Империя соблазна (ЛП) - Финелли Мила

Она сделала, как сказано, и моя головка скользнула внутрь. Обжигающий жар душил мой кончик, и мне пришлось сжать челюсти, чтобы не кончить. Я не могу оторвать глаз от этой узкой дырочки и от того, как она схватила меня, чтобы притянуть еще сильнее. — Блядь, — выдавил я. — Ты так чертовски хороша.

Я добавил еще смазки, скользнул глубже. Немного отстранился, продвинулся. Но она не позволяла мне двигаться медленно. Она начала покачиваться назад, заставляя меня преодолевать естественное сопротивление ее тела. Вскоре наши бедра встретились, и я полностью вошел. Я не могу вспомнить, чтобы когда-либо это было так идеально. Ее согласие, завоевание ... Это похоже на самую сладкую победу.

— Вот, amore. — Я провел ладонью по ее спине. — Я полностью внутри. Ты так хороша для меня. Такая сладкая, angioletto mio.

— Это не больно. — Она опустилась на предплечья и положила на них голову. — Я не могу в это поверить, но все, что я чувствую, — это давление.

— Потри свой клитор. Я собираюсь трахнуть тебя и заставить тебя почувствовать себя еще лучше.

Когда ее рука скользнула между ее ног, я схватил ее бедра и начал размеренный, медленный ритм вперед-назад, давая ей почувствовать каждый миллиметр. Я на мгновение закрыл глаза, погружаясь в ощущения, проходящие через меня, они неописуемо хороши. Эйфория заполнила каждую часть моего тела, мои зубы гудели от нее. Я чувствовал себя непобедимым, как будто я под кайфом. Я никогда не хотел, чтобы это заканчивалось.

Я посмотрел вниз, когда мой член исчез в ее дырочке, и моя грудь наполнилась гордостью и эмоциями. Я в восторге от этой женщины. Каждый раз с ней был лучше предыдущего. Как она делала это со мной? Я предполагал, что это не имеет значения. Какой бы ни была ее тайна, я никогда не откажусь от нее.

— Сильнее, детка. Я так близко.

Я толкнулся сильнее. Ей нужно кончить в ближайшие несколько секунд, потому что я не собирался долго ждать. Я схватил ее за шею и прижал к матрасу. — О, черт, — прошептала она. — Я люблю... когда ты так делаешь. Черт!

Ее мышцы сжались вокруг меня, ее конечности задрожали, когда она конвульсивно забилась, и ее оргазм спровоцировал мой собственный. Я почувствовал, как мои яйца сжались прямо перед тем, как раскаленный добела взрыв заставил пятна танцевать перед моими глазами. Струи спермы выстрелили из головки моего члена в ее задницу, и я протолкнулся глубже, пытаясь проникнуть внутрь. — Возьми все. До последней капли, amore mio.

Это продолжалось и продолжалось, пока я не обмяк, в истощении. Я выжат. Головокружительный и разрушенный.

И я очень, очень влюблен в эту женщину.

Я не мог перестать целовать ее в душе. Она была мягкой и сладкой, моей любимой, прижимающейся ко мне, пока мы стояли, прижавшись друг к другу в паре. Я вымыл нас обоих, затем вытер ее и уложил в постель.

— Подожди, куда ты идешь? — спросила она, пока я натягивала пижамные штаны.

— Чтобы принести нам воды и еды. — Я надел очки, чтобы лучше ее видеть. — Есть какие-нибудь пожелания?

— Только ты, в этих очках. Черт возьми, Вито. Ты сейчас выглядишь так хорошо.

— Я хотел попить или поесть, — сказал я, выходя из комнаты.

— Я тоже! — крикнула она с кровати, и на моем лице расплылась улыбка.

На кухне тихо, так что я мог думать, готовя закуску на двоих. Я не собирался влюбляться в Мэгги, но теперь, когда это произошло, мои планы нужно скорректировать. Нужно переехать в Торонто и реорганизовать нашу охрану. Освободить для нее место в моей жизни. Она хотела бы продолжать участвовать в винодельне, так как я мог бы помочь ей работать удаленно? Может, она могла бы прилетать на несколько дней каждый месяц.

Ей понадобится машина, вооруженная охрана. Пособие. Я помогу ей построить жизнь здесь, рядом с моей. Жизнь с бургерами, концертами и ночами на террасе... Я едва могу дождаться.

Но я пока не могу поднять эту тему, пока не подготовлю все для нее. Мне нужно представить план, а не болтать в постели по ночам. Оставить ее жизнь позади будет большой просьбой, и я не хочу давать ей шанса сказать — нет. Поэтому мне нужно создать пакет стимулов, слишком непреодолимый, чтобы отказаться.

Когда я вернулся в спальню, сработала вспышка. Я замер и моргнул. Мэгги фотографировала меня на свой телефон. — Che cosa, bella?

— На потом. Вот, поставь поднос и дай мне еще.

— Нет. — Я продолжил идти к кровати, но она все еще фотографировала. — Прекрати.

— Позволь мне сфотографировать тебя, пожалуйста? Per favore, bello?

Использование моего языка сделало это. Вздохнув, я поставил поднос на кровать и посмотрел в камеру. Я даже дал ей намек на улыбку.

— Ух ты. — Она сделала еще несколько снимков, а затем наконец положила телефон. — Ты такой фотогеничный. Если эта мафия не сработает, тебе стоит подумать о карьере модели.

— Я запомню это, — протянул я и подтащил поднос поближе к ней.

Мы ели, пока она рассказывала мне истории о своем детстве на винодельне, счастливые воспоминания о ее отце и деде. Я впитывал все, каждую крупицу информации о ее прошлом. Ее жизнь так непохожа на мою. Мы оба связаны семейным наследием, но один создавал и лелеял, а другой разрушал и убивал.

— Тебе когда-нибудь хотелось заняться чем-то другим? — спросил я, когда мы закончили есть и укрылись одеялом. — Ты когда-нибудь представляла себе другую жизнь?

— Нет. — Она прижалась ко мне и потерлась пальцами ног о мои голени. — Я всегда мечтала управлять винодельней. Конечно, я думала, что мой отец будет рядом, чтобы помогать, но... — Она подняла плечо, но я видел проблеск боли в ее глазах.

Я погладил ее голое бедро. — Они умерли, когда ты училась в старшей школе?

— Выпускной год. Жуткая авария на мокром асфальте. Они вильнули, чтобы не наехать на мотоциклиста, и мой отец потерял контроль над машиной. Они врезались в дерево. Мой отец погиб мгновенно. Мама пролежала несколько часов в больнице, так что я хотя бы успела с ней попрощаться.

— Мне очень жаль, Bella.

Она глубоко вдохнула, затем медленно выдохнула. — Это было нелегко. Терапия помогла. И присутствие Майки помогло. Моя тетя тоже жила с нами несколько лет, и она была просто находкой.

Я поцеловал ее, без слов сказав ей, какой сильной, какой стойкой я ее считаю. — Я очень горжусь тобой, angelo mio.

— Почему? — с ее губ сорвался смех, но в нем не было веселья. — Винодельня терпит крах, у нас вирус, который я не заметила, а у моего брата развилась проблема с азартными играми, которую я тоже не заметила. Я практически катастрофа.

— Нет, Мэгги. Проблемы, с которыми мы сталкиваемся, трудности, с которыми мы сталкиваемся, не делают нас неудачниками. Они делают нас сильнее. А ты одна из самых сильных людей, которых я когда-либо встречал.

— Спасибо, детка, — прошептала она и снова поцеловала меня. — А как насчет тебя? — спросила она, когда мы наконец отстранились друг от друга. — Тебе когда-нибудь хотелось сделать что-то еще?

— Это не имело бы значения. Мой отец бы этого не допустил. В моем мире семья — это все.

— Какой он был?

Этот вопрос был глубоким колодцем внутри меня, наполненным такой болью и гневом. Болью и одиночеством. Я счел, что лучше не исследовать его слишком близко. — Жестокий человек. Никто в нашем доме не избежал его гнева.

— Он был жесток?

— Да, в основном к моей матери, когда она была жива. Потом Энцо. Мой старший брат защищал меня и Массимо от худшего.

— Это, должно быть, было ужасно. Мне очень жаль.

Я пожал плечом. — Мой отец думал, что готовит нас к опасной, жестокой жизни. В каком-то смысле он не ошибался.

— А что насчет твоей бедной матери? Она этого не заслужила.

Нет, не заслужила. — Энцо боролся с нашим отцом за нее. Он пытался остановить худшее, когда мог, но она покончила с собой вскоре после рождения Паломы. Мне было восемь, и я был слишком мал, чтобы все понимать.