Брачная ложь (ЛП) - Ричардсон Аманда

Я перелистываю весь эскизный блокнот: от специально разработанных джинсов без пуговиц и молний до рубашек, которые открываются по бокам с помощью магнитных застежек. Здесь есть обувь, свитера для тех, кому приходится работать с медицинским оборудованием, одежда для сенсорного восприятия, а на полях каждого эскиза - размеры: 00-32. Признаться, я не очень разбираюсь в женской моде, но то, что Эстель делает это для своей бабушки, то, что это ее страсть...

Как, блядь, мне так повезло?

Я чертовски горжусь ею, но и чертовски зол на отца за то, что он предал ее и Прескотта.

Я набираю номер отца, прежде чем осознаю, что делаю. В Париже сейчас раннее утро, так что он, скорее всего, не спит. Он отвечает на третьем звонке.

— Майлз, как дела...

— Плати ей, — рычу я, выходя из жилого помещения. — Заплати ей все деньги сейчас, полностью.

Отец вздыхает. — У нас еще есть пути для работы с портфелем Прескотта до того, как вложений станет достаточно, чтобы…

— Мне плевать. У тебя есть деньги. Заплати ей сейчас.

Мой отец смеется на другом конце провода.

— И зачем мне это делать, если я обещал ей деньги в конце года? Кто сказал, что она не сбежит до истечения твоего года?

Пощипывая переносицу, я прислоняюсь к стене и делаю пару успокаивающих вдохов.

— Пожалуйста. Я верну тебе деньги мгновенно. Но деньги должны исходить от тебя. Ей не нужны мои деньги. Я обещаю тебе, она никуда не денется.

Жуткая тишина на другом конце обескураживает. Наконец он говорит.

— Ты ее трахнул, — грубо говорит он. — Или, что еще хуже, ты влюблен в нее.

Мои губы дрожат, когда я провожу рукой по губам. — Она не может знать, что деньги мои.

— О, Майлз. Что ты сделал?

— Нет, отец. Что ты сделал? — Я рычу.

— Я потерял это. Это то, что ты хочешь услышать? Прескотт был непреклонен в отношении инвестиций в высокодоходные акции. Он знал о рисках.

Я опускаюсь на пол. — Ты сказал ему?

— Конечно, нет, — отвечает отец.

Коварный, манипулятивный, кусок дерьма.

— Я не понимаю, почему ты не можешь просто заплатить ей и сказать, что это от меня?

Потому что я уже влюблен.

Потому что я пообещал ей, что не буду ей лгать.

Потому что я эгоистичный придурок и хочу, чтобы она осталась у меня на целый год.

— Потому что я не ты. Потому что, в отличие от тебя, я не хочу лгать жене.

Мой отец имеет наглость снисходительно цокать языком.

— Думаю, уже слишком поздно для этого, не так ли?

Я смотрю на экран телефона и заканчиваю разговор, прежде чем кого-нибудь ударить.

Мне нужно ей сказать. Мне нужно изложить все это, чтобы она могла принять решение, и я должен смириться с ее уходом.

Ей нужны деньги.

Ей нужно воплотить идею VeRue в жизнь.

Я не могу быть причиной того, что она не добилась успеха.

Первого взноса — чуть меньше ста тысяч — недостаточно.

Мой отец потерял деньги Прескотта Деверо. Прошел месяц, а мы уже выманили у них обоих миллион долларов.

Я достаю телефон и звоню своему бухгалтеру.

Меня не волнует, что сейчас почти полночь.

Меня не волнует, если я не продумал это.

Меня не волнует, что я действую импульсивно.

Он отвечает на первом звонке.

— Майлз Рейвэдж, — растягивает он. — Так поздно звонить не к добру, но я полагаю, поэтому ты мне так хорошо платишь.

— Здравствуйте, Томас. Мне нужно, чтобы ты немедленно перевел миллион долларов Эстель Рейвэдж. Моя жена.

— Я знаю, кто такая Эстель, — говорит он, посмеиваясь. — Я видел заголовки.

Я морщусь. Еще одно напоминание о том, что все это началось как обман.

Но это уже не притворство. Не для меня.

Я хочу, чтобы она осталась.

Навсегда.

Я хочу сделать ей предложение после знакомства с ней.

Я хочу смотреть, как она влюбляется в меня, потому что я чертовски уверен, что уже влюблен в нее.

Я хочу устроить ей самую большую и роскошную свадьбу на свете — что-то, что компенсирует свадьбу в здании суда.

И я хочу снова жениться на своей жене, на этот раз, когда она одета в платье своей мечты, слушает свою любимую песню и идет по проходу к алтарю навстречу человеку, с которым хочет провести остаток своей жизни.

Не тот человек, который принуждал ее деньгами и связями.

— Верно. Ну, если можно, не мог бы ты перевести деньги со счета моего отца? Ты можешь возместить его с помощью одного из моих счетов, и я даже добавлю немного денег за молчание…

— Майлз, ты же знаешь, что я не могу этого сделать. Твоя мать намеренно разделила твои счета перед смертью. Ты не можешь прикасаться к деньгам своего отца, и наоборот.

Я вздыхаю, чувствуя себя побежденным. Я знал, что моя мать действовала за спиной моего отца перед его смертью, разделив наше доверие на пять частей и оставив объедки моему отцу. Обрывков больше, чем большинство людей сделали за свою жизнь, но все же.

И тут мне приходит в голову другая мысль. Если я переведу остальные девятьсот тысяч, плюс-минус, сегодня вечером, она увидит это и удивится, почему мы не делаем рассрочку.

Этот звонок бессмыслен. Лучший способ действий - продолжить выплаты от меня, чтобы она не заподозрила. Я могу сказать ей через одиннадцать месяцев, когда у нее будут все ее деньги. Но настоящий вопрос в том, могу ли я лгать женщине, которую люблю, одиннадцать месяцев, чтобы убедиться, что о ней позаботятся?

Да.

Я сделаю все, чтобы о ней позаботились.

Хотя я ненавижу себя за это.

— Я понимаю. Спасибо.

— Могу ли я еще что-нибудь сделать для вас?

— Да, на самом деле. Не мог бы ты подтвердить, что переводы будут выполняться каждый месяц 15-го числа, как мы и обсуждали?

— Да сэр. Я вижу здесь, что следующее запланировано через две недели.

— Замечательно. Спасибо.

Повесив трубку, я хожу по залу.

Я знал, что это произойдет, и это произошло за счет Эстель и Прескотт. Мой отец делал то же, что и всегда, а я усугубил ситуацию, пытаясь защитить ее.

Колеблясь между тем, чтобы сказать ей или не сказать ей, я решаю написать единственному человеку, который всегда дает мне лучший совет.

Я

мне надо поговорить с тобой

Лиам

Хорошо. Скоро буду.

Я все еще нахожусь на кухне, в панике поедая вкуснейшее печенье Эстель, когда в комнату входит Лиам.

Он взглянул на меня и захихикал. — Ну, теперь я понимаю, что такое поздний ночной звонок.

Я хмурюсь.

— Очень смешно, — говорю я между кусочками сладкого печенья.

— Честно говоря, я не знал, что у тебя есть пара треников. Я думал, что ты спишь в своем костюме.

Я бросаю в него печенье, он смеется и уворачивается. — Ладно, ладно. Давай заключим перемирие.

Его глаза пробегают по моему лицу и останавливаются на моих волосах. — Я полагаю, судя по сексуальным волосам, речь идет о Стелле?

— Это очевидно, — раздраженно отвечаю я, беря очередное печенье.

— Тогда в чем проблема? Ты занимаешься сексом со своей женой. Разве это не хорошо?

— Вот и все. Я пошел и влюбился в нее, — признаюсь я жестким голосом.

Лиам вздыхает, широко раскрыв глаза. — Ну, я думаю, ты официально переиграл все наши ставки.

— Ваши ставки? — Я рычу, хотя почти уверен, что знаю, о чем он говорит.

Он игнорирует меня. — Итак, это все? Ты влюблен? Это большая чрезвычайная ситуация?

Я усмехаюсь. — Конечно, нет. Если бы это было так, я бы спал с женой в нашей постели.

Он наклоняет голову, изучая меня.— Твоя жена?

Пожав плечами, я подхожу к шкафу и достаю стакан с водой. — Ну, она моя жена.

Лиам слегка улыбается мне, когда я наполняю стакан водой. — Очень хорошо. Тогда объясни суть проблемы.