Её нельзя (СИ) - Асхадова Амина

О, боже.

Эмиль вынул свой язык из моего рта, чтобы пообещать:

— Еще раз уйдешь, я затрахаю тебя до полусмерти.

Я не ответила. Поверила.

Вода выплескивалась литрами. Эмиль ускорялся. Не вытаскивая меня из воды. Прямо здесь. В этой плоскости. В этой субстанции.

Я стонала ему в шею. Кусала его жесткую кожу, раздирая в кровь.

Когда он отнял шею, то заменил ее руками.

Закрывал мне рот и продолжал. Вперед, назад. Воды оставалось все меньше. Сдерживания — все меньше.

Я потеряла счет времени.

— Иди сюда.

Я посмотрела на него туманным взглядом.

И выдохнула, когда он отпустил мое тело.

Эмиль поднялся на ноги. Воды осталось совсем немного. Эмиль включил ее по новой и поманил меня рукой.

— М?

— Встань. На колени.

Я действовала на автомате.

Поднялась, встала, опустилась на ягодицы. И посмотрела наверх.

Взгляд Эмиля заставил проснуться. Жадный, с поволокой… с грязными помыслами.

— Открой рот, принцесса.

«Чей ребенок?», — нужно было спросить.

А я промолчала.

Сделала, как он велел, и зажмурилась.

Эмиль схватил мой подбородок, притянул голову ближе и завладел моим ртом.

— Умница… — прохрипел муж.

Он овладевал мной осторожно.

Поначалу.

Постепенно ускоряясь.

В самом начале я просила его не быть грубым. Он не был. Отыгрывался теперь — говорил, подсказывал, учил…

Когда все закончилось, я с трудом открыла глаза. В уголках глазах скопилась влага — иногда Эмиль забывался.

— Замерзла?

Эмиль нежно похлопал меня по щекам. Я отмерла, а он поднял меня и прижал к себе.

— Это значит, что ты подумала? — он ласково перебирал мои волосы.

— Нет.

— Подумаешь еще? — жадно усмехнулся Эмиль.

Эмиль подхватил меня под ягодицы — прямо так, обнаженную и мокрую.

На кафеле стояла вода.

Он укрыл меня полотенцем и отвел к стене рядом с зеркалом. Оно было в полный рост. Эмиль был обнажен и одеваться, кажется, не собирался.

Безумец.

— Нужно вытереть воду, Эмиль. Затопишь дом…

— Давно хотел ремонт делать. На кого ты там училась? На дизайнера? Сделаешь мне проект, — подумал Эмиль. — Нам. Нам сделаешь.

— Для этого мне нужно доучиться.

— Я подумаю об этом.

Под серьезные разговоры никак не вязалось то, что делал Эмиль.

Он поднимал полотенце, в которое сам же меня закутал, все выше.

Затем повернул грудью к стене и схватил меня за бедра. И отвернуться на позволил.

— Смотри. Хочу, чтобы смотрела.

Я с открытым ртом наблюдала, как растет его возбуждение.

Как он лепит из меня угодную фигуру, как подставляет под себя, как погружается.

Не выдержав, я закрыла глаза.

Жарко. Тесно. Уже не так, как в ванной, но все равно горячо. Все повторяется вновь. В какой-то момент я оказываюсь прижатой лопатками к стене. Обхватываю бедра Эмиля, парю в невесомости и ухожу в бессознательность от его толчков внутри меня.

Когда стонать уже нет сил — я кричу.

Когда слезы заканчиваются, я открываю глаза и погружаюсь в омут напротив.

Эмиль говорил о чем-то подумать.

Врач говорил обрадовать отца ребенка.

Я просила его быть понежнее.

Все смешалось внутри меня. Мысли, чувства, ребенок, Эмиль во мне. В душе и в теле. Но признаться не хватает сил. Мне кажется, что он во мне — это и есть самое настоящее признание.

Уходить от настоящего легче всего.

И у меня получалось это долго.

До ночи.

Все то время, что Эмиль забирал меня без остатка. Себе забирал. И ни слова о той женщине не говорил…

Не щадил мои чувства.

Трогал, целовал, любил. Везде любил. Правда, осторожно. У стены, у зеркала. У зеркала был крайний раз.

Я мелко задрожала, когда Эмиль вышел из меня.

С тихим рыком он отпустил мое бедро и позволил встать на две ноги.

— Снова забыл презервативы? — не удержалась я хрипло.

— Они нам не нужны.

Я подняла голову, встречаясь с диким взглядом.

Эмиль подошел ко мне вплотную и впился в губы. Между бедер стала растекаться жидкая лава. Я уворачиваюсь, прикусываю губу, стараюсь прислушаться к себе. Эмиль не дает — всячески пожирает меня губами.

— С ней тебе тоже не нужны были? — до боли кусаю губы, в глазах появляется влага. — Ты не дал мне доказательств, что это не твой ребенок, но утверждаешь…

— Я все сказал. Тебе придется мне поверить, Сонь. Доказательства будут потом.

Эмиль злился.

Становился жестче.

— Почему не сейчас?! — я заплакала.

— Я найду того урода, который бросил Камиллу. Тогда ты во всем убедишься.

Эмиль схватил полотенце с полки, вытерся и обернул его на своих бедрах.

Я стояла, не двигаясь.

— А мне что прикажешь делать? — процедила я.

— Вытереться от моей спермы, например. Отнести тебя в ванную?

Я покачала головой.

Сама справлюсь.

Иначе отсюда совсем не уйду.

Эмилю позвонили. Телефон лежал на полу, выпал из кармана его брюк…

— Слушаю, — резко ответил Эмиль.

Я добралась до ванны и сдвинула стеклянную дверь, закрываясь от Эмиля. Стекло все пропотело.

— Что ты сказал? Пап, плохо слышно. Вы уже вылетаете?

Опустив руку между ног, я почувствовала на себе следы Эмиля.

Я смыла с себя остатки липкого содержимого, обернулась полотенцем и вылетела из ванны.

Эмиль никуда не уходил.

Стоял, как статуя.

Я подошла к нему, а ему все равно.

— Подожди, — приказал Эмиль, дослушал абонента и сбросил трубку.

После этого он закурил.

Прямо в ванной.

Отыскал в своих брюках на полу пачку сигарет и засунул одну в рот.

Только сейчас я обратила внимание на его лицо. На темноту в его глазах. На мрак и на горечь.

— Принцесса, оставь меня, — мрачно заявил муж. — Иди спать.

— Что-то случилось, Эмиль? — мой голос дрогнул, и я прикоснулась к лицу мужа.

— Эльдар умер в больнице, завтра похороны.

Глава 54

Черный.

Совсем не привычный для меня цвет. Сегодня в черную одежду были облачены все.

Не любила этот цвет.

Я даже в красках его избегала. Рисовала максимум темно-синими.

Эльдар скончался в середине февраля, так и не выкарабкавшись из больницы. Сердце не выдержало. Хотя обещали, что вытянут его. Что пойдет на поправку. И действительно стало. Еще несколько дней назад поговаривали о выписке.

И вот теперь — похороны.

Обо всем этом я услышала из разговора Давида и Эмиля. Отцу с дочерью пришлось вернуться, так и не вылетев из России, и Давид назвал происходящее, как минимум, странным. Ему, конечно, пока было не до разбирательств — его отец сегодня умер.

Ясмин все это время стояла рядом со мной.

Семей было много. Влиятельных. За такими семьями стояли люди с оружием. Одной из таких — были мои родители. Они стояли напротив нас, и я изредка переглядывалась с мамой. Она мельком сказала мне, что они не могли не приехать.

Да, скрежетать зубами от злости и в то же время отдавать последнюю дань уважения — это возможно. Двадцать лет назад Эльдар загнал моего отца в угол, но сегодня умер. Я старалась понять, что будет дальше.

— Принцесса, ты в порядке?

Эмиль склонился надо мной.

А я задумалась. О ребенке. Как мне найти повод сообщить Эмилю об этом? По-хорошему меня и вовсе не должно быть на похоронах, нехорошо так. Но тогда бы зашептались. Пошли бы пересуды.

Либо ты приходишь, либо имеешь уважительную причину. Причину я решила утаить. От всех.

— В порядке. Замерзла просто.

Эмиль без слов снял с себя пальто.

И накинул его поверх моей верхней одежды. Еще и застегнул — такое оно было большое для меня.

— Спасибо… — я вскинула голову и чуть улыбнулась.

Эмиль кивнул.

Все вокруг стали читать молитву.

И я стала. Подняла руки, зашептала в ладони. Меня учили. Я росла в таких традициях. Эмиль — нет.

Он покосился на меня, но ничего не сказал. Но я заметила его недовольство. Эмиль бы хотел видеть рядом с собой девушку с такими же традициями, как положено у него дома.