Скажи на милость (ЛП) - Ричардсон Аманда

Джексон вздыхает, его щеки раскраснелись, и он ставит свой пустой стакан. А потом, к моему удивлению, он начинает смеяться.

Может, виски было плохой идеей.

— Что смешного? — Я бормочу, пытаясь развеять раздражение, искажающее мой голос. Я имею в виду, я открыла ему свою душу, а он смеялся?

— Извини. Я просто... если вы, ребята, поженитесь, ты будешь моим братом. Легально.

Я улыбаюсь. — Ты бы официально застрял со мной.

Он смеется сильнее.

— К черту мою жизнь, — хрипит он, вставая и подходя ко мне, крепко обнимая. Он отстраняется, глядя на меня, веселье внезапно исчезает с его лица.

— Раньше я был серьезен. Я уничтожу тебя, если ты причинишь ей боль. Я вырежу твое бьющееся сердце прямо из груди, ты меня слышишь?

Я хмурюсь. — Господи, Джекс.

Он снова смеется и обнимает меня. — Шучу. Ты же знаешь, я не выношу вида крови. Отстранившись, он улыбается. Искренне улыбается.

— Я рад за тебя. Действительно. И ее. Но я скажу тебе то же самое, что сказал ей. Никогда не говори со мной о своей сексуальной жизни.

Я смеюсь. — Это сделка.

Мы оба молчим какое-то время, пока он осматривает жилые помещения, переваривая все, что было сказано. Наконец, Джексон смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Ты мне должен, да? — Его голос слегка невнятный.

Мой рот искривляется в улыбке. — Думаю, да.

Он кивает один раз, и выражение его лица принимает решение.

— Верно. Благодаря тебе я слишком пьян, чтобы водить машину. Но я думаю… — он замолкает, приложив палец к губам. — Думаю, мне нужно пойти кое-что сделать.

Я ухмыляюсь, когда заталкиваю его в спальню, умоляю принять душ и предлагаю одолжить водителя Майлза, чтобы отвезти его к дому Марка.

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ ГЛАВА

ПОПРАВКИ

Джульетта

Когда я возвращаюсь домой, я начинаю длинную пробежку по своему любимому маршруту вдоль океана. Солнце садится, и я наслаждаюсь тем, как мое тело движет мной, как мое тело поддерживает меня миля за милей. Я не взяла с собой наушники, поэтому я слушаю звуки, которые издает мое тело.

То, как чувствует себя мое тело.

Легкие дуновения воздуха сквозь мои поджатые губы. Мягкие подошвы моих ботинок на бетонном тротуаре. Как шуршат мои беговые шорты при каждом движении. А еще есть внутренние ощущения — мои легкие слегка жгут, но не дискомфортно, так как я тяжело дышу. Мое сердце пульсирует в моих венах. Жжение в икрах, когда я иду в гору.

Я отключаю все остальное и слушаю свое тело, когда поворачиваюсь и направляюсь домой. К тому времени, как я открываю входную дверь, мои ноги подкашиваются от перенапряжения, а спортивный лифчик промок до нитки. Я не останавливаюсь, сбрасываю обувь, сбрасываю одежду и иду прямо в душ. Я стону, когда теплая вода касается моей кожи, искренне улыбаясь впервые за несколько дней. Я не беспокоюсь ни о своей диссертации, ни о Чейзе, ни о Джексоне, ни о женщине в замке.

Все будет хорошо.

Закончив брить ноги, я выключаю душ, оборачиваюсь полотенцем и иду в спальню, все еще мокрая. Я перестаю идти, когда вижу записку, лежащую на моей подушке. Медленно подойдя, я беру ее и читаю, мое сердце колотится в груди.

Паркер,

Я подумал, что этот список может помочь определить твой следующий шаг, ведь ты так любишь данные. Если ты хочешь продолжить, перейди в свою любимую кофейню.

Плюсы: отличный секс, он уже лучший друг твоего брата (да, до сих пор), чертовски богатый, знает твой любимый цвет, цветок, телешоу, еду и запах, готов пресмыкаться (но, пожалуйста, никому об этом не говори ), будет пытаться укротить ревность, всегда будет думать, что ты самый милый человек, которого я когда-либо встречал, завтраки из семи блюд каждое утро ;), но серьезно, что я должен делать? Скажи мне, и дело сделано.

Минусы: посредственный секс, серьезно, это то, чего ты хочешь?, посредственные машины, посредственные платья, необходимость иметь дело с раздражающим лучшим другом твоего брата, который примет твой отказ, но все еще хочет заплатить за твою будущую свадьбу, потому что хочет, чтобы ты была счастливой…

Я вытираю щеки, когда заканчиваю записку Чейза. Смеясь, я быстро переодеваюсь в рваные джинсы и старую толстовку, надеваю на ноги сандалии и собираю волосы в мокрый пучок. Я беру ключи и еду в Perky Roasters, хотя, учитывая, что сейчас почти половина девятого вечера, я очень сомневаюсь, что он открыт. Кроме того, откуда Чейз знает мою любимую кофейню?

Припарковавшись, я захожу в Perky Roasters и удивляюсь, увидев, что он открыт.

— Привет? — спрашиваю я, оглядываясь. К кассе подходит мужчина, улыбаясь мне. Он молод, и когда мои глаза привыкают к освещению, я понимаю, что все стулья сложены друг с другом, а столы вытерты.

— Вы еще открыты? — спрашиваю я неуверенным голосом.

Он пожимает плечами. — Это зависит от того, Джульетта вы или нет. Если да, то мне заплатили изрядную сумму, чтобы я оставался открытым для вас.

Он достает картонную чашку. — Капучино с дополнительной порцией?

Я беру у него кофе. Еще тепло.

— Эм, спасибо? Есть записка или что-то в этом роде? — я спрашиваю.

Это самая странная вещь, которая когда-либо случалась со мной... но и самая романтичная.

Он одаривает меня ленивой, обкуренной улыбкой. — Проверьте край своей чашки, леди. Затем он поворачивается и идет в заднюю часть, и мне остается только гадать, кто такая леди, и неужели я действительно выгляжу таким старым?

Я возвращаюсь в уединение своей машины, делая вкусный глоток кофе, так как на боковой стороне чашки выведены те же нацарапанные каракули.

Тебе понадобится энергия на сегодняшний вечер.

И да, я заплатил этому пацану пятьсот долларов, чтобы он оставался открытым, пока ты не приедешь.

Повторяй за мной: я ничего не делаю наполовину. Нет даже извинений.

Приходи ко мне в квартиру.

PS: Если тебе интересно, да, я знаю твою любимую кофейню. Даже когда ты думала, что я не обращаю на тебя внимания, я не мог отвести взгляд.

Хо

Моя рука слегка дрожит, когда я делаю еще один глоток кофе, гадая, как мне успокоить свои нервы настолько, чтобы иметь дело с романтичным Чейзом. И с кофе, подпитывающим адреналин…

Тебе понадобится энергия на сегодняшний вечер.

Я ставлю свою чашку и в изумлении еду к его квартире, паркуясь на месте Джексона. Я допиваю кофе, пока поднимаюсь на лифте в «Пентхаус» , и когда двери разъезжаются, я смеюсь, когда вижу Майлза, стоящего у стола в холле с черным конвертом в руках.

— Он подтолкнул тебя к этому? — спрашиваю я, беря конверт, который он протягивает мне.

– Безусловно, — ворчит Майлз, хмурясь. — Во-первых, он настаивает, чтобы мы уехали из Нью-Йорка пораньше, а во-вторых, мне велели подождать здесь, пока ты не приедешь…

Я прерываю его и наклоняюсь вперед, крепко обнимая его. Он замирает, и когда я отстраняюсь, он внимательно смотрит на меня сверху вниз.

— Я не любитель обниматься, Джульетта, — ворчит он, поправляя галстук и отступая на шаг.

Я ухмыляюсь.

— Верно. Извини. Спасибо за это, — говорю я ему, поднимая конверт.

— О, а Джульетта? — спрашивает Майлз, скрестив руки на груди. — Я знаю, что должен произнести тебе всю речь «не причиняй ему боль», но мы оба знаем, что ты беспомощно влюблена в него, так что, полагаю, я приберегу свою речь до дня свадьбы.

Его слова вызывают во мне какофонию бабочек, и все, что я могу сделать, это кивнуть, прежде чем двери лифта закроются. Я уже рву конверт. Я ожидаю увидеть приглашение, возможно, что-то, относящееся к замку, но внутри всего один сложенный клочок бумаги. Я разворачиваю его, когда двери открываются, и быстро иду к своей машине, прежде чем читать.

Усевшись, я смотрю на то, что выглядит как контракт, и при дальнейшем рассмотрении оказывается исправленной копией моего первоначального контракта. Ну, по крайней мере, в сокращенной версии.