Империя Искушения (ЛП) - Финелли Мила

Я сложила руки и склонила голову, ничего не говоря. Флавио воспользовался этим, чтобы продолжить. — Там, откуда я родом, figlia, нет работы. Никаких возможностей для молодых людей. Все разорены, а ндрангета? Они засасывают вас младенцами. У меня никогда не было надежды на другую жизнь. И какое мне было дело? Я мог кормить свою мать, своих сестер. Мой отец был мертв, и если бы вступление в ндрину спасло моих сестер от продажи хищным мужчинам, я бы с радостью это сделал. — Он вдохнул, а затем выдохнул. — Я также был хорош в роли солдата. Не высовывался, делал то, что от меня требовалось. Вскоре я поднимался все выше и выше, пока не стал частью Padrino, ⁹⁰пяти мужчин, которые подчинялись непосредственно capobastone.⁹¹

Пытался ли он оправдать свою принадлежность к мафии? Или произвести на меня впечатление своим званием? Мне было все равно. Я не хотела ничего знать о нем или его мотивах.

— Молодец, — саркастически сказала я.

— А потом я встретил твою мать. — Он замолчал, на секунду опустив взгляд на столешницу, прежде чем снова посмотреть мне в глаза. В его лице отражалась грусть, а в глазах блестели отблески воспоминаний, наполненных горечью и счастьем. — Она была… Ну, ты понимаешь. Эбби была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел. С первого же мгновения, как только я её увидел, меня захлестнуло, словно пронзила стрела Купидона. И к тому же она была умной. Мы познакомились в баре ресторана, когда она пришла туда с друзьями. Я был у ее ног, как будто она была святой, а я — грешник, умоляющий о прощении. Я солгал о своей профессии? Конечно, солгал. Разве я мог признаться этой женщине, что я убийца, демон среди ангелов? Я был глуп и эгоистичен.

С этим мы определенно можем согласиться.

— Но я любил ее, — продолжал он, положив руку на грудь. — Если ты не веришь ни во что другое, пожалуйста, figlia, верь в это. Твоя мать была другой половиной моей души, чистой половиной.

— Так почему же ты не остался с ней? Почему ты ее отпустил?

— Мужчины в ндрине не уходят. Нет другого способа выбраться, кроме как умереть. Женщины присоединяются к нашему миру, а не наоборот, и твоя мать не хотела иметь ничего общего с этой жизнью. Не то чтобы я не пытался. Говорил, пока не задохнулся, но Эбби не сдавалась. Мне пришлось ее отпустить.

Это совпадало со всем, что я знала о своей матери. — Она говорила держаться подальше от мужчин, которые хотят меня контролировать.

Удивительно, но это заставило его рассмеяться. Его обветренное лицо преобразилось, и он стал выглядеть моложе, беззаботнее. — Я никогда не хотел ее контролировать. Она была слишком жесткой для этого.

Моя грудь болела, постоянное горе поднималось, напоминая мне, что ее действительно больше нет. Но даже в этом случае я не хотела делиться ее памятью с отцом. Он не заслуживал ее. Я подняла подбородок, готовая двигаться дальше. — Итак, ты отпустил ее и узнал тринадцать лет спустя, что я существую.

— Меня посадили в тюрьму вскоре после того, как ушла Эбби. Я был молод, зол из-за того, что потерял ее, и сделал глупость. Четыре года я не мог добраться до нее, даже если бы захотел.

— А что было, когда тебя освободили?

Он постучал пальцами по столешнице и уставился в окно. — Такие люди, как я, мы — раковая опухоль, яд для порядочных и уязвимых. Она была невинна. Зачем мне тащить ее в ямы ада вместе с собой?

Трудно с этим спорить. — Откуда ты узнал обо мне?

— Я приехал в Канаду по делам и у меня был момент слабости. Я решил проверить ее. Я не мог перестать думать об Эбби, даже все эти годы спустя. Я никогда не планировал говорить с ней.

— Но потом ты узнал обо мне.

— Я понял это в тот момент, когда увидел тебя. Твои глаза — как у твоей матери, но нос и подбородок — мои. Ты похожа на мою мать.

Тепло разлилось по моей груди, непрошеное и удивительное. — Она еще жива?

— Нет, figlia mia. Она умерла до того, как я встретил твою мать.

Я старалась не разочаровываться, но это было тяжело. Этот человек был моей единственной семьей, и он был монстром. — Ладно, продолжай. Давай закончим это.

— Я обратился к твоей матери, и ты можешь догадаться, как прошел этот разговор. Когда я вернулся домой, я решил уйти. Я не спрашивал разрешения у капо, потому что не получил бы его. Поэтому я ушел в тень. Чтобы найти меня, они сфабриковали ложь, чтобы настроить всех против меня. Сказали, что я предатель. Но это было неправдой. Потребовалось некоторое время, но я в конце концов обосновался здесь.

— Семь лет прятался в Нью-Йорке?

— Пять, но да.

Я не могла этого понять. — Какого хрена? Она знала?

Он сложил руки, потом положил их на стол. Потом снова сложил. Было ясно, что он тянет время.

Я резко втянул воздух, и на меня нашло понимание. — Она знала. Вы двое разговаривали.

Он опустил подбородок в знак признания, но не встретился со мной взглядом. Это был красный флаг. Мой голос резко повысился. — И еще?

— И многое другое.

Черт возьми. Я чувствовала себя… ошеломленной и преданной. Мои родители спали вместе, пока я была в школе. Я не могла в это поверить. Почему она мне не сказала? Как я никогда не замечала?

— Мы не могли тебе сказать, — сказал он. — Это было слишком опасно. Если бы я появился снова, вы обе были бы в опасности.

— То есть ты сделал исключение для нее, но не для своей дочери. Отлично. Спасибо, что прояснили это.

— Нет нужды в сарказме, figlia. Твоя мать была взрослой, ты — нет. Есть разница.

— Правильно. Разница в том, что мне нужен был отец. Мне нужна была помощь, когда она…

Я не могла этого сказать.

Он судорожно вздохнул. — Perdonami, Val. Но твоя мать настояла. Она не хотела, чтобы ты была вовлечена в мой мир. Мне пришлось уважать ее желания.

— Итак, ты просто стоял и смотрел, как она умирает?

— Нет. Она позволила мне помогать ей, как я мог, после того, как она заболела. Мелочи. Продукты, ремонт. Стирка. Ты была в школе, и это было важно для нее. Она не хотела, чтобы ты отказалась от своего будущего, чтобы заботиться о ней.

Я вспомнила то хаотичное время. Я провела большую его часть, разрываясь между ней, тратторией и школой. — Она сказала мне, что соседи помогают.

— Sì, — он указал на свою грудь. — Я был соседом. Я починил кухонную раковину. Я убедился, что в холодильнике есть еда. Я помог ей принять душ.

Это было слишком. Я оттолкнулась от стула и начала ходить по кухне. Я месяцами давала соседям бесплатную еду в знак благодарности. Они, должно быть, были в таком замешательстве.

Но это было больше, чем бесплатные обеды. У меня голова закружилась от того, что это значило. — Ты действительно любил ее.

— От всего сердца.

— Чёрт. — Я чувствовала, как мои глаза наполняются слезами. — Я так сильно хочу тебя ненавидеть прямо сейчас.

— Я знаю, что я не был тебе хорошим отцом. Я никогда не хотел, чтобы ты была запятнана моим прошлым. Хуже того, я не хотел, чтобы ты потеряла еще одного родителя. Я подумал, что будет лучше, если я останусь в стороне, на случай, если Дон Росси найдет меня.

— Дон Росси?

Он махнул рукой. — Это не стоит объяснять. Но они не могут позволить мне жить, Вэл. Я слишком много знаю, особенно сейчас.

— Прошло много времени. Почему их это вообще должно волновать?

— Эти люди никогда не забывают. Теперь, когда они знают, где я, мне нужно будет спрятаться где-нибудь еще. Я оставался здесь только для того, чтобы присматривать за тобой последние несколько лет. Я хотел уберечь тебя от таких людей, как Бенетти.

Я прислонилась к кухонной стойке и скрестила руки. — Он не ужасный человек. Он заботится обо мне.

— Он жестокий монстр, жестокий человек. Он заботится только о себе, о своей семье. И он разрушит твою жизнь, если ты ему это позволишь.

— Ты ошибаешься. Он милый и очень нежный со мной.

— Такими они кажутся на первый взгляд. Как только ты сдашься, он сделает с тобой все, что захочет. Он уже тебя сюда затащил! Даешь этим людям возможность, и…