Её нельзя (СИ) - Асхадова Амина

Я была лишь источником информации.

Эмиль ослеп от этих желаний.

Узнав о Камале, он сможет уничтожить моего отца. Порох ненависти еще не истощился. Его хватит, чтобы сделать финальный выстрел, и я не стану для него помехой.

Я теперь ношу его ребенка.

Я пойду за мужем. Несмотря ни на что.

Эмиль так считает.

— Давай доедем и поговорим, — жалобно попросила я.

— Принцесса, кто такой Камаль?

— Что тебе сегодня сказал мой отец?! — вспыхнула я. — Ты как с цепи сорвался!

— Либо ты, либо бизнес. Его условие, — процедил Эмиль, негодуя.

Я открыла рот в изумлении.

От отца стоило этого ожидать. Он ворвался в дом Эмиля, избил Давида, грезил посадить моего мужа, но не сумел найти на Эмиля компромат и отступил.

Ненадолго.

— И ты решил усидеть на двух стульях? — догадалась я. — Чтобы и бизнес сохранить, и я при тебе была.

У Эмиля по лицу желваки заходили.

Если бы не машина, подаренная мне, он бы ударил кулаком по рулю. Я видела, как плотно сжались его пальцы на руле.

— Бизнес — это мое все. Это мои люди. Родина. Это любовь тысяч людей к моей семье.

— Тогда к чему эти обещания легализовать свой бизнес? Ты лгал мне?

— Это не так легко, — ухмыльнулся Эмиль. — Я взращивал уважение к себе годами. Мое отступление не понравится никому. Будет еще хуже, София.

— Еще хуже? Значит, придется жить в страхе за тебя и за детей? Правильно Ясмин говорила, что лучше не любить, чтобы потом не плакать!

— Кто такой Камаль, принцесса?! — процедил Эмиль. — Я хочу знать перед встречей с твоим отцом! Говори.

— Это мой дядя! — закричала я. — Единственный наследник Булата Шаха! Доволен?! Останови машину!

Он заблокировал двери.

Тотчас же.

На глазах выступили слезы. Не будет спокойной жизни с Эмилем. Надо было выбирать правильно. Надо было не к хищнику с цепкими когтями в машину садиться!

— Останови машину и дай мне выйти! — процедила я. — Меня тошнит!

Мне нужен был свежий воздух.

Перед глазами закружилось.

Я дергала чертову ручку, но Эмиль не снижал скорость.

— София! — заорал Эмиль.

Мы оба были на взводе.

Не видели ничего вокруг.

Не замечали.

До города оставалось около пятнадцати километров. Эмиль сбросил скорость, когда я дернула ручку двери в первый раз. Только это немного снизило скорость автомобиля.

Только это нас немного спасло.

В эту секунду раздался оглушающий звук.

Лопнула резина. Эмиль так прохрипел. В ту же секунду он дал по тормозам, но слишком поздно — машину уже занесло в сторону, которая лишилась одного колеса.

Шины завизжали.

Нас стало кидать из стороны в сторону.

Я закричала.

И стала повторять имя мужа из раза в раз.

Было страшно. Не за себя.

Теперь — за ребенка. И за мужа.

— Эмиль!

Перед глазами маячили попутно несущиеся автомобили. Мы летели в одну из таких машин. Грузовик. Большой, грязного цвета. Он почему-то резко стал сбрасывать скорость, хотя видел, что мы потеряли управление и летим правым крылом прямо в него.

— Эмиль, почему он тормозит?! Мы же врежемся в него!

— Тихо, моя девочка. В него не врежемся.

Он говорил это сумбурно.

Потому что справиться с управлением на трех исправных колесах было слишком сложно. Слишком большая была скорость. Слишком отвлеклись от дороги. Слишком много эмоций.

Всего — слишком.

Заскрежетал металл. Этот звук навечно в памяти застрял. Этот и мой крик. Эмиль вывернул руль, и нас резко выбросило в левый отбойник.

Эмиль взял весь удар на себя — лишь бы не в грузовик правым крылом, где сидела я…

— Ты пристегнута?! — заорал Эмиль.

Он забыл, что сам пристегнул меня.

Я кивнула со слезами на глазах.

После отбойника сердце ушло в пятки. Намертво соединившись бордовым металлом с отбойником, мы объехали грузовик, и нас сразу перекинуло на соседнюю полосу.

А через секунду — выбросило за пределы дороги вовсе.

Последнее, что я почувствовала — скрежет крыши, последующую боль в голове и беспроглядную темноту в глазах.

Глава 61

Темно.

Мрачно.

Холодно.

Без Эмиля холодно. Он не рядом, я это чувствую.

Еще я слышу.

Слышу леденящий душу крик. Возвращаться в такой мир не хотелось — там не сообщат ничего хорошего. Этот крик тому свидетель.

Но в том мире Эмиль. И наш ребенок. Нужно набраться смелости, открыть глаза, вернуться. Я должна.

— Эмиль…

Я открываю глаза.

И просыпаюсь в новой реальности. В больнице очень светло и ярко — значит, прошло очень много времени.

И Эмиль не рядом.

Это плохо. Рядом кто-то плачет. Хочется, чтобы замолчали.

Тело сильно ломит, а губы такие сухие, что я с трудом их открываю, чтобы позвать Эмиля.

Я хриплю его имя. Но никто не приходит.

Наверное, есть что-то поважнее меня.

Пострашнее.

Я вспоминаю.

Аварию. И Эмиля, который принял весь удар на себя. Затем мы перевернулись, но я уже тогда не слышала голос мужа. Мы обошли тормозящий грузовик, а Эмиль больше не говорил со мной.

Он пострадал.

Сильно. Эта мысль не давала покоя, и лежать под эти крики становилось просто невыносимо.

В коридоре кричала Ясмин. Надрываясь, она рвалась дальше по коридору.

Ее не пускали.

Эльман.

Он крепко держал ее и что-то объяснял. Ясмин говорила ему на итальянском. Всегда во время страха она переходила на родной язык. Он отвечал ей на русском.

Они меня не замечали.

Давиду с Ясмин снова пришлось прилететь. Не будет им покоя, пока сын здесь…

Схватившись за косяк, я опустила глаза вниз. Идти в больничной одежде к Эмилю, наверное, не очень.

И следом мысль: слезы Ясмин — не напрасны. Эмилю сейчас не до одежды. Не до меня. Ему плохо, и Ясмин по нему плачет.

Эти мысли заставили меня идти дальше. По интуиции. Не знаю, сколько я прошла, но остановилась как вкопанная, когда увидела своего отца и Давида вместе.

Рядом стояли мама и Мурад.

Они слушали врача, который вот-вот подошел.

— Как мой сын? — услышала издалека осипший голос Давида. По коридору раздалось его эхо.

Я сделала несколько шагов, чтобы услышать доктора.

Зря.

Зря я это услышала.

— …состояние остается тяжелым. Мы делаем все, что в наших силах.

— Можно конкретнее, доктор? — не выдержал Давид.

— У вашего сына тяжелейшее сотрясение и множественные переломы. Будет хорошо, если он придет в сознание. Вернуться к прежней жизни — дело второстепенное.

— К нему можно? — спросила мама.

Мама.

Она переживает о моем муже.

Отец стоит сдержанно. На его лице никаких эмоций.

— Я сожалею, но нет. Сейчас вы ему ничем не поможете. Мы делаем все, — пообещал доктор. — Дайте нам и себе время. После тяжелой ночи вам нужно поспать.

Доктор ушел.

Тогда все заметили меня.

Отец подлетел ко мне моментально. Сначала — обнял, потом — разозлился.

— Что ты здесь делаешь?

— Ясмин плакала, — прохрипела я. — Что с Эмилем, папа?

— Как ты себя чувствуешь? Немедленно пойдем в палату.

— Папа, что с Эмилем?!

— София, тебе сейчас нужно думать о другом, — вмешался Давид, приближаясь.

— Ты не лезь к моей дочери, — огрызнулся отец, загораживая собой всех.

— Дочь твоя, а внук общий! — разозлился Давид,

— Да успокойтесь вы хотя бы сейчас! — не вытерпела мама, пролезая ко мне между мужчин. — Дочка, тебе нужно в палату. Умоляю. Медсестра, помогите проводить мою дочь в палату.

Папа тут же организовал коляску, помог мне сесть в нее и приказал везти в палату.

Я не противилась.

Переваривала.

Отец знает о беременности. Но не это главное. Главное, что ребенок жив. Если Давид сказал, значит, все хорошо.

Слава богу.

Я закрыла лицо руками, глупо улыбаясь.

С ребенком все хорошо.

В палате меня снова подключили ко всем аппаратам, но легче не стало. Я просила сказать мне об Эмиле, но все молчали.