Несокрушимо (ЛП) - Харлоу Мелани

— Да? И где именно?

— Не знаю. В чердаке. В подвале. На крыше! Будем следить за Санта Клаусом, — она нахмурилась, поджав губы. — Хотя не уверена, что он со мной теперь разговаривает. Кажется, я в его списке плохих.

— Почему это? — Я не мог представить, чтобы эта женщина была хоть в каком-то смысле плохой.

Хотя… я старался не представлять.

Она прикусила нижнюю губу.

— Я напилась на мероприятии в нашем загородном клубе, которое называлось Завтрак с Санта Клаусом. Украла у Санты микрофон. Сказала всем в комнате, полной детей: «Не будьте мудаками».

У меня брови взлетели вверх.

— Впечатляет.

Она вздохнула, глядя в пустой бокал, как будто надеялась, что там магическим образом появится ещё вина.

— Это был не самый мой лучший момент.

— Ну, каждому нужно время от времени выпускать пар. Хочешь ещё немного?

Она улыбнулась и кивнула, приподнимаясь на цыпочки.

— Да, пожалуйста.

Я налил нам ещё по чуть-чуть и протянул ей её бокал.

— А ты? — спросила она, сделав небольшой глоток. — Не устраивал недавно публичных сцен?

Я рассмеялся.

— Не могу сказать, что устраивал публичные сцены, но каждые пару дней я отрываюсь на боксёрской груше в спортзале. Это помогает.

— Понимаю. Наверное, бить что-то действительно приятно.

— Подтверждаю, это так.

— А ты чувствуешь… — Она внезапно остановилась и покачала головой. — Забудь. Мне пора оставить тебя в покое и идти домой.

Она снова подняла бокал к губам.

— Нет, говори, — я сам удивился, что настаиваю. Говорить о своих чувствах я не любил больше всего на свете. С Рене мы обсуждали их до посинения — и сами, и с консультантом. Но разговаривать с Сильвией было приятно. Я не хотел, чтобы она уходила. Ещё больше я удивился, когда коснулся её плеча. — Что ты хотела спросить?

Она смотрела в свой бокал, крутя его за ножку.

— Я просто хотела спросить, чувствовал ли ты, что друзья тебя бросили, когда ушла твоя жена. Что людям всё равно, через что ты проходишь, и тебе не с кем об этом поговорить.

— Ох, — я задумался на секунду. — Не особо, наверное. Но… я человек закрытый. Мне не хотелось об этом говорить. Это уже было сделано, и ничего, что кто-то мог бы сказать, не изменило бы этого.

— Я понимаю, но… — Она подняла взгляд на меня, её лицо было серьёзным. — Ты никогда не чувствовал себя настолько одиноким, что хотелось кричать?

Я вдруг почувствовал непреодолимое желание обнять её и с трудом удержался.

— В такие моменты я иду бить что-нибудь. Тебе стоит попробовать.

Она снова подняла бокал и допила вино. Я тоже опустошил свой и протянул руку, чтобы забрать её бокал.

— Давай сюда, я помою.

Она последовала за мной к раковине в глубине подвала.

— Я вообще никогда в жизни ни разу ничего не била.

— Что? — Я сделал вид, что шокирован, пока мыл бокалы. — Даже в драках в баре не участвовала?

Она засмеялась, засунув руки в карманы пальто.

— Никогда.

— Не устраивала спаррингов с сёстрами, когда была маленькой? Мы с братьями регулярно колотили друг друга.

— Нет. Думаю, Мег и Хлоя пару раз сцепились, а с Эйприл мы точно кричали друг на друга из-за того, кто украл чью помаду, щётку для волос или джинсовую куртку. Но до драк дело не доходило.

— Даже ни одной драки на детской площадке для хвастовства? — поддразнил я, ставя бокалы на сушилку и вытирая руки о низ своей рубашки.

Именно тогда я заметил дырку. Чёрт побери, не мог же я носить рубашку с дыркой именно в тот единственный раз, когда Сильвия Сойер зашла сюда, чтобы поговорить со мной! Хотелось извиниться или что-то такое — она ведь всегда выглядела идеально одетой и ухоженной. И, конечно же, она заметила эту дырку — она была прямо на груди. Я прикрыл её рукой, но она, похоже, не смотрела на меня.

— Знаешь, в третьем классе одна хулиганка столкнула меня с качелей, но я не дала сдачи, — сказала она рассеянно.

— Почему?

— Боялась. Она была больше меня.

— Вот почему тебе нужно научиться бить, — сказал я. — Приходи как-нибудь в спортзал. Там есть отличный тренер, который работает с новичками. У неё много клиенток-женщин. И, кажется, у них есть классы самообороны.

— Правда? — Она чуть оживилась. — Это может быть полезно. Я ведь буду жить здесь одна, и, хотя этот городок не самый опасный, кто знает, что может случиться.

— Именно.

— И это наверняка поможет мне чувствовать себя… сильнее. Увереннее. Знать, что я могу постоять за себя, если что. Шанс, что мне когда-нибудь придётся ударить кого-то, невелик, но если вдруг…

— Ты будешь знать, что делать.

— Я буду знать, что делать, — она улыбнулась, в её глазах блеснула искорка. — Знаешь, я уже видела дырку в твоей рубашке.

— А нельзя сделать вид, что не видела?

Смеясь, она потянула мою руку с груди.

— Видела. И всё в порядке, Генри. Не нужно извиняться за удобную одежду на работе. Это я вторглась в твоё пространство.

— Я рад, что ты это сделала.

Наши взгляды встретились, и в тишине я вдруг задумался, какой могла бы быть жизнь, если бы наше время сложилось иначе. Поцеловал бы я её в такую ночь, как эта? Подошли бы мы друг другу? Были бы мы сейчас дома, под тёплым одеялом, прижавшись друг к другу?

Эта мысль заставила меня почувствовать тесноту в штанах.

И одновременно — стыд.

Конечно, она была одинока, как и я. Но она была ещё и чертовски уязвимой. Она была здесь со мной — одна, ночью, потому что доверяла мне. Доверяла, что я не позволю себе лишнего. Я был другом её семьи и сотрудником. Только полный придурок воспользовался бы ситуацией. Не говоря уже о том, что это поставило бы под угрозу мою работу, отношения с её семьёй и профессиональную репутацию.

Я убрал руку.

— Уже поздно. Я провожу тебя.

Она достала из кармана варежки и надела их.

— Не нужно. Уже поздно, и я уверена, ты сам хочешь скорее попасть домой.

— Позволь перефразировать, — твёрдо сказал я. — Я собираюсь проводить тебя.

Она сузила глаза, натягивая шапку, но при этом улыбнулась.

— Хулиган.

— Тогда попробуй меня побить.

Она как бы шлёпнула меня по груди варежками, и я улыбнулся, отходя к лестнице.

— Это всё? Тебе точно нужны эти курсы.

Через несколько минут мы уже шли по тропинке к дому, вокруг нас мягко падал снег.

— Ты придёшь на ужин завтра? — спросила она.

— Не думаю, — ответил я.

— Почему?

— Это же только для семьи, верно?

— Ты почти что семья, Генри. И я тебя приглашаю. Удивлена, что моя мама ещё не сделала этого.

— Сделала.

— Вот видишь? — Она легонько толкнула меня локтем. — Ты придёшь. Всё решено.

— Знаешь, Эйприл как-то сказала, что ты можешь быть упрямой и всё знать лучше всех. Я ей не поверил.

Она вскинула нос.

— Я старшая сестра. Мне можно иногда быть боссом.

— Но ты не моя старшая сестра.

— Верно, — сказала она. — Но это мой дом. Это что-то да значит. Ну же.

— Я подумаю над твоим приглашением, — сказал я.

— А, ты из тех мужчин, да? — спросила она, когда мы подошли к крыльцу её родителей.

Я поднялся по ступеням рядом с ней.

— Из каких мужчин?

— Из тех, которые не могут уступить женщине, — она повернулась ко мне лицом у двери и ткнула пальцем в грудь, её взгляд был игривым.

Я держал руки крепко сжатыми в карманах и смотрел на неё сверху вниз, борясь с каждым инстинктом, что пробуждался внутри. Теми инстинктами, которые точно знали, что делать, когда провожаешь красивую женщину до её дома ночью, и её лицо светится в темноте, длинные, почти невесомые волосы покрыты снежинками, а её тёплые, мягкие губы так близко, что стоит лишь наклониться — и ты узнаешь, какие они на вкус.

— Я могу уступить женщине, — сказал я тихо.

Её улыбка исчезла, губы чуть приоткрылись.

— Спокойной ночи, Сильвия, — быстро сказал я, пока не сделал что-нибудь, о чём потом пожалею. Я поспешно спустился по ступеням и направился обратно по тропинке к винодельне.