Нежеланный брак (ЛП) - Маура Катарина

Лексингтон встает рядом, нахмурившись.

— «Обидно» — это мягко сказано. Скорее, я, блять, зол. Ты правда думал, что никто из нас не догадывался, чем ты занимаешься ради нас? Единственная причина, по которой мы позволяли тебе делать это, — мы думали, что тебе это нужно. Мы верили, что, расправляясь с прошлым так, как ты умеешь, ты заживляешь старые раны. Но это? Что за херня? Ты должен научиться просить о помощи, когда она тебе нужна, Дион. Мы твоя семья.

Арес тяжело вздыхает и кладет руку мне на плечо.

— Ты правда думал, что я не пойму, что это ты подсунул Ханну в дом Кингстонов в качестве горничной? Или что это ты лишил ее последнего финансирования?

Лука бросает на меня понимающий взгляд.

— И ты думал, что я не догадаюсь, кто стоит за «ограблением» отца Вэл? Ты избил его до полусмерти и бросил его бумажник в ближайшую мусорку. Было очевидно, что это не ограбление. Это была месть. И я благодарен тебе за это, потому что, несмотря на мое желание, я не мог сделать это сам. Я не смог бы потом взглянуть в глаза жене.

Сайлас кивает моим братьям и затем смотрит на меня.

— Именно поэтому ты останешься здесь, пока мы разберемся с отцом Фэй. Я прекрасно знаю, что ты был причиной внезапной смерти Моны. Она умерла так же, как и мой отец, только за решеткой, и я знаю, что обязан тебе этим.

Арес сжимает мое плечо и улыбается.

— Ты понимаешь теперь, почему мы позволяли тебе вмешиваться? Почему молчали? Потому что ты делал то, на что никто из нас не был способен. Но теперь ты сам стоишь на нашем месте. Теперь ты понял, да? Если ты зайдешь туда, ты больше никогда не сможешь смотреть своей жене в глаза без чувства вины. Ты не сможешь скрывать это от нее, и этот секрет начнет разъедать тебя изнутри. Он уничтожит твою совесть. Ты не можешь сделать ничего, что заставит Фэй бояться тебя. А вот мы можем.

— Вы знали, — выдыхаю я, потрясенный.

Они переглядываются и усмехаются.

— Конечно, знали. Ты изо всех сил старался хранить свои секреты, Дион, но давай честно, мы — Виндзоры. И мы беспокоились о тебе.

Я молча смотрю на них, чувствуя, как что-то в груди наконец-то расплетается. Я не могу точно определить это чувство, но я не ощущал его уже много лет. Уверенность. Верность. Благодарность.

Зейн протягивает мне пульт, а Лекс вкладывает в руку наушник.

— Я заложил взрывчатку во всех шахтах Джимми, — говорит Зейн. — Сайлас убедился, что там никого нет. Мы можем не знать всей истории, но мы защищаем своих, Дион. Он не оправится после этого.

— Есть особые пожелания? — спрашивает Лука, поднимая монтировку из ящика с инструментами Ксавьера.

Я выпрямляюсь и кивком подзываю их ближе.

— Избейте его жестоко, — говорю сквозь зубы. — Сломайте ему как можно больше костей. А когда он будет на грани, расскажите ему о бомбах. Я хочу, чтобы он был уничтожен — физически и финансово.

На лице Зейна мелькает понимание, и один за другим мои братья следуют его примеру.

— Этот кусок дерьма, — рычит Арес, натягивая кастет.

— Какого хрена он посмел тронуть одного из нас, — Лекс сжимает кулаки, его тело содрогается от злости.

Ксавьер обнимает меня за плечи, сжимая крепко, но уверенно.

— Оставайся здесь, — говорит он. — Мы разберемся.

Я заставляю себя выдавить дрожащую улыбку.

— Я в долгу перед вами.

Ксавьер качает головой.

— Нет. Не за это.

Я прислоняюсь к машине и смотрю, как они один за другим скрываются в недостроенном здании Ксавьера, исчезая из виду. Я так отчаянно хотел, чтобы Фэй опиралась на меня, что не признавал очевидного — я сам был таким же. Мне нужно научиться полагаться на других. По крайней мере, я должен попробовать. Я не могу требовать от нее того, на что сам не способен.

Глава 47

Фэй

Дион всю неделю не смотрел мне в глаза, и я догадывалась, почему. На следующий день после того, как я призналась в многолетнем насилии со стороны отца, он исчез, а через три дня оказался в больнице, борющийся за жизнь? Связать точки было несложно.

Он молчит, пока помогает мне сесть в машину, а я пытаюсь вспомнить наш последний нормальный разговор, но в голове — пустота.

— Дион, — шепчу я, когда он наклоняется, чтобы пристегнуть мой ремень безопасности. — Это был ты? Нет смысла бесконечно избегать этого разговора, и я ведь сама просила тебя помочь. Мне нужно знать… Это моя вина?

Он наконец-то смотрит на меня, и его взгляд становится открытым и беззащитным.

— Нет, — отвечает мгновенно. — Это не твоя вина. Совсем.

Наши взгляды встречаются, и вдруг я снова могу дышать. Как же я скучала по этому — видеть себя отраженной в глубине его темно-зеленых глаз.

Дион проводит рукой по волосам и тяжело вздыхает.

— Я не поднимал руку на твоего отца, Фэй, но не могу отрицать, что моя семья замешана. Мои братья… Ты должна понимать, что, выйдя за меня, ты получила не только мужа. У тебя появились четыре старших брата и три, скажем так, слегка сумасшедшие сестры. Я собирался его покалечить, но они узнали и взяли все на себя. Но ты должна знать: даже если бы они не вмешались, все закончилось бы точно так же. Не хочу, чтобы ты думала, будто я меньшее чудовище только потому, что в этот раз мои руки остались чистыми. Я не стану тебя обманывать. В мире не существует варианта, где я бы позволил ему уйти безнаказанным за то, что он с тобой сделал.

Я смотрю на него, на конфликт, отраженный в его взгляде, на напряженность его осанки.

— Помнишь, как я сказала, что хочу тебя всего?

Он кивает.

— Я не врала, Дион. Если бы это был ты… я бы… я бы приняла это. Когда ты говорил, что все, что ты делаешь, — это ради моей защиты, я тогда не могла услышать тебя. Но теперь слышу. Возможно, мне не нравится, как ты решаешь проблемы, но я доверяю тебе. Доверяю в том, что ты никогда не причинишь мне вреда и не будешь контролировать, как он.

В его глазах столько жажды, что меня тянет к нему — залезть на колени, прижаться, заверить, что я здесь. Я узнаю этот взгляд, потому что слишком часто видела его в зеркале.

— Ты все еще этого хочешь, Фэй? — спрашивает он тихо. — Теперь, когда я полностью избавил тебя от власти отца, ты все еще хочешь меня? Нас?

Я киваю и открываю рот, чтобы ответить, но он качает головой и сжимает мою руку.

— У тебя никогда не было выбора, когда дело касалось меня, — говорит он. — Ты сказала, что не представляешь, кем бы стала без меня, и, как бы я ни пытался это переосмыслить, ты права. Ты заслуживаешь выбора. Ты должна подумать, чего бы хотела, если бы он у тебя был. В мире, где нас не обручили в детстве… ты бы выбрала меня?

Я отвожу взгляд и качаю головой.

— Это неважно, Дион. Зачем задаваться риторическими вопросами?

Он подносит мою руку к губам и нежно целует костяшки пальцев. Это самое близкое, что он позволил себе за всю неделю, и мне стыдно признаться, насколько сильно это заставляет сердце биться быстрее.

— Это важно, — шепчет он. — Очень.

Я пристально наблюдаю за ним, пока он ведет меня в дом моего отца, но его настроение для меня остается загадкой. Он изменился, стал… скрытным. То, как он избегает смотреть мне в глаза, напоминает то, каким он был до нашей свадьбы, когда я думала, что он видит во мне лишь обузу. Теперь я понимаю, что это не безразличие. Это вина, которую он прячет за вежливой улыбкой.

Он не говорит ни слова, когда мы входим в дом, но, заметив обвинение в глазах моей мачехи, его рука крепко ложится на мое плечо, словно безмолвно заявляя: ты не одна.

Абигейл позвонила мне и попросила прийти. Я думала, что она хочет рассказать о случившемся с отцом, но, похоже, ошиблась.

— Фэй, — говорит она, откидываясь на диване, обнимая моих сестер. Они смотрят на меня заплаканными, полными боли глазами, и на мгновение я колеблюсь. — Как ты могла так поступить с родным отцом?

Я напрягаюсь, но натягиваю на лицо невинную улыбку.

— Не понимаю, о чем ты, — лгу я. — Я так же шокирована, как и ты. Видимо, настало его время расплатиться по долгам?