуратные лакированные носы покрываются чем-то коричневым. В такое же коричневое сейчас превращается моя жизнь. Значит и Эмма, и все те новшества, которые я ввел в Теплокомплексе, были не случайны. Все их придумал Саргсян, а я лох купился. Что ж, уверен, что все еще можно отыграть назад. И фирму, и уважение и даже любовь. Рита меня выслушает, всегда слушала, и простит.

Всегда прощала.

Сам не понимаю как выхожу к знакомой улице. Через три квартала будет кафе, в котором обедали сотрудники моего офиса, а еще дальше и сам офис.

Ускоряюсь. Да, не так я планировал вернуться обратно. Много раз, пытаясь заснуть в том чертовом санатории, представлял, как приду к себе на работу – безупречный, в выглаженной рубашке и с улыбкой на лице. Снова смотрю на ботинки, те были по самую щиколотку в грязи.

Не так. Все не так.

Но выбора нет, в офисе я могу отогреться и зарядить телефон.

Самое страшное начинается с порога, когда меня не узнает охранник. А я в ответ не узнаю его. Впервые вижу этого мужика, который не желает пускать меня внутрь. Пытаюсь вызвать вниз хоть кого-то из своих, но напрасно. Коля ушел домой после обеда, Юра уехал на объект, Риты нет здесь вовсе. И да, о моей жене тут говорят исключительно по имени отчеству и шепотом.

Называю еще пару имен своих подчиненных, все они оказываются уволены. Наконец память подкидывает фамилию нашего главбуха, старой матерой тетки, которая работает с нами с самого основания фирмы.

- Позовите, пожалуйста, Ганниковскую Раису, или она тоже уволена?

Тетя Рая, как принято называть здесь бухгалтершу спускается вниз через минут двадцать. Увидев меня, она не радуется, скорее удивляется. Выписывает пропуск, просто так с улицы к нам теперь не попасть, и ведет через все пролеты, по длинному коридору туда, где находится мой кабинет. Находился...

Самую большую и теплую часть здания отдали под импровизированные ясли и кухню. Да, Рита не только увольняла, но и нанимала сотрудников. Например, несколько нянек, которые сидели с маленькими или приболевшими детьми наших сотрудниц. Конечно, со слов Ганниковской, откровенный лазарет тут не разводили. Но если у кого сопли, кашель, чешется пятка или свербит в ушах, то больше не обязательно брать больничный.