Охота на Трясогузку (СИ) - Перова Алиса

— А это всё благодаря сплетням — вовремя засветился с их национальной героиней.

— И что ты там продвигал — спортпит?

— Ага, почти… — усмехается Геныч. — Спортивное питание для котов. А что ты ржёшь? Мелкому котёнку нужен был харизматичный напарник, так чтоб с большими руками и свирепой, не примелькавшейся на экранах рожей. Вот меня и взяли для контраста с этим милахой. Зато бабосов отвалили, как за главную роль в полнометражном блокбастере. Но, похоже, это была разовая акция.

— А с боями ты совсем завязал?

— Завязал, — Геныч тяжело вздыхает. — Уже больше года прошло, а мне каждую ночь клетка снится. Но сейчас немного полегче, я же ещё детвору тренирую. А что, мне нравится… они меня Геннадий Эдуардычем называют. Хреново только, что в бубен дать некому. Но ничего, скоро прилетит Дракон, и тогда уж я отведу душу. Да и работы прибавится… короче, скучать будет некогда.

— Слушай, Геныч, а как ты смотришь на туристический бизнес? — осторожно закидываю удочку.

— Смотрю положительно, — усмехается он. — Но пока только смотрю. Драконы меня уж давно пытаются внедрить в какое-нибудь семейное предприятие. Но они же зверюги активные и продвинутые — у них если отель, то небоскрёб, если магазин, то сразу целый развлекательный комплекс… а я, Вадюх, ещё не дорос до таких масштабов.

— А если турбаза в пределах родной локации? — предлагаю то, что давно не даёт мне покоя. — Наш «Бор» знаешь?

— А то! — заинтересованно отзывается Геныч.

— Там неподалёку заброшенный лагерь есть, так вот его ещё лет пять назад мой батя выкупил, а заняться вплотную руки никак не доходят. Я уже накидал бизнес-план… а вернее, позаимствовал и адаптировал его под реалии нашего края. Если всё менять подчистую, выходит дорого, но этого и не требуется — можно пока отремонтировать несколько домиков, но главное — это облагородить территорию, очистить подход к реке и воду и организовать платный пляж.

— И прокат! — радостно грохочет Геныч, а я с облегчением понимаю, что подбить его будет уже несложно.

— И прокат, — покладисто соглашаюсь.

— Но это же всё равно бабла до хренища…

— Я уже всё подсчитал, и если на начальном этапе слишком широко не размахиваться, то моих средств вполне хватит.

— Личных? — уважительно спрашивает Геныч, а я киваю и спешу пояснить:

— Я на крипте неплохо поднялся и соскочил вовремя, можно сказать, повезло.

— М-м, молоток! Только я-то тебе на хрен нужен?

— Геныч, да я в одиночку такое дело и не планировал. Но насчёт партнёрства проблема. Отцу, как я уже сказал, некогда, а мои пацаны либо уже при деле, либо из доверия вышли… меня же пять лет дома не было, связи уже паутиной обросли. Ну а мы с тобой, считай, что родственники. А если всё нормально пойдёт, то и девчонок подтянем.

Мысленно я уже превратил эту идею в увлекательный семейный бизнес, дело за малым — уговорить Сашку.

— Отлично! — жизнерадостно гудит Геныч. — А поскольку я не какой-нибудь там бедный родственник, согласен только на паях. Так что ты мне цифры накидай, а я прикину хер к носу.

— Было бы неплохо, тогда я ещё смогу купить Сашке новую тачку.

— А вот это правильно, и лучше с подарками не затягивать, потому что бабочки — это пиздец как романтично, но тачка — это ещё и практично. Кстати, о нашей турбазе, если утеплить домики, то зимой там тоже можно развернуться. Покатушки всякие устроим, елей пушистых насажаем… а со стройматериалами нам Жека всё организует, как себе, не сомневайся. Я ему прямо сейчас и напишу…

Геныч ныряет в мобильник, а я с удивлением обнаруживаю, что небо посветлело, а темнота рассеялась. Неплохо мы посидели.

— Да задрать его в зверинец, — возмущается Геныч. — Интернет, сука, не ловит. Ладно, всё равно напишу, пока всё не забыл. Кстати, а «въебать» пишется с твёрдым знаком?

— Ну… это смотря как въебать…

— М-м, значит, с твёрдым, — серьёзно кивает Геныч, стуча по экрану квадратными пальцами.

— А чего ты там пишешь-то? — ржу я, а из палатки показывается недовольная Стефания.

— Мужчины, называется! Материтесь, как п-портовые грузчики! Слушать п-противно!

— С добрым утром, мой сладкий ПЭрсик! — улыбается Геныч, протягивая руки к Стешке. — Прости, мой Ангел, я не хотел ранить твои чувствительные ушки, это всё последствия бессонной ночи. Мы, между прочим, всю ночь диких зверей от палатки отпугивали.

— Ну тогда ладно, — мурлычет Стешка и, поцеловав нас с Генычем, строго повелевает: — Но больше н-никакого мата, ясно? Сегодня у нас День Вежливости.

— Да заебал этот комар! — раздаётся из палатки охрипший со сна голос Инессы.

* * *

Тяжело вздохнув, Стефания поджимает губки и закатывает глаза — непросто ей с нами, невежами.

— День Вежливости зачах в зародыше, — печально произносит Геныч и утешает свою девочку: — Не расстраивайся, мой нежный Персик, главное, что у нас с тобой любовь, а культура прирастёт. Ты же сделаешь из меня человека, правда, моя умница?

— Подхалим! — Стешка чмокает Геныча в нос и выкручивается из его объятий. — П-пойдёшь со мной на охоту?

— Кто — я? Слушай, малыш, а может, лучше все вместе на машине? А то я малость подустал. Посиди лучше со мной, — он призывно хлопает себя по коленям.

— Ну раз ты такой ленивый, тогда я с мальчиками п-пойду, — она кивает на масаев.

— Ангел мой, во-первых, я не ленивый, а энергосберегающий, а в-вторых, я не особо доверяю их палкам. Ружьё всё же надёжнее.

— Так и скажи, что б-боишься.

— А знаешь, моя отважная охотница, если ты будешь немножко снисходительна к моим слабостям, то я расскажу, какой мы с Вадюхой придумали сюрприз, — и, поймав мой обвиняющий взгляд (ну и трепло ты, Геныч!), спешит уточнить: — Вот как только мы с Вадюхой всё додумаем, так тебе первой и расскажу.

— Тоже мне, шпионы! — фыркает Стефания. — Вы тут т-так орали, что уже каждый зверь в заповеднике знает все ваши секреты.

— Да! — из палатки показывается немного заспанный, но очень довольный Жора. — Джамбо!

Мы дружно ему киваем, а Геныч понижает голос:

— И Александрия тоже подслушивала?

— Да дрыхнет, как сурок, ваша Александрина, — из палатки выбирается Инесса с мундштуком в зубах и подмигивает мне. — Хоть грузи и вези, куда хочешь. — И вдруг громко выкрикивает: — Жоржик, а ну стой! Я первая туда иду.

И бедный Жора, не дойдя пару шагов до туалета, пропускает Германовну и трусит к ближайшим кустикам. А до них метров двадцать, и вокруг не сказать, чтобы очень светло.

— Жор, ты бы не ходил так далеко, — окликаю его, но тому, похоже, сильно приспичило.

И пока увлеченные друг другом Геныч со Стешкой перешептываются, я озираюсь по сторонам в поисках нашей охраны. Куда они провалились? Взгляд, наконец, цепляется за красные балахоны масаев, пасущихся около ресторана. Охранники, мать их! А ухо вдруг улавливает сдавленный сип Геныча и писк Стешки, и я оглядываюсь…

Пиздец!

Я окидываю беглым взглядом замершего со спущенными штанами Жорика, и всё моё внимание прикипает к льву. Сейчас я уже и не помню, приходилось ли мне видеть этих зверей настолько близко, но этот лохматый зверюга кажется огромным.

— Он н-не агрессивен, — не очень-то уверенно шепчет Стешка и уже громче: — Жора, только не беги и не п-поворачивайся к нему спиной. — А потом нам совсем тихо: — Где эти засратые масаи с их п-палками?

— Наверняка Жорик успел пометить его территорию… Тайо, блядь! — громко и нервно рычит Геныч, а у льва от его децибел вздрагивают уши и хвост.

И ведь первый на его пути по любому Жора. Я не понимаю, что делать, молюсь, чтобы в этот момент не показалась Сашка, и боюсь смотреть продолжение.

Совсем неожиданно в поле зрения появляется Инесса. Маленькая и хрупкая, она решительно топает к месту встречи двух самцов и звонко выкрикивает:

— Жоржик, немедленно спрячь в штаны приманку и не трогай это чудовище, у него могут быть блохи!

Но в следующую секунду её опережают масаи, а лев с недовольным урчанием отступает назад и исчезает в листве.