Сломленная голубка (ЛП) - Мари Кайла

О черт.

Я подбегаю к нему и сбегаю вниз по лестнице, чуть не спотыкаясь о собственные ноги.

Коул стоит с расстегнутыми штанами и прижимается к девушке. Он расстегивает ее топ, и ее грудь вываливается наружу. Я отгоняю мысль о том, какими полными и мягкими они выглядят. Одной рукой он удерживает ее запястья над головой, в то время как другой продолжает дергать и срывать с нее одежду. Он на мгновение отпускает ее запястья, чтобы закончить снимать с нее черные штаны для йоги вместе со светло-фиолетовым нижним бельем, которое на ней надето. Она пользуется этим шансом, чтобы начать пытаться ударить его везде, где только может. Она выглядит такой маленькой под ним. У нее нет ни единого шанса.

— Коул! Коул! Какого черта ты делаешь! Прекрати! — Кричу я, подбегая к нему.

Я кладу руку ему на плечо, пытаясь оттащить его. Он огрызается на меня. Его глаза потемнели, а лицо исказилось от чистого дикого гнева. Он похож на папу.

— Отвали на хрен, Кэл! — кричит он и отталкивает меня одной рукой.

Я тереблю себя за волосы и начинаю расхаживать взад-вперед. Девушка все еще переключается между рыданиями и криком, и я чувствую, что сам вот-вот закричу.

Коул раздвигает ее ноги, плюет себе на руку и проводит ею по своему члену, затем одним сильным толчком входит в нее. Она вскрикивает от боли. Ее глаза широко раскрыты, и она снова смотрит на меня, всхлипывая. Я отворачиваюсь. Мне невыносимо это видеть, но я не делаю ни малейшего движения, чтобы вернуться наверх. Я не знаю, почему остаюсь. Может быть, я боюсь, что он действительно убьет ее, если уйду.

Еще пару минут я слышу ворчание и стоны Коула, чмоканье кожи, а затем тихие всхлипы зеленоглазой девушки. Я знаю, что все кончено, когда наступает тишина.

— Твоя очередь, брат, — говорит Коул, проходя мимо меня к лестнице.

Меня тошнит. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на девушку. Она свернулась в позу эмбриона, обнаженная и тихо плачет. У меня болит в груди.

Что я наделал?

Я снова отворачиваюсь от нее и возвращаюсь наверх.

Я слышу, как в главной ванной работает душ. Коул должен знать, что нет такого количества воды, которое смоет то, что он только что сделал. Я выхожу на улицу, в лес, и издаю крик в темную холодную ночь.

Глава 7

Коул

Теплая вода из душа падает мне на лицо и стекает по моему напряженному телу, пока я думаю о том, что только что сделал.

Я только что впервые в жизни изнасиловал женщину, и я чувствую… Я ничего не чувствую. По крайней мере, ничего, вроде раскаяния. То, что я чувствовал тогда и продолжаю чувствовать сейчас, — это трепет, пробегающий по мне. В моей жизни, когда я неоднократно становился жертвой отцовского гнева, я наконец почувствовал себя сильным. Я контролировал ситуацию, никто другой. Адреналин наполнил мои вены, и вид этой девушки, полностью находящейся в моей власти, завел меня больше, чем когда-либо.

Это то, что чувствовал папа, когда был груб с женщинами, которых приводил домой, прежде чем трахнуть их? Это то, что он чувствовал, когда швырял нас и бил? Я все еще ненавижу этого придурка за то, что он вытворял такое со своими собственными детьми, но, черт возьми, волна полного доминирования подобна наркотику. Я понимаю, как это чувство может стать зависимостью. Я уже хочу большего.

Образ женщины, борющейся подо мной, и ее сладкий голос, умоляющий меня, как будто я какой-то Бог, вызывает у меня легкую боль в члене. Черт возьми. Я сжимаю в кулаке свою твердую длину и начинаю дрочить, пока чистое блаженство снова не настигает меня.

Девушка в подвале смирится точно так же, как женщины, которым наш отец в конце концов понравился своими методами. Хотя, я не думаю, что когда-нибудь захочу, чтобы она перестала бороться со мной. Эта мысль заставляет меня ухмыльнуться про себя.

Гребаному Каллуму лучше смириться с этим. Уже слишком поздно, так что он может наслаждаться этим, наслаждаться ею. Я не знаю, почему он ведет себя так удивленно, как будто никогда раньше не видел такого дерьма, когда наш отец позаботился о том, чтобы мы были свидетелями его обращения с женщинами. Я, блядь, нашел ему женщину, которую он хотел! По-моему, Кэл ведет себя немного неблагодарно.

Глава 8

Каллум

Наконец-то взошло солнце, а я почти не спал. Я нахожу Коула на кухне, он уже встал, в рабочей одежде, и потягивает кофе.

— Серьезно? — Спрашиваю я.

— Что? — У него действительно такой вид, будто он не знает.

— Ты действительно собираешься вести себя так, будто все в порядке. Как будто прошлой ночи не было?

— О, это случилось. Эта киска чертовски тугая.

— Боже мой, Коул! — Я стучу кулаком по столу. — Ты, блядь, похитил и изнасиловал девушку, а она все еще заперта в нашем подвале. Ты действительно ничего не чувствуешь?

— Я думаю, ты слишком остро реагируешь. Она смирится и ей это понравится. Вот увидишь. Нам просто нужно немного ее сломить. Тогда она приготовит нам завтрак своим милым обнаженным телом, как ты и хотел.

— Вау, Коул. Это совсем не то, чего я хотел. Это такой пиздец. Ты говоришь совсем как папа. Вот тебе и нежелание быть похожим на него. Он бы так чертовски гордился тобой, — я почти выплевываю эти слова.

Коул вскакивает, хватает меня за шею и прижимает к стене. В детстве мы ввязывались в изрядную долю драк, как и подобает типичным братьям, но это не тот Коул, которого я знаю.

— Никогда больше не сравнивай меня с этим гребаным придурком! — Он сильнее сжимает мою шею, чтобы убедиться, что его сообщение понятно.

Я не собираюсь с ним драться. Черт. Я ненавижу его за то, что он сделал, но я все еще чертовски люблю его. Он единственная семья, которая у меня осталась. Я вскидываю руки в знак капитуляции. Он отпускает меня, допивает остатки кофе и направляется к двери.

— Ты собираешься работать со мной или как? — спрашивает он.

— Не-а. Я беру выходной. Я совсем не выспался.

Он мгновение смотрит на меня.

— Не занимайся ерундой, пока меня не будет, — говорит он и выходит за дверь.

Я немного расхаживаю по гостиной, прежде чем принимаю решение. Я быстро взбиваю яичницу, насколько это в моих силах, и делаю тосты. Выглядит, полагаю, не так уж и плохо. Затем я беру еще несколько вещей и направляюсь в подвал.

Лана

Я просыпаюсь и обнаруживаю, что все еще нахожусь в этом холодном темном месте, обнаженная и израненная. Прошлой ночью я плакала, пока не уснула, после того, что этот мужчина сделал со мной. Это был тот самый бородатый мужчина, с которым я чуть не столкнулась ранее той ночью. Тот, от которого пахло сигаретами. Я все еще чувствовала запах этого, смешанный с пивом, в его дыхании, когда он прижал меня к себе и с силой вошел в меня. Воспоминание снова вызывает слезы на моих глазах. Я вытираю их и морщусь, когда сажусь, все еще чувствуя боль между ног.

Почему это происходит со мной? Все произошло так быстро, что у меня не было времени залезть в поясную сумку, которую я носила на пробежках, и вытащить свою булаву. Полагаю, эта умная идея носить с собой какую-то защиту была бесполезной. Я была такой глупой. Как только я столкнулась со вторым мужчиной, мне следовало просто броситься бежать и утащить свою задницу обратно туда, где не было так темно. Но эти глаза. Эти шокирующие светло-голубые глаза на мгновение приковали меня к месту. Этого мгновения хватило бородатому мужчине, чтобы схватить меня. Я тоже видела его здесь прошлой ночью, без маски, которая закрывала все, кроме глаз, во время нашей первой встречи.

Дважды он спускался сюда. И дважды бросал меня.

Насколько я знаю, он еще не поднимал на меня руку. С другой стороны, я была без сознания, так что кто на самом деле знает. От этой мысли у меня сводит живот. Что еще они запланировали для меня? Они убьют меня? Я умру здесь, и никто даже не догадается, что я пропала? Кроме Генри. О, Генри! Он будет удивлен, почему я не вернулась домой. Он умрет с голоду. В контейнерах для его кормления еды и воды осталось всего на несколько дней.