Измена. Мое сердце - лёд (СИ) - Тэсс Лена

Из любопытства подняла и развернула. На нем оказалась яркая красочная надпись:

«Атлант» - «Викинги»

В субботу в 18:00!

Приходи поболеть за любимую команду!

Родительское собрание назначили на вечер четверга. Обычная практика, ничего нового.

Петляя по коридорам, оценив старенький ремонт, скрипучие полы и частично замененные в коридорах окна, я нашла нужный кабинет русского языка и литературы.

Номер 312.

Я родилась 3 декабря, так что убеждаю себя, что это хороший знак. Что все наконец наладится. Как маску, натягиваю на лицо улыбку, и захожу.

В классе чисто и уютно, но мебель как и вся обстановка, давно не обновлялась. Доска советская - меловая, парты двойные без возможности регулировать по росту. Стулья - деревянные. Прямо как двадцать лет назад.

- Здравствуйте, - несколько пар глаз с любопытством смотрят на меня, но их интерес быстро проходит. Через секунду они снова обсуждают выпускной.

Надеюсь, Мишу здесь приняли более радушно чем меня.

Я занимаю место за самой крайней партой. Той, что стоит в ряду у стены, ближе к двери, чтобы сразу уйти, как только все закончится.

Через десять минут, когда собираются остальные и новый Мишин классный руководитель берет организацию собрания в свои руки, все стихают.

Мария Иванова Колесова быстро рассказывает про план на год, про расписание каникул, про предварительные новости о грядущем ЕГЭ, повторяя: репетиторы, репетиторы, репетиторы!

Черт, я ведь так и не записала Мишу на занятия по английскому и физике. Не продлила его индивидуальную подготовку. От досады вздыхаю и бью кончиком ручки по парте, чем привлекаю внимание.

- Татьяна Григорьевна, вы что-то хотите спросить? - уточняет Колесова.

Я качаю головой, поражаясь тому, что меня здесь знают. Я же мама новенького, и это наша первая встреча.

Гомон возобновляется.

Выбирают родительский комитет (по факту утверждают старый), накидывают варианты бюджета на праздник, фотографа, ведущего, подарка учителям и, конечно, место проведения. Суммы звучали от весьма скромных до самых неприличных.

Периодически меня тоже пытались подключить к диалогу, я вежливо кивала в ответ на все предложения. Что сказать? Я вообще не знаю, захочет ли Миша в этом участвовать!

И обсуждать это с ним сейчас - бесполезно.

С тех пор как мы переехали - почти не разговаривали, а если и случалось, то я чувствовала, как сложно ему держать нервы под контролем. Его все еще штормило от пережитого стресса, а выпустить адреналин было некуда.

Наконец-то спустя два с половиной часа, когда за окном уже стемнело, папа одного из учеников нескромно зевнул и кажется даже захрапел. Так ничего толком и не решив кто-то пообещал создать опрос в чате. Все стали расходится.

- Татьяна Григорьевна, - окликнула меня Мария Ивановна, - задержитесь, пожалуйста еще на несколько минут.

А я очень надеялась, что этого не случиться.

Колесова тактично ответила на все вопросы родителей и даже самых «тревожных» смогла технично отправить домой без дополнительной траты нервных клеток и десятикратного повторения одной и той же информации.

Я подошла к ее столу и она жестом попросила сесть напротив.

- Вы мама Миши Громова и я очень рада с вами познакомиться лично. Но хотела спросить, как ему у нас?

В опустевшем классе вопрос, пусть и не громкий, эхом отразился от стен и тяжело опустился на мои плечи.

Стыдно, но я не знала.

- Думала, что вы мне расскажете, - отвечаю пространно.

- Расскажу. Мише тяжело, - она делает выразительную паузу, чтобы я услышала ее и распробовала это слово.

Про «тяжело» у мальчишек его возраста я могла рассказать Марии Ивановне достаточно много и без таких вот пауз. Много видела и слышала - из первых уст и просто со стороны. Профессия такая.

- Проблемы с учебой?

- Нет, занимается он хорошо - не лучше и не хуже остальных. Уверена, что и к экзаменам подготовится и подойдет без проблем, но с одноклассниками не ладит. Внешне пока это никак не проявляется, но поймите, возраст такой, что они все и всегда на взводе. Миша яркий и привлекательный, а мальчишки у нас такие… хорошие все, но… пока не сошлись они. Возможно видят конкурента - не товарища. И если так пойдет дальше, то…

Я понимала что будет дальше. Булинг. Драки. Еще одно разочарование.

- Это переходный период, думаю, что к концу первой четверти все нормализуется, - ответила я, но не верила ни единому своему слову.

- Не нужно ждать конца четверти, - Колесова пересела ко мне ближе, за парту. - Я читала личное дело Михаила. Он всегда был спортивным мальчиком, а сейчас он чем-то занимается? Кажется что нет - он ведь ушел из своей команды по хоккею.

В ее голосе нет осуждения или заинтересованности в возможных сплетнях обо мне и Глебе.

- Ему, как мне кажется, нужна дисциплина, - продолжает Мария Ивановна, - команда, возможность выпустить пар. У нас есть спортивные секции в школе, да и стадион рядом - там тренируют команду «Атлант». Слышали про нее? Не такая мощная, как та что… ну не «Звезда», но тоже участвуют в местных играх. В субботу вот будет. У нас мальчишки играют в хоккей, взять хотя бы Савелия Тихонова, уверена он мог бы замолвить словечко за Мишу.

Хоккей? Опять хоккей. Уверена, стоит только заикнуться об этом, нарвусь на бойкот длиной в полгода. Или…

Вспоминаю выброшенный флаер и становится грустно.

- Спасибо, Мария Ивановна, я подумаю об этом.

- Не надо думать, просто делайте. Миша хороший мальчик, но он как будто сидит в своей раковине. Хочется растормошить его, расшевелить. Заставить улыбнуться, в конце концов!

Последние слова ранят особенно сильно. Как давно я не видела Мишину улыбку? Месяц? Или уже больше? Вместе с тем пытаюсь вспомнить, а когда в последний раз улыбалась я сама. Кажется, что в где-то в другой жизни.

- Спасибо, я постараюсь, - прячу глаза и тороплюсь на выход.

Господи, почему до сих пор так больно! Говорят, что время лечит, но мой доктор работает против меня.

Закрыв дверь, снова замечаю номер на ней. Дата моего рождения. И с чего я взяла, что она принесет мне удачу?

Домой я шла раза в три дольше чем обычно. Всю дорогу думала, как говорить с Мишей? Как вытащить его из той раковины, в чтобы не сломать хрупкое равновесие между нами. Как помочь найти друзей в классе. И стоит ли снова возвращаться в хоккей.

Играть.

За другую команду. В другой экипировке. Под другими цветами и началом другого тренера.

«Нет», - твердила рациональная часть меня.

«Да!» - нашептывала другая, та, которая видела, как Мишке нравится спорт, как горят его глаза, стоит сыну оказаться на льду, как он был счастлив, держа клюшку в руках.

Но была и третья часть меня. Темная. Опасная.

Именно она рисовала перед глазами физиономию Громова, когда сын выйдет на лед против него и разнесет «Звезд» на молекулы. Мой сын. Не его!

Глава 4

Миша Громов.

Он шел домой под дождем и, кажется, промок до нитки.

- Вот, срань! - выругался, свернув в ближайшую арку, чтобы переждать внезапный ливень. Первый в этом сентябре.

Мимо шла группа одноклассников, от которых он и старался побыстрее убежать. Позорно и непривычно. В своей школе все было иначе. В своей школе он был центром веселья и зависти. Друзья. Лайтовые преподы. Идеальная семья, любимые и любящие его родители. И пусть отец слишком строг на тренировках, зато во всем остальном - лучше не найти.

Как же быстро все это закончилось.

Миша пнул валявшийся на земле красочный флаер носком своих кроссовок, тех, что Глеб привез из командировки в Турцию. Точно такой же он выкинул дома в ведро.

- Эй, «Тучка», в хоккей играют клюшкой, а не кроссами. Или решил футболистом заделаться? - гоготал Савва, и все его подпевалы. И там не только парни из класса, а частично состав «Атланта».