Несокрушимо (ЛП) - Харлоу Мелани

Я засмеялась. Я не так уж хорошо знала Генри, но точно знала, что к своим лозам он относится очень серьёзно.

— Бедный Генри. Ему не надоедает, что вы его так подкалываете?

— Да нет, — она махнула рукой. — Он у нас как почётный брат Сойер, выдержит. Да и знает, что мы шутим.

— Папа недавно прислал мне ссылку на статью о нём, что-то вроде «40 лидеров виноделия до 40 лет».

Эйприл счастливо кивнула.

— Да, это было круто! Я так за него радовалась. Он действительно мастер своего дела, — она вздохнула. — И ему это было нужно сейчас. Он ведь тоже разводится, я тебе говорила?

— Нет! — Мое сердце сжалось от сочувствия. — Помню, на свадьбе Фрэнни он говорил, что они с женой разошлись. Я надеялась, что у них всё наладится.

Эйприл покачала головой.

— Кажется, она уже тогда подала на развод. Он какое-то время скрывал это. Она переехала в Чикаго.

— Кто-то третий появился?

Она пожала плечами.

— Генри говорит, что они просто разошлись, и я не хочу лезть в его дела, но, думаю, всё сложнее.

— Сколько они были вместе?

Я пыталась вспомнить их как пару, но в голове всплыла лишь картина с какой-то старой рождественской вечеринки в Кловерли. Кажется, тогда его жена выглядела тихой и недовольной, в отличие от его дружелюбного, лёгкого характера.

— Точно не знаю. Они были женаты, когда он пришёл на работу сюда, а это было девять лет назад. Так что как минимум столько. Кажется, он держится, но работает очень много. Его машина всегда на месте, когда я ухожу с работы поздно вечером после свадьбы.

Мне стало жаль Генри. Наверное, он работал постоянно, чтобы отвлечься или избежать пустого дома. Я понимала это слишком хорошо — нет ничего хуже тишины в одиночестве.

— Что ж, единственное, что я сейчас хочу — это пить вино, — вздохнула я, — но я могу выйти на холод и подрезать лозы, если нужно. Помню, как папа заставлял нас учиться обрезке, когда мы были детьми, а потом мы возвращались домой и заливали в себя литры горячего шоколада. Помнишь, как мама готовила его с нуля на плите? Это было так вкусно.

Эйприл рассмеялась.

— Да, но в этот раз мы его улучшим.

Улыбнувшись, я стукнулась с ней бокалом.

— По рукам.

После восьми Эйприл отправилась домой в свою квартиру в Траверс-Сити, а я пошла по частному коридору, который соединял холл гостиницы с домом моих родителей. В гостиной я нашла своих детей, закутанных в одеяла, они вместе с моим отцом смотрели фильм «Эта замечательная жизнь». Мама, конечно, убиралась на кухне после приготовления печенья в одиночестве.

— Давай помогу, — сказала я, закатывая рукава. Я вдохнула аромат свежеиспечённого печенья. — Ммм, пахнет потрясающе.

— Спасибо, дорогая, — мама нежно погладила меня по щеке. — Но ты же, наверное, устала?

— Немного. Но, пожалуйста, только не говори, что я выгляжу уставшей. Я сойду с ума, если ещё кто-нибудь скажет, что я выгляжу измотанной, худой или взволнованной. Я работаю над этим.

— Для меня ты выглядишь прекрасно, — улыбнулась она и продолжила свои дела.

Мы загрузили посудомоечную машину и запустили её как раз к тому моменту, когда из духовки вышла первая партия печенья. Я достала из холодильника миску с тестом.

— Хочешь, я поставлю вторую партию?

— Нет-нет, — она замахала руками, выгоняя меня из кухни. — У тебя был долгий день. Иди, посмотри фильм или устройся где-нибудь с книжкой и чашкой чая.

— Спасибо. — Но мне совсем не хотелось ни смотреть фильм, ни читать. После долгого дня в самолётах и пиццы я почувствовала, что мне нужно немного размяться. — Знаешь, думаю, я пойду прогуляюсь. Подышу свежим воздухом.

— Хорошо, дорогая. Только одевайся теплее.

— Конечно.

Я взяла зимнее пальто из шкафа в прихожей, застегнула его до самого верха, обмотала шарфом шею, надела шапку, зимние сапоги и варежки. Потом я тихонько вышла за дверь, аккуратно закрыв её за собой.

Воздух был пронизывающе холодным, но меня это не пугало. Я засунула руки в карманы и пошла по кирпичной дорожке, припорошенной снегом, мимо старого красного сарая и конюшен, мимо нового белого амбара, который использовался для свадебных приёмов, к винодельне и винограднику.

Сразу же я заметила пикап на парковке винодельни и догадалась, что это машина Генри. Я не взяла с собой телефон, но знала, что было уже около десяти вечера. Что он делает здесь так поздно? Я вспомнила, что говорила Эйприл, и задумалась, не нужен ли ему просто друг.

Ускорив шаг, я дошла до двери винодельни. Внутри горел свет, но двойные двери были заперты. Я прижалась лицом к стеклу, пытаясь разглядеть кого-нибудь в дегустационном зале, но там никого не было. Я постучала. Никто не ответил. Постучала снова, на этот раз громче.

Через несколько секунд появился Генри, с удивлением в глазах переходя дегустационный зал от подвала к двери. Увидев меня, он быстро подошёл, открыл замок и толкнул одну из дверей.

— Сильвия?

— Привет, Генри.

— Заходи.

— Спасибо. Там ужасно холодно, — я зашла в ярко освещённое помещение, радуясь теплу.

Генри закрыл дверь за мной.

— Прости, если тебе пришлось долго ждать. Я был в подвале, а там трудно что-то услышать. Я не ожидал гостей, — он провёл рукой по волосам, что выглядело так по-детски, что прядки в беспорядке разлетелись. Его волосы были тёмно-каштановыми, с лёгкой сединой у висков, а на подбородке короткая щетина.

— Ничего страшного. Я только минуту тут постояла. — Я махнула варежкой в сторону парковки. — Просто гуляла и увидела твою машину. Решила зайти, поздороваться. Посмотреть, как идут дела.

— Всё хорошо, спасибо.

— У винограда был удачный год?

— Да, — кивнул он. — Думаю, будет хороший урожай.

После небольшой неловкой паузы я посмотрела в сторону подвала.

— Работаешь допоздна, да?

Он пожал плечами.

— Сейчас я больше сова, чем жаворонок.

— Я тоже, — хотя в моём случае это больше означало ночи, полные тревог и паники из-за хаоса в жизни.

— Вы только приехали? — спросил он, скрестив руки на груди.

Он был в джинсах, рабочих ботинках и серой рубашке с закатанными рукавами, открывающими сильные предплечья и крепкие запястья. На толстовке была дырка, через которую виднелась белая футболка.

— Да, мы приехали вечером. Не знаю, слышал ли ты, но мы с детьми переезжаем сюда. — После ещё одного неловкого момента добавила: — Мы с Бреттом расстались.

Он кивнул, выглядя немного смущённым.

— Я слышал от Эйприл, но не был уверен, могу ли упоминать это. Поэтому ничего и не сказал.

Я опустила взгляд, слегка пошаркав ногой по полу, прежде чем снова посмотреть на него.

— Эм… странно, если я скажу то же самое? Что я знаю о твоём разводе, но не уверена, могу ли об этом говорить?

— Всё нормально, — сказал он, неожиданно улыбнувшись, и уголки его зелёных глаз чуть сморщились. — Но, очевидно, если у нас когда-нибудь появится настоящий секрет, нам не стоит рассказывать его Эйприл.

Я тоже улыбнулась.

— Это точно.

Мы несколько мгновений стояли, глядя друг на друга с улыбками, и я вдруг почувствовала, как меня согревает изнутри. Мысль о том, какой секрет мог бы быть у меня и этого мужественного, чертовски привлекательного Генри ДеСантиса, неожиданно возникла в голове.

Это пробудило во мне что-то маленькое и трепещущее, едва заметное, но не менее реальное.

4

Генри

Я совсем забыл, какая она красивая.

Я не проводил много времени с Сильвией, старшей из дочерей Сойер, ведь она жила в Калифорнии все те годы, что я работал здесь. Но мы встречались и болтали несколько раз на разных мероприятиях. Она всегда казалась мне элегантной и доброй, может, немного сдержанно-дружелюбной, но не такой общительной, как Эйприл, Хлоя или Фрэнни, которых я знал гораздо лучше, потому что они жили или работали на ферме. Поэтому я немного удивился, что она сегодня вечером зашла сюда просто так, чтобы поздороваться.