Капкан на прокурора (СИ) - Тимофеева Ольга Вячеславовна

Улыбку не сдерживаю. Ну, классно же с ним. Я спрыгиваю со стола и подхожу к Юре со спины. Обнимаю и, поднявшись на цыпочки, целую в основание шеи. Заглядываю через плечо. Юра с полуулыбкой на лице раскладывает мясо.

Даже через футболку чувствую сейчас, как расслаблен и открыт. Пусть флер недосказанности остался, но самое главное он услышал и принял это.

— Я начинал юристом. Дела разные были. Все хотелось попробовать. Интересно было именно найти выход из ситуации. Повернуть дело в сторону клиента. Увидеть проблему в нескольких плоскостях. Миша и Марк из того периода. А потом захотелось большего. Юрист ведь просто защищает права. Мне хотелось в самом эпицентре оказаться. Чтобы не только бумажки перекладывать. Появилось место следователя. Тоже интересная работа, но почему ушел, знаешь. После того случая захотелось еще большего, влиять, добиваться правды и справедливости. Тут нашел удовлетворение. Иначе взорвался бы на любой другой работе и чем старше становился, тем сильнее понимал. Мне нужен постоянно этот выброс энергии куда-то.

— Сажать кого-то это выброс энергии?

— Сажать преступников — это выброс энергии. Это не передать. Я начинал помощником прокурора. Ни одного дела не пропустил. Все изучал, анализировал. Если получалось, с адвокатами общался. Потом поймал преступника, который жил спокойно на свободе, повысили. Работы было до фига, приходилось и до полуночи задерживаться, чтобы успеть все. Зато сумел выстроить систему так, что теперь все успеваю и вовремя еду домой.

Остаток вечера и воскресенье проходит в каком-то эйфорийно-замедленном темпе. Мы никуда не торопимся. Живем этим днем. Этими выходными. Друг другом.

Как бы ни хотелось, но следующий день все-таки наступает.

Я с тоской покидаю это место. Приятное до теплоты возле сердечка место. И воспоминания с ним останутся такими же.

Мы возвращаемся в город, чтобы окунуться в наши проблемы и дальше выплывать из них. Только теперь вместе.

— Саш, мне очень хотелось бы провести с тобой эту ночь, но завтра на работу. Нас не должны видеть вместе.

— Я понимаю. — И принимаю его опасения. — Когда увидимся? — Против моей воли голос срывается.

— Давай завтра вечером, после работы.

— Если мне закроют больничный, то завтра надо выйти в ночную смену.

— Тогда во вторник.

— Там вторая ночь.

— Днем я работаю. Остается среда.

— Да. — Соглашаюсь. Так надолго расставаться невыносимо, но и раньше никак. Я уже начинаю скучать.

По радио играет музыка, но заглушить мысли, подпитываемые тоскливыми чувствами, она не может. Я отвлекаюсь только, когда звонит папа.

— Да, пап, — отвечаю на входящий. Боковым зрением смотрю на Юру, хочу быть уверенной, что он слышал. Юра тут же сжимает крепче руль, сосредотачивается на дороге. Слышал.

— Детка, я заеду к тебе? Есть дело.

— Хорошо, пап, только я не дома. Буду, может… — прикидываю расстояние, плюс они не должны пересечься. — Где-то через час.

— Если приеду раньше, подожду. До встречи, дочка.

Папа отключается. Юра все слышал. Обсуждать и нечего особо. Молча едем до дома. Не хочется испортить то, что недавно склеилось и еще толком и не укрепилось.

Юра помогает донести вещи до квартиры. Нас встречает Ахилл. Трется о мои ноги, мурчит. Скучал. Когда в моей жизни появился Юра, Ахиллу внимания стало перепадать меньше.

— Я не буду оставаться, Сань.

Киваю. Это я тоже понимаю. Из-за папы. Вслух произносить не надо.

Я обнимаю Юру за талию. Утыкаюсь лицом ему в шею. Вдыхаю хорошо знакомый и будоражащий аромат. Люблю его.

— До среды, — Юра обнимает, прижимает к себе. — Будь аккуратна, Саш. — Берет мое лицо в руки и мягко, глубоко целует в губы. Страстный поцелуй закончился бы горизонтальным положением, но сейчас не время.

Я отпускаю, хотя больше всего на свете хочу, чтобы он остался. Закрываю дверь и иду к окну, чтобы проводить.

Под окнами папина машина.

Ураган тревоги проносится по венам. Они встретятся сейчас…

Я жду, когда кто-нибудь из них выйдет из подъезда, но вместо этого, звонок в дверь. Проверяю глазок. Папа. Один. Я и выдыхаю, и подвисаю.

Быстро открываю дверь, здороваюсь и обнимаю его.

— Привет, Сашуня, — разувается и взволнованно меня осматривает. — Ты как? Как нога?

— Уже лучше, пап.

— Иди сюда, — не раздеваясь, берет меня за руку и ведет на кухню, к окну. — Саш, это прокурор, который был в суде. Это не совпадение, что он просто так тут оказался.

Я наблюдаю за Юрой со спины, как идет к своей машине.

— Не совпадение. Он привез меня домой. — Папа поворачивает голову ко мне. Ждет объяснений. — Я с ним уезжала на выходные.

— С ним?

— Да, пап. Я все ему рассказала, он обещал разобраться с твоим делом и помочь.

— Саша.… Ну, зачем?! Ты что с ним, чтобы мне помочь?

— Нет, пап, нет.

— А что тогда? Что между вами?

— Прости. Ты сказал, что я могу с ним общаться, чтобы быть в курсе дел. А я… Не знаю, как сказать. Мы не встречаемся, потому что нам нельзя. Если кто-то узнает, его могут уволить. Но я не могу этому сопротивляться. Он мне нравится. Я ему тоже, поэтому, чтобы быть со мной, он сделает все, чтобы ты был на свободе, и это не стояло между нами.

— Наверное, среди прокуроров тоже могут быть хорошие люди, но, Саша, это не лучший вариант.

— Почему?

— Хочешь жить с человеком и трястись за свою жизнь?

— Я тебя не понимаю, — смотрю, как Юра садится в машину.

— Во-первых, он сажает людей в тюрьму, у него, скорее всего, бесконечное число врагов. И знаешь, что это за машина?

— Ауди.

— Не просто Ауди. Бронированная. Понимаешь? — Юра оглядывается на мои окна. Замечает нас с папой, но никак не реагирует. Уезжает. — Человек, который не переживает за свою безопасность, не покупает бронированную Ауди.

Провожаю отъезжающую машину.

— Пап, он говорит, что тебя подставил тот, кто хочет занять твое место или тот, кому ты мешаешь какое-то дело провернуть. А еще Юра сказал, что тот парень, который стер записи, он связан с ними. Он не сам это сделал.

— Почему? — Папа разворачивается ко мне.

— Юра говорит, что иначе он бы молчал и не лез. Он работал следователем и прокурором, разбирается в этом. Он вообще думает по-другому. Не так, как мы.

— Хм. И что?

— За этим электронщиком надо понаблюдать или узнать, что его может связывать с теми, кто тебя подставил.

— Про это мы не подумали. О записях от тебя узнал?

— Да, я случайно проболталась, он сразу же зацепился за это. Но это дало зацепку перенести слушанье. Он сделал это ради меня. И еще… Юра сказал, что записи могли удалить, потому что там было что-то, что тебя бы как раз оправдывало.

— Интересно…

— У него все в голове складывается один к одному, а если что-то не логичное, то он сразу за это цепляется и раскручивает.

— Мне бы с ним поговорить.

— Нельзя, пап, он прокурор, ты подсудимый. Ему и со мной встречаться и общаться нельзя, но… мы не можем друг без друга.

— Хм. Я бы хотел познакомиться с тем, кто нравится моей дочери. А получается, что закон против этого.

— Мы тебя вытянем, тогда и познакомишься.

— Ладно, с прокурором я понял. Если что-то будет еще известно, рассказывай. Я по другому к тебе пришел. Вот бумаги. — Достает папку.

— Что за бумаги?

— Мои счета и имущество арестовали, пришлось напрячь кое-кого и часть переоформить на тебя, чтобы оставить что-то для тебя.

— Папа, не говори так, будто тебя посадят. Все разрешится. Я уверена.

— Сашунь, — папа обнимает и притягивает к себе. — Ты самое дорогое, что у меня, я хочу, чтобы это все досталось тебе.

Чуть раньше бы, пап… Чуть раньше.

Это, пожалуй, единственный секрет от отца. Он бы не одобрил, и я не хочу его расстраивать. Если бы на пару месяцев раньше. Не было бы видео, не было бы ничего.

— Мау, — подает голос Ахилл.

Папа наклоняется и берет его на руки.

— Сама похудела, а кота откормила.